Холодные Небеса (СИ) - "Мафия Маффин". Страница 33

Круживший по залу Вельзевул действовал на нервы собравшимся, несмотря на умиротворяюще-синий свет Коцита. Ирэ сидел за столом, перебирая пальцами игральную кость. Он действительно ошибся. Сделал ставку не на ту фигуру. Аврора оказалась бесполезна против Ангела Бездны. Может, стоило отправить «своих»?

По правую руку от Повелителя Гнева стояла девочка, точная копия фантома, сопровождавшего ученицу архангела в пустыне. Она поправляла светлые волосы с розовыми кончиками, слушая Вельзевула, пока тот не утих, и наконец сама заговорила неестественно взрослым голосом:

— Нам не о чем переживать. Нашей задачей было лишь стравить Ангела Бездны и Михаэля. И как же лучше всего это сделать? Верно, направить за головой первого преданную ученицу второго. Обострить давнюю вражду. Вполне возможно, что архангел погибнет раньше, чем мы приведëм план в исполнение.

— А что будет с нами? — возмутился Император Мух, — вы, два гения, придумали, как мы остановим разбушевавшегося Ангела Бездны? Или мне напомнить вам, что Шпиль нужен нам целым?

— На этот счёт у меня была мысль… Что, если попробовать использовать наш главный козырь? Он бы сразился с Абаддоном на равных.

Ирэ готов был признать, что понятия не имеет, как следует поступить, когда заметил качнувшуюся тень на верхнем ярусе. Кто-то внимательно слушал их спор, ловя отдельные фразы.

— А ты как считаешь, Дит? — перевëл он тему.

— У меня для Вас срочное известие, мастер, — вышел из тени ученик, — наша разведка докладывает, что через пару недель Ангел Бездны будет в столице. Однако сейчас он направляется куда-то южнее. Они сменили курс.

Это не могло оказаться простым совпадением. Ирэ встал из-за стола и надел свою костяную маску, словно объявляя, что спор окончен.

— Подойди, Дит. У меня будет важное задание для тебя. Тебе нужно будет кое-кого найти. Одного из наших давних знакомых. Его зовут Разаэль.

Две фигуры встретились в переулке, не освещаемом фонарями. Они прислонились к остывавшей стене дома и застыли, внимательно вслушиваясь. Наконец один заговорил:

— Ты всë собрал?

— Да, разумеется, это было легко, — усмехнулся второй, указав рукой на небольшой заплечный мешок.

— Я рад, что ты со мной согласен. Иди, я закончу с делами и присоединюсь.

— Не пойму я тебя, Эйб, — хмыкнула тень, — ты ведь так цеплялся за это место. Говорил, что это наш новый дом. Неужели сейчас ты готов оставить его?

— Не ты ли говорил мне, что я скучаю по пустыне? — отозвался Абигор, — мы так долго странствовали, что для меня ощущение дома стало чем-то вроде миража. Желанного и недостижимого. Здесь всë напоминает о ней, Бальт. Она умерла на улице Смиттауна, и этого не изменить. Ты ведь не станешь осуждать меня за попытку сбежать от того, что причиняет боль?

— Если ты прекратишь сам себе еë причинять, — бросил в ответ демон, — Эйб, это с самого начала было твоим желанием. Это ведь чëртова утопия! У нашего народа никогда не было своего угла, так зачем вообще его искать? Для меня дом это мои спутники, а не конкретное место. Если ты решил, что мы уходим, да будет так.

— Тогда иди. Я придумаю, как поступить с клубом, и отправлюсь следом.

Бальтазар бесшумно шагнул в тень, направляясь на запад, прочь из Смиттауна, который должен был стать ареной для битвы с древней тьмой. Абигор немного постоял, прижавшись затылком к остывающей стене, и взял курс на север. Нужно было встретиться с последним, кого ещё можно спасти.

В темноте безмолвная часовня казалась особенно величественной. Демон понимал Разаэля, выбравшего для убежища такой тихий, но загадочный уголок. Это строение само диктовало правила всем входившим. Здесь не могло быть суеты, шума и мирских желаний. Только молчание и бесстрастный взгляд Ангела Смерти.

— Что тебя заставило прийти ко мне? — послышалось сверху, стоило Абигору закрыть за собой тяжëлую дверь.

