Кровь, которую мы жаждем. Часть 2 (ЛП) - Монти Джей. Страница 55

Наши лбы встретились, и мы смотрим друг на друга, делая прерывистые вдохи, от которых его скульптурная грудь резко вздымается и опускается. Я позволяю бицепсам Тэтчера прижать меня к его груди, пытаясь перевести дыхание.

Если он никогда не скажет, что любит меня, я смирюсь с этим. Мне не нужны слова, чтобы понять, что Тэтчер заботится обо мне. Это пустяковое слово по сравнению с теми границами, которые мы готовы переступить друг ради друга.

Мне не нужно слово, когда оно настоящее.

Он мой покровитель, мой защитник. Связь, которая никогда не покинет меня и не прервется, как бы ее ни проверяли. Это любовь, которая остается со мной в тихие ночи, когда я заперта в своей голове.

Мне никогда не нужно было делать себя удобной для Тэтчера. Мне никогда не приходилось сдерживать себя или быть меньше. Мне никогда не нужно было делать себя более легкой для любви.

Он всегда проглатывал меня целиком и смаковал каждый кусочек.

ГЛАВА 27

ЗДРАВСТВУЙТЕ, ОФИЦЕР

ТЭТЧЕР

Я почувствовал, как напряглись их позвоночники, когда я вошел.

Серебристый звук колокольчика над дверью возвестил о моем прибытии, и все посетители местного кафе обратили на меня свое внимание.

Сначала это было просто любопытство — кто же этот новый клиент, вошедший в «Viva Coffee» на углу Главной улицы. Только когда они поняли, кто это, их короткие взгляды превратились в откровенные пристальные.

Их страх был очевиден.

Они физически отшатывались, когда я проходил дальше в отреставрированное кафе промышленного вида. Плечи сгорбились, чтобы скрыть лица, а мой любимый — отец, который прижимал свою жену чуть ближе к себе.

Меня даже не арестовали, но в суде общественного мнения я считаюсь виновным с девяти лет.

Возможно, урок Лиры «Эмоции 101» изменил мое отношение к близким людям, но это не отменяет того, как приятно пугать горожан. Они изгнали меня, отвернулись от меня в детстве. Я хочу, чтобы они боялись меня как взрослого. Я хочу, чтобы они боялись переступать через меня.

Они не заслуживают моего нового роста, который Лира посадила и осторожно поливает.

Это они изначально превратили Мальчиков-с-пальчиков в злодеев. Мы просто решили, что вместо того, чтобы пытаться их переубедить, мы будем играть роль, которую они для нас придумали. Мы устроили им анархию; мы терроризировали их; мы активно бунтовали. Я думаю, если уж на то пошло, мы преподали жителям Пондероз Спрингс один очень важный урок.

Не создавайте монстров, с которыми вы не в состоянии справиться.

Два пальца отжимают рукав моего костюма вверх, ровно настолько, чтобы показать часы. Моя гостья опаздывает. Поправка — она хочет, чтобы я думал, что она опаздывает. Мое сегодняшнее свидание где-то здесь, вместе с шестью другими офицерами под прикрытием, которых я уже заметил.

Я откидываюсь на спинку стула, подношу к губам маленькую белую чашку и делаю глоток экспрессо. Насыщенный, горький вкус обдает мой язык, пока я смотрю на стену окон слева от меня, дождь бьет по стеклу.

Проходит еще десять или около того минут, прежде чем я слышу щелчок ее каблука, что-то женственное, напоминающее мужчинам в ее сфере, что это больше не мир мальчиков.

Она проходит мимо меня, стул скрипит по полу, когда она отодвигает его от круглого стола, а затем грациозно садится. Я ставлю свой кофе, скрещиваю одну ногу на колене и откидываюсь на металлическое сиденье.

— Тэтчер Пирсон, — она самодовольна, чрезмерно уверена, что все пойдет по ее сценарию.

— Одетт Маршалл, — отвечаю я, сохраняя пассивное выражение лица.

Я джентльмен — мне не нравится рушить надежды и мечты леди. По крайней мере, не сразу. Я позволю ей еще немного насладиться своей близкой победой.

— Вы ужасно хорошо выглядите для человека в бегах, — она повторяет мою позу, светлые волосы колышутся при движении.

