Баламут 2 (СИ) - Горъ Василий. Страница 60

— Когда он все это успел? — прикинув объем работы, проделанной за какую-то неделю, удивленно спросил я. — И… он вообще спит?

— Не знаю… — криво усмехнулась Долгорукая. — Но к войне, судя по всему, готовится без дураков. Хотя наших доказательств еще не видел…

…Даша связалась с сыном в восемь с минутами утра и сообщила, что мы подъезжаем к центру. Государь был уже готов, поэтому буквально через минуту «повел» нашу машину по заранее проработанному маршруту. Начал с «зеленой волны», позволившей доехать до одного из въездов на территорию святая святых столицы без пробок, затем организовал коридор, позволивший попасть в нужное крыло дворцового комплекса без лишних глаз, направил в нужный бокс подземного гаража, прокатил на «правильном» лифте и так далее. В результате заключительная часть путешествия получилась быстрой и комфортной. Правда, комфорту радовались не все: Скуратов, расстроенный нашим самоуправством, выключившим его из жизни на все время перелета, злился. Но эта злость радовала не в пример больше, чем «вибрации», так что я не обращал на нее внимания и морально готовился к нелегкому разговору.

Как ни странно, зря — стоило нам оказаться в небольшом кабинете и затворить за собой дверь, как государь, обнаружившийся у окна, развернулся к нам, оглядел всю компанию, весьма достойно пережил шок от внешности матушки, Алмаза и Тёмы, задержал взгляд на новом лице матери, чуть-чуть расслабился и первым же монологом порвал сразу все шаблоны подобных встреч:

— Добрый вечер. Окажись я на вашем месте, пребывал бы в нешуточном напряжении. Поэтому считаю необходимым сделать шаг, без которого ни о каком взаимном доверии не может быть и речи: я, Император Владислав Второй, прошу прощения за несправедливое отношение рода Долгоруких к коллективу вашей научно-исследовательской лаборатории и клянусь Силой сделать все возможное для восстановления доброго имени засечников как на территории Российской Империи, так и за ее пределами!

Это обещание избавило Алмаза и Тёму если не от всех, то от большей части сомнений, поэтому процесс взаимного представления прошел, как по маслу. Потом мы поздравили Долгорукого с восшествием на престол. Можно сказать, формально, так как Даша, Язва и я сделали это еще с границы Зоны.

Поблагодарив «за теплые слова», Владислав Мстиславович продолжил удивлять. Предложив нам располагаться за высокотехнологичным рабочим столом, вдруг выделил меня, попросив сесть по правую руку от себя. А затем обезоруживающе улыбнулся всем остальным:

— Я понимаю, что в иерархии вашей Базы Ратибор Игоревич занимает не самое высокое место, но именно этот засечник вынудил меня прозреть и радикально изменить отношение к вашей общине, поэтому был, есть и будет главным связующим звеном между мною и вами.

Скуратов и Томилин врубились, что это условие не обсуждается, что называется, с полпинка и согласно склонили головы, матушка, естественно, довольно сверкнула глазами, а я помог опуститься в кресла всем трем дамам, сел в свое, достал из перстня пачку фотографий и начал выкладывать перед государем:

— Времени у нас немного, поэтому не буду ходить вокруг да около и сразу перейду к делу. Фотографии трехдневной давности. Сделаны Язвой в мире корхов. Вот это — поселок городского типа, брошенный ими в момент взаимного проникновения двух миров и до недавнего времени лежавший в развалинах. Как видите, эта территория спешно отстраивается и параллельно активнейшим образом используется в качестве тренировочного лагеря, в котором модифицированные особи проходят последнюю адаптацию перед переходом в наш мир. А вот полигоны, расположенные приблизительно на половине пути между Червоточиной и нынешней границей их аналога нашей Багряной Зоны. На этом тренируются «звезды» магов, а тут доводят до ума транспорт…

— То есть, он уже есть, причем не в единичных экземплярах, верно? — хмуро спросил Владислав Мстиславович, изучив десяток изображений.

