Баламут 2 (СИ) - Горъ Василий. Страница 85

…Вырваться из цепких рук Долгорукого удалось только в шестом часу вечера, добившись понимания практически по всем вопросам и очередной раз переупрямив государя, усиленно пытавшегося оставить мать в столице. Из его кабинета отправились не в город, а в дворцовое ателье, обшивающее Императоров и членов их рода. Заказывать парадные мундиры. Несмотря на то, что персонал был предупрежден, ждал и в процессе обмеров ни на что не отвлекался, мероприятие заняло порядка сорока пяти минут, ибо в этом заведении мерки снимались вручную, а ткани, тесьма, нитки и вся остальная дребедень выбиралась не по электронным каталогам, а после ощупывания, поглаживания и чуть ли не обнюхивания! И если Язве с Бестией все это было в кайф, то я вешался. Поэтому при любой возможности уходил в Сеть и подбирал подарки для тех, с кем собирался увидеться в «Шестерке». Само собой, не «теоретически», а оплачивая и заказывая «отложенную» доставку к квартире Лары.

Само собой, связался и с Русановым — сообщил, что в полночь нам надо будет вылететь в Савватеевку, и попросил уведомить весь остальной экипаж. А еще назаказывал всяких вкусностей и прикупил четыре букета махровой сирени.

Переезд по вечерней столице ничем особенным не запомнился — да, центр практически стоял, но полицейские дроны сопровождения делали свою работу, и до логова Шаховой мы добрались даже быстрее, чем я рассчитывал. Так что дроны доставки пришлось немного подождать. Зато потом два букета нашли своих хозяек, а я попал. Правда, не до смерти — зацеловав меня до полусмерти, счастливые женщины все-таки остановились, остыли и нехотя сообщили, что нам пора.

«Зеркало» в убежище открыл, конечно же, я. И попал еще раз. Правда, заметно менее жестко. А потом Степановна «сбегала» на Базу за матушкой и дедом, отдала меня на растерзание родительнице и куда-то уволокла Язву с Бестией. За эту троицу я не беспокоился от слова «вообще», поэтому немного пострадал в костедробительных объятиях, затем сообщил мучительнице, что вызвал их в убежище по делу, и, обретя свободу, вцепился в коммуникатор.

Фрагменты записи беседы с Долгоруким слушали в мертвой тишине. А как только я вырубил воспроизведение и свернул голограмму, матушка с хрустом сжала кулаки, а дед мрачно хмыкнул:

— Император у нас, определенно, хват. И не будь там Дарьи, рано или поздно загнал бы тебя в угол. А она в разы жестче, умнее и расчетливее сына, поэтому помогла тебе добиться желаемого практически по всем пунктам договоренностей. В общем и целом я доволен. Единственное, что не радует — это сроки. Но альтернативы не было. Причем ни у него, ни у тебя. Так что мне придется как следует поднапрячься. Шок, горе и моральное опустошение сыграть сможешь?

Я криво усмехнулся:

— Запросто.

— Тогда готовься. Далее, Юматовские накопители купил?

Я молча вытащил из перстня четыре коробки с фирменным логотипом и протянул ему.

— Отлично. Тогда предупреди Язву, что сегодня я «солью» ее «шапку-невидимку». Вероятнее всего, в ноль.

— Зачем? Этот экземпляр она выделила под твои нужды.

— Затем! — рыкнул он. — Я собираюсь маскировать этой программой прыжки телепортом! Ты представляешь, с каким энтузиазмом спецслужбы будут рыть землю, если Лариса не зачистит все хвосты?!

Меня бросило в жар, а дед, удовлетворившись правильной реакцией на разнос, переключился на следующий вопрос — попросил скинуть ему файл со спецификацией грузов, которые мне должны были передать в «Шестерке», тщательно изучил список и недовольно поморщился:

— В свете грядущей эвакуации порядка трети позиций можно оставить в Большом Мире. Но освободившийся объем электроникой не забьешь, так что неси, как есть…

Я пожал плечами в знак того, что выгружать лишнее не собирался, а он, озвучив еще пяток ценных указаний, решительно встал из-за стола:

— На этом, пожалуй, все. Я возвращаюсь на Базу и начинаю шевелиться. В ближайшие сутки меня не дергать, иначе не успею. И… Оль, айда со мной — вы с Игорем мне понадобитесь…

Матушка мигом оказалась на ногах, вручила мне свой букет, поручила поставить его в воду, чмокнула в щеку, скользнула к «Зеркалу» и исчезла. Следом за ней испарился дед, а я огляделся чувством леса, выяснил, где обретаются беглянки, и отправился в ближайшую спальню. А там прикипел взглядом к мрачному лицу Степановны, только-только закончившей возиться сразу с обеими женщинами, и встревоженно выдохнул:

— С ними что-то не так?

