Пожиратель Героев (СИ) - Розин Юрий. Страница 18

Первый камень прилетел в бок в районе печени и я ощутил, даже почти услышал, как ломаются нижние рёбра. Второй чиркнул по спине, сдирая кожу вместе с мясом. А третий угодил прямо в правую руку, благо плечевая кость оказалась прочнее рёбер и, хотя повреждение определённо было серьёзным, на перелом похоже не было.

Боль, даже притупленная, пронзила тело, заставив до крови прокусить губу и на секунду превратив чёрно-белый мир перед глазами в полностью чёрный. Но за последние несколько минут это была уже далеко не первая моя серьёзная травма. Так что курсирующий по венам адреналин быстро вернул меня в строй. И пришла моя очередь атаковать.

Прямо так как и был, из положения на корточках, я выстрелил себя вбок, прямо на мага камня. Разделяющие нас полтора метра удалось преодолеть за один-единственный прыжок. С учётом положения, в котором я находился — практически невозможный для человека манёвр. И имперец, такого явно не ожидавший, оказался застигнут врасплох, не сумев встретить меня залпом магии.

Чувствуя как от боли в сломанных рёбрах летят из глаз искры, я обхватил его за талию и повалил на землю. Однако также, как предыдущего, ударить его затылком о землю я уже не смог. Слишком неудобной была позиция, да и маг уже был готов к чему-то подобному: выставил назад руки, видимо решив, что переломы запястий — лучший исход, чем перелом черепа. Что же, вполне резонно.

Проблема была в том, что теперь я должен был быстро что-то сделать, вывести его из строя и желательно надолго. Потому что ещё был его ледяной напарник, поглотители и, собственно, Слинт, который пока что вряд ли подозревал, какую участь я ему уготовил. А оружия у меня никакого не было, кроме своего тела.

Ну, что же, этого будет вполне достаточно.

Уронив мага на землю, я оказался сверху. Но схватил я его за талию и моё лицо сейчас упиралось ему в грудь. Он упал на руки, но так как явно сильно их отбил, не смог продолжить на них опираться, всё-таки упав на спину, пусть и без особого вреда для спины и головы.

Выдернув из-под него руки и подтолкнувшись ногами, я подбросил себя повыше и, откинув голову как можно сильнее назад, со всей силы врезал ему лбом по лбу. Голову и шею прострелила нехилая боль. Но магу, стукнувшемуся ещё и об землю затылком, явно пришлось хуже.

Он обмяк и прекратил дёргаться, и мне уже ничто не помешало, раскрыв челюсть как можно шире, вгрызться зубами в его сонную артерию. В первое мгновение язык ощутил чуть солоноватый вкус пота и горький вкус копоти. Но, стоило мне прокусил кожу, как всё это потерялось в металлически-мясном вкусе хлынувшей в рот крови.

С одной стороны, это было куда более мерзко, чем жрать червей. В теории я полностью соглашался с мыслью о каннибализме ради выживания. Но на практике вот так кусать людей было не просто странно или неправильно, а противоестественно, причём на каком-то самом базовом подсознательном уровне. Те, кто, как какой-нибудь Ганнибал Лектор, делал это ради некоего извращённого удовольствия, определённо, были наглухо поехавшими.

Однако насколько меня отвращала моральная и нравственная сторона этого действия, настолько же поразительно приятным мне показалось слабое пощипывание, наполнившее рот и устремившееся по пищеводу вместе с кровью. Будто бы я ел что-то по правильному острое, не выжигающее рецепторы, а остающееся приятным жаром на нёбе, языке и в горле.

И вновь я, даже без каких-либо умозаключений, понял, что это было за пощипывание. Я ощущал стекающую мне в желудок магию, содержавшуюся в крови одарённого имперца. От СИЛЫ первой эволюции это отличалось разительно, всё равно что попытаться сравнить хороший стейк и ледяное мороженое. Однако и то, и другое, было невероятно вкусным.

Настолько вкусным, что я едва не потерялся в наслаждении этим вкусом и не пропустил направленные в меня ледяные пики.

— Слезь с него, ублюдок! — вопил ледяной маг, кажется, позабывший даже о Слинте.

Похоже между этими двумя была большая дружба. Что же, простите, но мне на это глубоко наплевать. Когда я, перекатом вбок, ушёл с траектории полёта ледяных снарядов, из артерии на шее имперца брызнул настоящий фонтан крови, обрызгав мне лицо.