— Таких грузовиков у корхов предостаточно… — ответил я, объяснил, на каком этапе находится адаптация этих машин к нашему миру, ответил на добрый десяток вопросов и привлек внимание Императора к последней пачке фотографий:

— А вот так выглядит территория, примыкающая к внешней границе местной Багряной Зоны. К сожалению, к этому месту мы с Язвой подошли в начале местной ночи, которая в это время года длится порядка четырнадцати часов, так что снимали в темноте и под искусственным освещением. Но сам факт того, что корхи, предпочитающие дневной образ жизни, работают даже в это время суток, позволяет сделать еще один крайне неприятный вывод…

— Эти твари торопятся! — заключил государь, поймал мой взгляд и едва заметно кивнул. Вероятнее всего, решив, что словосочетание «Мы с Язвой» — это намек на то, что я намеренно не водил в тот мир его матушку.

— Так и есть… — подтвердил я, достал из пространственного кармана карту нашей Зоны и кроки смежной, положил их прямо на фотографии и перешел к следующему вопросу: — Есть еще одно косвенное доказательство правильности этого вывода. Корхи вкладываются в создание чрезвычайно серьезных ловушек на наиболее вероятных маршрутах подхода к обелискам и уже защитили ими же подступы к полигонам Той Стороны.

— Раз «чрезвычайно серьезные», значит, вы пока не представляете, как и чем их можно нейтрализовать? — уточнил он, легко вычленив из последнего предложения самое главное.

Я отрицательно помотал головой:

— Нет, Владислав Мстиславович, не представляем. Более того, мы их заметили лишь благодаря параноидальному режиму передвижения. Впрочем, выяснили, что активация и деактивация этих аналогов наших минных полей производится со «свитков» старшего офицерского состава. Но раздобыть эти экземпляры не представилось возможным: отряд, за которым мы наблюдали, насчитывал семьсот сорок две особи, а помельче нам, увы, так и не попалось.

Император и в этот раз повел себя нестандартно — вместо того, чтобы начать терзать меня вопросами, задал всего один, не мне и не по теме:

— Мария Александровна, скажите, пожалуйста, сколько часов в общей сложности проспали Ратибор Игоревич и Лариса Яковлевна с момента отлета вашей команды из Великого Новгорода?

— Порядка сорока, государь! — отозвалась Даша. — Бодрствуют за счет восстановления. Что, на мой взгляд, не дело.

— На мой — тоже! — заявил он, хотя наверняка спал ненамного больше нас. Затем поймал мой взгляд и сделал предложение, от которого оказалось сложно отказаться: — Вряд ли я ошибусь, заявив, что ваша сторона наверняка определилась со своей позицией, поэтому всю предстоящую ночь мы будем согласовывать нашу общую, утром изложим ее Императорскому Совету, а весь завтрашний день посвятим официальным мероприятиям. Говоря иными словами, вы реально понадобитесь только на переговорах с Лю Фанем, так что все это время, оставшееся до вылета в Абакан, можете отдыхать. Как тут, во дворце, так и у себя…

Мы, конечно же, выбрали второй вариант, поэтому уже минут через сорок вошли в квартиру Шаховой и, раздеваясь на ходу, поплелись в ванную. Там Язва стянула штаны вместе с трусиками, и я, невольно засмотревшись на умопомрачительно красивую задницу, внезапно сообразил, что эта женщина, в отличие от Бестии, даже не заикалась о подарке Степановны.

Я немного поломал голову над мотивами этого молчания, а после того, как оказался в душевой кабинке и включил воду, задал прямой вопрос:

— Ла-ар, а почему ты не рассказала о стазисе?

Она зачем-то уточнила, от кого я о нем узнал, а когда выслушала ответ, как-то странно вздохнула:

— Рат, мы с Бестией похожи далеко не во всём. Она с раннего детства привыкала владеть и повелевать, а я — защищать и служить. Да, дав клятву Силой посвятить тебе всю оставшуюся жизнь, Долгорукая переставила себя на второе место в своей собственной табели о рангах, но смириться с новым мировосприятием еще не успела. Ведь эта клятва намного жестче брачной, а значит, не могла не вызвать внутренний дискомфорт. Со мной все наоборот — если раньше я служила из чувства долга, что какое-то время довольно сильно напрягало, то теперь не служу, а забочусь о любимом мужчине. А дальше все просто: узнав, что предложенное долголетие будет намертво завязано на твою Суть, Даша первые несколько мгновений оценивала это условие через призму мировосприятия Императрицы и лишь потом поняла, что требование Степановны не добавит к уже имеющимся ограничениям абсолютно ничего! Но первоначальный шок и стыд не давали покоя…