Целительница недоуменно нахмурилась, покосилась на Лару с Дашей, лежащих рядом с нею, догадалась, что могло заставить меня задергался, и отрицательно помотала головой:

— Нет, на твоих бабах можно пахать. А ты бестолочь!

— Чего это вдруг? — возмутился я.

— Того это! — передразнила меня она и раздраженно рыкнула: — Ты хоть раз сравнивал динамику развития ваших ядер под резонансом и без?!

Я виновато опустил взгляд:

— Неа…

— У-у-у…

— Теть Соф…

— Не тетькай мне тут! Вырастила дурня на свою голову…

Я в два волчьих скока переместился к кровати, потянулся к солнечному сплетению Бестии и получил по руке:

— Убери хваталку, сядь, вон, в кресло и слушай сюда!

Убрал, сел и превратился в слух. А она сообщила пациенткам, что можно одеваться, и поймала мой взгляд:

— В общем, так: хватаешь этих дурех за задницы, утаскиваешь на Ту Сторону и «вытягиваешь» им все сродства. Ибо сродства резонируют по-отдельности, поэтому резонансы ускоряют развитие ядер пропорционально имеющемуся количеству!

Желание спросить, уверена ли она в своих выводах, умерло, толком не сформировавшись, так как этот монолог объяснил абсолютно все странности в изменении мощности используемых заклинаний. Вот я с места и сорвался — метнулся к Степановне, от всей души поцеловал в щечку, достал из перстня комбез с ботинками, быстренько переоделся, подождал, пока мои женщины подготовятся к переходу в другой мир, и вывесил «зеркало» перед дверью в коридор. Потом активировал сферу, продавил пелену головой, «огляделся» чувством леса, счел, что стайка элохов, обнаруженная в сотне с лишним метров, нам на один зуб, «вернулся» в спальню и уставился на «бабку»:

— Теть Соф, хочешь посмотреть на Ту Сторону?

— Ну, наконец-то хоть кто-то додумался… — сварливо проворчала она, но засияла на зависть летнему солнышку.

Я рассмеялся, кивнул Язве, в кольце которой хранилась большая часть запасов женского обмундирования, деактивировал «зеркало» и повернулся лицом к стене…

…К аэродрому в Волховце подъехали без двадцати двенадцать ночи. «Святогор» полковника Федорова уже дожидался нас перед КПП, поэтому задержка получилась минимальной — я выбрался из машины, поздоровался с личным порученцем Императора, забрал жилет с грузовыми бляхами, вроде как, забитыми аэростатами, поблагодарил на пожелание удачи и вернулся во внедорожник. А уже через несколько минут следом за своими женщинами поднялся по трапу «Стрибога», вручил Тарасовой коробку с презентами для всего экипажа, немного поболтал с пилотами и отправился в салон-гостиную. Запоминать плетения новых заклинаний под два сродства из базы данных Бестии — кипения крови, требующего Воды и Огня, и плазменного жгута под Огонь и Воздух. Правда, в тот момент, когда я перешагнул через порог, мои дамы прошли в салон-спальню, но перемещение в хвост самолета ничего не изменило — мы расположились не на диване, а на кровати, чтобы вызвать резонанс. Но сосредоточились на тренировке и посвятили ей следующие пять часов.

Унялись незадолго до начала снижения, быстренько ополоснулись и перекусили бутербродами. Потом натянули комбезы и ботинки, перебрались в гостиную, попадали в кресла и приникли к иллюминаторам. Благо, тут, в Забайкалье, был полдень среды, а самолет заходил на посадку со стороны Савватеевки.

Особой суеты на улицах разрушенного города я не заметил, зато на аэродроме «Шестерки» кипела жизнь: там, где еще недавно валялись остовы вертушек и транспортников, стройными рядами стояли новенькие «Скифы», «Ураганы» и «Муравьи»; почти у каждого борта были видны техники; на новой полосе отчуждения, отделявшей летное поле от тайги, появились доты, бронеколпаки и капониры, а от количества «брони» рябило в глазах. Вот я на все это и залипал. Все время, пока «Стрибог» катил по рулежным дорожкам от взлетки к стояночному месту, выделенному диспетчером. А после того, как борт повернул на девяносто градусов и плавно остановился, мне стало не до результатов деятельности вояк: ротмистр Тверитинов, с которым я связался после вылета из столицы и попросил организовать транспорт, притащил на аэродром не только Довголевского и Громову, но и незнакомого полковника в сопровождении штаб-ротмистра.