— Очарован, — я одариваю ее натянутой улыбкой. — Но будьте осторожны. Я теперь мужчина, а она не умеет делиться.

Именно по этой причине я попросил Сайласа развлекать Лиру, пока я встречался с детективом. Она собственница, и, хотя я более чем способен защитить себя, это никогда не идет на пользу людям, которые пытаются прийти за мной.

На днях Алистер пошутил, что мне, возможно, придется купить поводок для королевы-убийцы, иначе я проведу остаток жизни, избавляясь от трупов.

Я только улыбнулся, потому что знал, что буду вечно хоронить трупы, если она этого хочет. Если это то, что ей нужно.

— Твоя маленькая подружка не очень-то обрадуется, когда увидит, что я забрала тебя к себе.

— Она уверена в моем возвращении.

Одетта делает глубокий вдох, наклоняется вперед к столу, опираясь на руки. Язвительные, кошачьи глаза смотрят в мои; сейчас она больше похожа на роковую женщину, чем на детектива. Я подозреваю, что если бы она захотела, то у меня в груди была бы целая обойма.

Я заставил их выглядеть довольно глупо, гоняясь за мной последние несколько месяцев.

— Вы окружены, Тэтчер, — она не торопится с каждым словом, как будто я не понимаю серьезности своего положения. — Я встретилась с тобой из любопытства, чтобы выслушать твою версию, прежде чем они бросят твою задницу в камеру смертников.

Я ухмыляюсь, проводя пальцем по ободку кофейной чашки.

— Вы хотите услышать, почему я попросил о встрече с вами?

В течение нескольких секунд я думаю, что она может перепрыгнуть через стол и задушить меня. Мы с ней очень разные личности, но мы оба слишком самоуверенны для собственного блага.

— Если дело не в убийствах, то, думаю, мы закончили.

— У меня есть кое-что для тебя, — моя ухмылка перерастает в оскал. — Прощальный, прощальный подарок.

Она насмехается, качая головой.

— Ты действительно думаешь, что уйдешь отсюда, не так ли?

— Нет, — сухо отвечаю я, наклоняясь вперед и сцепляя пальцы на столе передо мной. — Я знаю, что уйду.

— Что мешает мне арестовать тебя прямо сейчас?

Я знаю, что она пришла сюда, думая, что получит своего преступника, и она получит — только не того, которого она предсказывала. У меня нет желания попасть в тюрьму, и если так случилось, что она не поверила информации, которую я собираюсь ей сообщить, у Рука уже готов план Б.

— Кроме моей невиновности? — укоряю я. Ну, это частичная невиновность, но это просто семантика. Она пришла за убийцей-подражателем, и я здесь, чтобы дать ей его. — Вы не идиотка, Одетт. И по какой-то причине я верю, что вы искренне хотите помочь.

Я лезу в левый карман пиджака, достаю потрепанный дневник Годфри и папку, которую собрал Сайлас. Я протягиваю оба эти документа через стол в ее сторону — мирное подношение, заполненное именами, написанными кровью.

Она тупо смотрит на них, не двигаясь.

— В этом журнале вы найдете все, что вам нужно относительно личности вашего убийцы. Имена жертв за несколько лет — он только недавно начал увлекаться подражанием. Имитатор убивал задолго до этого.

Я поражен тем, как хорошо она скрывает свою реакцию, сохраняя пассивное выражение лица, когда она берет папку в руки, рассеянно перелистывая листы, ее челюсть сжата.

— Что же это за файлы?

— Я чуть не забыл самое интересное, — я постукиваю по столу указательным пальцем. — Вам приписывают уничтожение десятилетиями существовавшей сети секс-торговли, связанной с организованной преступностью. Приготовьтесь к тому, что вас покажут в новостях, возможно, даже напишут книгу. Вы станете очень знаменитой, мисс Маршалл.

Мы смотрим друг на друга, два человека, вынужденные стать врагами только потому, что мы оба оказались на противоположных сторонах. Одетт проживает свою жизнь в черно-белых тонах, правильных и неправильных. Это тот путь, которого стараются придерживаться все те, кто находится на правильной стороне закона.

Но на самом деле все не так просто.