Существо, сплетëнное из щупалец, по которым бегали люминисцентные огоньки, медленно спускалось из теней под сводами. Десятки глаз внимательно следили за незванным гостем.

— Хочу предупредить тебя.

— Об Ангеле Бездны?

— Выходит, ты и сам сообразил…

— Не совсем. Ко мне пришла пешка Пепельных. Этот жуткий паренëк рассказал мне всë о грядущей битве между наследником Бездны и Михаэлем. Но они понятия не имеют, зачем Абаддон движется сюда. Они просили меня помочь.

— И что же Ангел Смерти ответил? — усмехнулся Абигор.

— Послал их к чëрту, конечно же! Повторил свою любимую песню про равновесие и непредвзятость и отправил решать свои мелкие земные проблемы самостоятельно.

— Верное решение, — кивнул демон, — но тебе нужно бежать. Абаддон идëт сюда за Роджером. Не знаю, почему, но парень стал новым носителем одного из Знаков, и он хочет дать бой. Смиттаун не переживëт этой схватки… И я скорее всего тоже. Поэтому лучше беги сейчас.

— Никогда не пойму тебя, — голос Разаэля дрогнул, — ты что, не боишься смерти?

— Как ты? — беззлобно улыбнулся Абигор, — тысячи лет ты был учеником самого жуткого из ангелов, а всë ещё трусишь? Не думай, я не осуждаю. Иди, Разаэль, и пусть небо будет к тебе благосклонно. Унеси с собой и наши тайны.

И демон, обернувшись, покинул часовню. Десятки глаз ангела же начали беспорядочно крутиться в орбитах, отражая его мечущиеся из стороны в сторону мысли.

— А истинная смелость в том, чтобы умереть, но знать, что поступил верно… Роджер, скажи, как мне это почувствовать?

Бредя на запад, Бальтазар размышлял о том, что принесëт с собой приход Ангела Бездны. Эйб, конечно же, рассказал ему всë, и о новой силе Роджера, и о его желании сражаться до последнего. Демон не мог не отметить, что мальчишка мыслил крайне опрометчиво. Так опрометчиво, как умеют рассуждать только эфемерные хрупкие люди.

Битва с Абаддоном была бы ошибкой, приговором, подписанным всему Смиттауну, но куда больше Бальтазара тревожило то, что настанет после неë. Многовековой тайне ангелов и демонов придëт конец. В современном мире скрыть сражение таких масштабов было бы невозможно. Неизбежно поползут слухи. Люди станут осмотрительнее и обнаружат десятки и сотни нестареющих существ. Уберечь их от внезапного прозрения не удастся. Не станет ли это поводом для начала новой войны?

— Как мы это допустили, Эйб? — адресовал вопрос в пустоту Бальтазар, — люди ведь почти стали для нас причиной сложить оружие. А теперь, выходит, мы перестанем скрываться и от них.

Перед его глазами снова стояла африканская пустыня. Титанических размеров сколопендра с тонкими человеческими руками и горящим черепом вместо головы. Нападающая на неë гигантская желтоглазая змея на двух ногах, похожая на бескрылую виверну. Они сражались, не сдерживаясь, и для случайного зрителя они были богами. Но времена менялись, и теперь их назовут чудовищами. Сотни и тысячи таких монстров будут биться не на жизнь, а на смерть в центрах людских городов, над их головами, не считаясь с потерями. Ведь если им больше не нужно будет скрывать своë присутствие, то зачем терять преимущество в силе? Бальтазар боялся одного: как бы неожиданная вседозволенность не привела к полной гибели человечества, когда последний виток войны вспыхнет с новой силой…

Задумавшись об этом, демон на секунду ощутил, что падает. К счастью, его нога всего лишь соскользнула в небольшую ложбинку в земле. Неглубокую, уже поросшую травой, явно оставшуюся от пересохшей речушки. Лежавшие здесь обточенные камни подтверждали эту гипотезу. Картина была крайне живописной, и это признавал даже Бальтазар, никогда не привязывавшийся к месту. Он до конца не понимал любви своего друга к холмам около Смиттауна. Почему они направились именно сюда, остановившись в опасной близости от базы сильнейшего из архангелов, врага всего демонического рода?