Я хочу твоего мужа (СИ) - Дюжева Маргарита. Страница 11

Не отдам я своего мужа никому. И дом из фантазий не отдам, и бассейн, и даже этих дурацких алабаев. Про детей молчу. Потому что моя самая заветная мечта — родить Березину двух сыновей и красавицу дочку. И ради этого я порву любого.

— Кирюш, ты чего? — удивляется Михалыч, когда я появляюсь на кухне.

— Лед закончился, — вру. У стола целый переносной холодильник с идеальными кусочками, — может найдется еще?

— Конечно, — кивает на морозильник, — не стесняйся, хозяйничай.

Я хозяйничаю: кладу несколько кубиков в стакан и перемешиваю соломинкой.

— Спасибо, — ненавязчиво усаживаюсь напротив и наблюдаю, как он ковыряется в ящике.

— Как дела на работе? — спрашивает, не оборачиваясь. От усердия даже кончик языка высунул.

— Хорошо. Бизнес потихоньку растет, клиенты довольны.

— Ты умница.

— Спасибо. А у вас поговаривают, проблемы…

— Нет проблем, — уверенно качает головой, — под нашим четким контролем все работает как часы.

— Слава богу, а то я уже нафантазировала, — беспечно замолкаю, увлеченная содержимым своего бокала — гоняю кубики, и как девочка мотаю ногами.

Крючок заброшен, и Михалыч будучи мужиком въедливым, не может его проигнорировать. Проходит минута, прежде чем он спрашивает:

— Что ты нафантазировала, если не секрет?

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​— Да ерунда, — беспечно отмахиваюсь, — лучше расскажите, куда отдыхать поедете? У вас же тоже отпуск на носу.

Специально пудрю ему мозги. Пытаюсь сбить с толку, прекрасно зная, что не собьется. Не тот он человек, чтобы на пустое перескакивать, а важным пренебрегать.

— Да, как у Лехи твоего, на следующей неделе. Никуда не поедем. Сплошные гости. Так что с фантазиями?

Прячу улыбку. Попался.

— Да сорока на хвосте принесла, что у вас там цыпа завелась, на которую все начальство слюни пускает и позволяет творить, что угодно.

— Какая цыпа? — он, наконец, оборачивается. В глазах искреннее недоумение. Уж он-то точно Марину не замечает, в отличие от некоторых.

— Я ж откуда знаю, — с самым честным лицом развожу руками, — какая-то у вас там дурочка появилась, которая чуть сделку не сорвала, но ей ничего за это не было. Предпочли наказать всех, а не виновницу. Наверное, кому-то она очень сильно нравится, раз такое прощают.

Он хмурится.

— Была у нас на той неделе накладка, не спорю. Вовремя спохватились. И да, был серьезный разбор полетов. Все получили по заслугам, никаких обид.

— Да? — удивленно тру бровь, — а мне наоборот сказали, что коллектив очень осерчал. Потому что все старались, а какая-то бестолочь напортачила. Вместо того чтобы документами заниматься — убежала в салон, а потом свалила на других. И ничего ей за это не было.

Давай же, соображай. Вспоминай, какая курица документы не подготовила.

Хмурится еще сильнее.

— Народ у вас там сильно обиделся. Некоторые даже об увольнении подумывают.

— Если так, то почему никто ничего не сказал, не объяснил? Не попытался разобраться в ситуации, — растерянно произносит он, — почему все промолчали?

— Так побоялись. Поговаривают, что кто-то из руководства на эту пигалицу взгляд положил, вот и сбрасывает ее косяки на остальных. И если ее тронуть, то все — хана карьере. Никто не хочет будущим рисковать из-за какой-то пустышки.

— Ерунда какая-то.

— Абсолютно с вами согласна!

— А кто такое тебе сказал?

К этому вопросу я подготовилась заранее:

— Ой, Юляша — моя знакомая. Она с Леночкой дружит, а та общается с Дианой, которая у вас работала в том году. Может помните ее. И вот у нее там куча подруг осталась — кто-то из них и пожаловался.

Хорошая цепочка. Только этой Дианы в природе не существует.

— Ммм, — неопределенно мычит он.