Впрочем, с учётом той крови, что стекала у меня по подбородку, это было уже не так важно. Вскочив на ноги и выплюнув ошмёток человечины, я улыбнулся ледяному магу во все тридцать два, судя по его лицу, перепугав до смерти. А затем, развернувшись, бросился обратно в сторону Слинта.

Огненные заклинания перестали долетать до имперцев не потому, что пламенный маг решил доверить всё мне. Просто до него уже успели добежать поглотители вместе с первой эволюцией, и Слинту не осталось ничего иного, кроме как переключить своё внимание на них. Даже при том, что оставался риск схлопотать ледяную пику в спину.

По-хорошему мне стоило сначала добить имперского мага — и уже после спешить к Слинту. Однако я не мог допустить, чтобы огненный маг прикончил первую эволюцию, являвшуюся источником моей силы. И ровно также я не мог допустить, чтобы первая эволюция прикончила Слинта. Раз ему в одиночку удавалось противостоять двух вражеским магам, магии в его крови должно было быть больше, чем у мага камня.

Так что до них обоих я должен был добраться самым первым. Благо, теперь это должно было оказаться уже куда проще, ведь я уже не был безоружным. Успел вырвать из ножен на поясе мага камня относительно короткий, сантиметров тридцать, клинок.

Толстое и узкое лезвие вряд ли подходило для того, чтобы им резать, скорее оно было предназначено для колющих ударов. Но это, на самом деле, мне сейчас и было нужно. Пробивать “сердца” поглотителей прямыми выпадами должно было быть куда удобнее, чем пытаться добраться до них рубящими ударами.

На Слинта наседали три поглотителя и первая эволюция. И, надо сказать, она довольно сильно отличалась от той, что я убил. Размером не слишком отличалась от человека, может быть ноги были чуть длиннее, чем в нормальной пропорции. Стояла она тоже прямо, почти не горбясь, и вообще издалека её было бы довольно легко принять за человека.

Однако вблизи это впечатление тут же растворялось без следа. Кожа была покрыта чешуёй, будто у ящерицы, голова была лысой и, в противоположностью предыдущей твари, без каких-либо признаков ушей, а глаза, наоборот, были огромными и выпученными. Также у неё было не три, а аж четыре сердца: в шее, левом предплечье, правом лёгком и где-то недалеко от желудка.

А ещё она была просто дико быстрой. Если бы Слинт не окружил себя полностью огненным вихрем метрового радиуса, не дающим тварям приблизиться, то скорее всего не прожил бы и нескольких секунд. Даже мне с огромным трудом удавалось следить за движениями первой эволюции. А ему, физически не слишком отличавшемуся от обычного человека, она наверняка казалась просто размытой тенью.

Ощутив направленную на меня магию и уже каким-то привычным движением скакнув вбок, избегая ледяного залпа, я налетел на одного из окруживших Слинта поглотителей. Выставленный будто рыцарское копьё клинок точно пробил живот уже готовой вцепиться в меня твари, разрывая расположенное в печени “сердце”.

Жалко было терять источники силы. Но добраться до настолько глубоко засевшего шарика в текущих обстоятельствах всё равно не представлялось возможным. А вот “сердце” следующей твари, отреагировавшей на смерть товарки и бросившейся на меня в стандартном длинном прыжке, уже можно было попробовать заполучить.

Убитая тварь обмякла, повиснув на клинке, и я использовал её как щит, закрывшись от нападения этой. А затем, выдернув клинок, скакнул резко в сторону, уходя от удара лапы первой эволюции. Когти у неё были короткими и тупыми, однако при этом зазубренными, будто акульи зубы. Получить таким — означало почти наверняка лишиться куска мяса.

— Заставь её остановиться хотя бы на секунду! — заорал Слинт где-то сбоку.

Ладно, я-то заставлю. Но платой за работу будет твоя кровь, идёт?

Ещё одним движением я оказался рядом с поглотителем, не успевшим понять, что терзает не меня, а своего собрата. И, вонзив ему клинок в бок и встав так, чтобы закрыть от Слинта своей спиной происходящее, вцепился зубами в левую лопатку поглотителя. У этой твари “сердце” росло прямо под кожей, будто какая-то опухоль, прикрытая лишь куском сто раз рваной рубахи.