Миллион миров (СИ) - Карелин Антон. Страница 75

— Ну а я совершенно не прочь вобрать их предводителя внутрь своего прекрасного тела и вскипятить его заживо в кислоте, — мило улыбнулся мелкарианец. — Вы все сможете посмотреть, как смешно он барахтается и корчится, пока я его разъедаю.

— Ладно, — Джо-Джо раздражённо дёрнула углом рта. — Но мы должны испытать Беспощадного зверя.

— А пускай он поймает и убьёт чёртову птицу! — рявкнул жер.

— Точно, — кивнула атаманша. — Я думала её продать, но зачем тратить время на мелочи, когда мы сорвали куш почти в десяток миллионов? Сегодня у нас праздник! Да будет так, моя стая. Крушила, хватай девчонку и протыкай её чем хочешь!

Титановая змея потекла, шелестя сегментами, и Ану понесло в ожидающие руки жера. Бывшая принцесса изогнулась, безнадёжно пытаясь вырваться, но лента лишь сильнее стиснула горло, впилась в руки и ноги. Киборгиня обернулась к Одиссею, её укрытые фильтрами глаза сияли торжествующим отсветом энергии, перекатывающейся по внутренним контурам.

— Ну что, капитанчик, ещё не хочешь просить сестрёнку о пощаде? Может, сестрёнка сжалится, если ты будешь как следует умолять?

— Хочу, — выдохнул Фокс. — Отгородившись от страданий и потерь, ты отгораживаешься от самой жизни. Невозможно стать счастливым, отказавшись испытывать боль.

— Что? — поразилась атаманша. — Ты двинулся от страха, человечек?

— Не убивай их.

— И всё? Ты думаешь, такого жалкого…

— Не обещаю.

Трайбер прыгнул с силой и скоростью, которая невозможна для существа из плоти и крови. Его тело, как гигантское ядро, выпущенное из пушки, взмыло вверх по кривой траектории, мелькнуло мимо Аны и Фазиля, коснувшись обоих в полёте — и вслед за размытой тенью, за миг пролетевшей четверть ангара, во все стороны с пронзительным звоном брызнули осколки разрубленной титановой змеи.

Лента лопнула, сегменты двумя красочными веерами разлетелись в стороны, и пленники начали падать вниз — но ещё до того, как они свалились на пол, Джо-Джо расширенными глазофильтрами успела разглядеть, что девчонку и луура облегает прозрачное поле с фирменным алым отливом «Бесконечной войны».

Сервомеханизмы Джо-Джо рванулись в сторону, спасая от рушащейся сверху смерти с парой бледных мечей. Но конец траектории прыжка приходился не на неё, а на Буль-Буля. Мелкарианец, химические реакции которого были медленнее нервных и тем более техногенных, вообще не успел понять, что произошло, когда бронированный метеор врезался в него, пробил защитное поле ударом фазовых мечей — и разнёс Буль-Буля на лопнувший мириад брызг.

— Нееет! — дико заорал жер и бросился на Трайбера, преобразуясь в боевую форму и стреляя на ходу.

Киборгиня трансформировалась на максимальной скорости, с отчаянным скрежетом, пытаясь успеть; её импульсная пушка уже выдала визжащую очередь, самонаведение искало фигуру ящерна, которая металась из стороны в сторону, как размытая тень. Несколько вспышек обожгли ускользающий контур, облегающее Трайбера поле с алыми отсветами приняло эти скользящие удары и содрогнулось, но выдержало.

Косой взмах отрубил левую пушку Джо-Джо, и та полетела, кувыркаясь в воздухе; сокрушительный удар хвоста поперёк тела отбросил киборгиню назад, она проломила три полки и упала, осыпанная продуктами. Трайбер пригнулся от выстрела второй пушки, ушёл от двух выпадов Крушилы, который с одной руки бил в него импульсами подавления энерго-щитов, а с другой пытался достать вибро-отбойником, который проводит вибрацию даже сквозь поле, превращая в фарш жертву внутри. Ящерн схватил жера за обе руки, не позволив себя атаковать.

Бугрящиеся мышцы обоих громил вздулись, в плечах Крушилы застонали сервоусилители, но он ревел и падал на одно колено, а Трайбер молча, медленно поднимался, сгибая и переламывая могучие руки жера.

Половина разрубленной сегментной змеи, которая держала Одиссея, резко выпустила его и устремилась к ящерну, оплела могучий хвост и сотнями цепких острых ворсинок вбилась в пол, пытаясь его удержать. Каждый сегмент титановой змеи работал независимо, поэтому разрубив одну половину, Трайбер оставил вторую в живых, и она сражалась за свою хозяйку.