— Да не берите в голову. Сплетницы те еще. Небось, не так услышали, не так поняли. Вот и додумали как смогли. Ну кто в самом деле, кто будет такую ненадежную сотрудницу держать при себе, да еще и в хороший сплоченный коллектив разлад вносить? Или шашни на работе крутить? Бред, — отмахиваюсь, как от сущей нелепицы, — Лучше идемте к гостям.

— Иди Кирюш, — он все еще хмурится, — а мне позвонить кое-кому надо.

Звони, Михалыч, звони. Ищи концы и наказывай того, кто на самом деле виноват. Я знаю, что он человек принципов и такого никому не спустит. Он сотрудников ценит и несправедливости не потерпит. И уж тем более не допустит, чтобы кто-то думал, будто к него есть интерес к какой-то левой девке.

— Кирочка, ты куда пропала? — спрашивает Галя, когда я возвращаюсь в беседку.

— За льдом ходила, — показываю запотевший стакан.

— Так вот же лед.

Я хлопаю себя по лбу:

— Вот же курица слепая.

Все смеются.

— Давайте, за хорошую память! — произносит одна из гостей.

— И за внимательность.

Все смеются. Я тоже улыбаюсь, особенно когда вижу, как возвращается Михалыч. Сердитый, собранный. Даже забыл то, зачем ходил в дом.

Глава 8

— Кир, давай в клуб? — предлагает Леша, когда мы уже подъезжаем к дому, — хочется продолжения банкета. Там сегодня наши собираются.

Я с сомнением смотрю на наши окна, потом на мужа. Почему-то перспектива провести с ним тихий спокойный вечер меня сегодня не прельщает. После разговора с Михалычем я чувствовала себя, как уж на сковородке. Все казалось, что сейчас он заведет разговор про Мариночку, Леша это услышит и у нас случится очередной скандал. К счастью, пронесло, но от постоянного ожидания неприятностей настроение было взвинченным и не располагало к мирному времяпрепровождению.

— Давай.

Спустя полчаса мы уже на танцполе. Вокруг мельтешение неоновых огней, веселые и немного дурные лица, музыка долбящая прямо в сердце.

Лешины друзья за любимым столиком на втором этаже. Кто-то из них с подругами, кто-то сам по себе. Из женатых только мой и еще Колька Лаптев.

— О, — дружно тянет компания, — а вот и Березины.

Приветствуем друг друга, обнимашки-целовашки, счастливый писк и прочие атрибуты встреч. Я даже глазом моргнуть не успеваю, как нам находятся стулья, и мы уже сидим за столом вместе с остальными. Чего-то наливают. Чего-то смеемся. Постепенно узел в груди ослабевает.

Я все чаще смотрю на Лешу и поражаюсь тому, какой он у меня классный. Из тех мужчин, которые в любой компании свои, умеют шутить и говорить так, что все им в рот заглядывают. И смех у него такой зажигательный, что невозможно не улыбнуться в ответ.

Пару раз мы с ним дрейфуем в медляках. В эти моменты мне кажется, что во всем мире остались только мы и больше никого. Его руки на моих бедрах, взгляд скользит по губам, тела так близко, что я чувствую, как он реагирует на мои прикосновения.

Мы играем взглядами, соблазняем друг друга. Во мне кипит нездоровый адреналин, потому что одновременно с нашими играми я вспоминаю коварную улыбку Марины. Это причиняет боль, выкручивает нервы на максимум, но я не могу остановиться, не могу забыть. Я с мазохистским кайфом вспоминаю каждый миг нашего общения. Тренажерный зал, душевые, конференц-зал, фотографии от детектива. Барахтаюсь в этом, злюсь, прикусываю Березину губу, когда лезет с поцелуями, но не отталкиваю. Льну сама.

Он думает, что я просто играю, пытаюсь завести его. Думает, что специально распаляю его. Не понимает, по какому тонкому канату я иду, балансируя над пропастью.

Это ведь должно пройти? Должно все наладится? Когда с Мариной будет покончено, я ведь перестану гонять в голове всю эту ситуацию?

Очень на это надеюсь. Потому что если нет, то хана моим нервам.

Когда медляков нет, мы танцуем с девчонками под зажигательные биты. Я выпускаю себя на волю, отдаваясь во власть музыки. Испытываю болезненное удовольствие от своего состояния, тону в ощущениях.

Вернувшись в очередной раз к столику обнаруживаю, что половины наших нет.

— Дымить ушли, — бросает Колька, который категорически против пагубных привычек.