Ана и Фазиль едва успели рухнуть на пол и покатиться в разные стороны, а титановая сестрёнка уже вставала, смахнув мешающие пакеты и пачки лёгкой вибрацией всего тела. Её руки и грудные блоки трансформировались в одну огромную энергопушку, которая начинала разгораться пульсирующим светом. А сверху, прямо с переборок ангара на голову Трайбера падал изогнувшийся в диком прыжке хисс, и шесть странных орудий, приваренных к его конечностям, жадно дрожали от пульсирующей энергии.

Связанный боем с двумя противниками, Трайбер стал лёгкой мишенью для двух других, из этого положения было невозможно выйти живыми. Но воин без племени перестал сопротивляться жеру, поддался его рывку, и Крушила, сам того не ожидая, притянул ящера к себе. Хисс промахнулся и рухнул на пол перед ними, а Трайбер нагнул голову. По его телу прошла резкая вибрация, от которой у всех заложило уши — это был полевой гаситель, и энергощиты всех троих в этой свалке неровно замерцали, отключаясь и включаясь. Ящерн резко выдвинул свой гребень, и в тот же момент со всей мощью рванулся вперёд и вверх.

Его сокрушающий рёв сотряс «Мусорог».

Ана и Джо-Джо с разных концов зала с расширенными глазами смотрели на то, как гребень Трайбера вспорол горло Крушилы, будто зазубренный нож ветхую ткань. Как титановая змея лопнула, разлетаясь на осколки, и хвост Трайбера проткнул хисса насквозь, словно заточенный кол протыкает зверя, упавшего в охотничью яму.

Гигант яростно крутанулся, разбросав врагов в стороны, и его поле разгладилось, вернувшись в рабочий режим. Желтые глаза, полные неукротимой злобы, багровое сияние поля и веер алых капель, обагривших его броню — Трайбер замер с двумя фазовыми мечами, выпрямившись в полный рост, подобный запечатлённому на страшной картине демону войны. Трое пиратов были искалечены или мертвы, а над ними возвышался беспощадный зверь, и на нём не было ни царапины.

— Признаю: был не прав, — прошептал Фазиль, прижимая четыре лапки к груди. — Это самая выгодная покупка.

Хисс слабо дергался в агонии, впрочем, инсектоиды не умирают даже от дыры в груди размером со ствол небольшого дерева. Жеру пришлось хуже, боевой гребень Трайбера перерезал ему не только артерии, но и позвоночный столб; защитное поле Крушилы остановило кровопотерю и пыталось спасти хозяина, но без мед-капсулы это было безнадёжно. Буль-Буля разнесло на ошмётки, он был невозвратно мёртв.

Ана смотрела на сокрушительный результат действий настоящего воина, открыв рот. Она многое видела в свои двадцать один год, но никогда прежде не сталкивалась с такой брутальностью и неотвратимостью победы над, казалось бы, сильными противникам. Сегодня ей стало чуточку понятнее, что быть бойцом — значит быть хладнокровным, безжалостным убийцей. И Ане не нравилось то, что она увидела.

Поражённая Джо-Джо застыла посреди корчащихся пиратов, с огромной пушкой в груди, нацеленной на своего кумира.

— Вождь! Ты настоящий, не клон! — напряжённо воскликнула она. — Я ходила под тобой в Меценатах! Если ты умудрился подменить собой репликанта и сбежать с планеты-тюрьмы… то зачем помогать этим мягкотелым? Бери нас, мы будем твоей сворой!

Впервые за всё время голос титановой сестрёнки дрожал. Она не понимала, что происходит, почему Трайбер обрушился на них, почему защищает проклятых планетчиков.

— Давай вернём Меценатам былую славу и мощь! Вождь!

— У меня больше нет племени. Я не вождь.

Сбоку раздалось аккуратной вежливое покашливание.

— Но когда ты лишился племени, у этого всё-таки есть один плюс, — Фазиль аккуратно поправил жилет и выпрямился, маленький и худенький напротив бронированной громады ящерна. — Ты можешь стать частью нового.

Трайбер замер на краткое мгновение, находясь между прошлым и будущим, между Корсарами пустоты и потрёпанной командой «Мусорога». Он мог сгрести бродяг в кулак, возглавить и построить, превратить из раздолбаев в мародёров, из мародёров в наёмников, в грозную силу, возвыситься на их спинах и вернуть былую власть и мощь. А в мусоровозе его ждало лишь бесславное служение чужому, непонятному вождю. Поэтому, не раздумывая ни доли секунды, воин шагнул в нужную сторону. К человеку, ради которого отказался от самого простого и привычного в своей жизни — убивать.