Дело советника криминальной полиции - Фукс Ладислав. Страница 17

…Ближе к полудню Вики охватила тоска. А тут еще эта постоянная усталость… Он лег. Некоторое время лежал на тахте, закинув руки за голову, глядя в потолок и время от сремени на свои замечательные золотые часы. В голове всплывали всякие сведения, вычитанные из документов об убийствах. Вспомнилось предложение Гофмана походить по захудалым пивным. Чего он никак не мог понять, так это почему именно Анатоль Брикциус попал под подозрение. Вспомнил и Себетани, у которого в течение двух дней квартировал Брикциус…

Мысли то и дело возвращались к запрету отца и беседе с камердинером. А где теперь Барри? В полдень семья Пирэ должна была прибыть в курортный городок — посмотреть отель, где они собирались провести Рождество. Вечером они вернутся.

Ему сразу становилось легче на душе, как только он представлял себе, что завтра обязательно встретится с Барри и в Турцию поедет наперекор всему. К полудню, когда он пошел на кухню обедать, голова была уже ясной, хотя усталость не прошла. Есть не хотелось. От первого он отказался, и Бетти не настаивала. Она неслышно сновала по кухне, собирала на стол, толковала о всяких своих заботах — что нужно купить кофе и джем, что в холодильнике уже неделю стоит полдюжины пива, может, хоть на праздник выпьют, а то только место занимают бутылки. Рыбу, салат и шампиньоны лучше купить послезавтра. На столе перед Вики появились салат, хрен, жареный картофель с вырезкой. Вики положил себе всего понемногу, достал из холодильника лимонад, из буфета — стакан.

— Не берите в голову. Господин советник одумается и отменит запрет.

Вики понимал, что она сама не верит в свои слова, но это его не трогало. Он твердо решил ехать с Барри наперекор всему и всем-Выпил ледяного лимонада и вернулся к себе.

Снег уже не шел, выглянуло солнце. Вики снова охватила тоска, он улегся на тахту, закинув руки за голову. Тоска терзала его, голова раскалывалась от тяжелых мыслей. Боль пульсировала. Возникала и исчезала, точно грозовые тучи, наплывающие на солнце и рассеивающиеся порывами ветра. В три он все же поднялся, умылся, чтобы хоть немного встряхнуться, и вышел из комнаты. На входных дверях все еще висела цепочка. Бетти, по-видимому, была в кухне, там играло радио, а камердинер сидел у себя. Вики пошел в оружейную комнату. Открыл витрину и стал рассматривать пистолеты.

Он знал коллекцию так же хорошо, как и содержимое папок с делом. Коллекцию он привык рассматривать с детства — советник никогда не запирал ее.

Однажды, много лет назад, когда была жива мать и Март еще не ушел из дому, вдова Мейербах, будучи у них в гостях, посоветовала шкаф запирать. Кто-нибудь может похитить оружие. Советник сперва согласился, полицейские очень скрупулезно относятся к таким вещам, но потом признался, что у него и ключа нет, и вообще — какой смысл? И в самом деле, запирать шкаф не было надобности, госпожа Хойман никогда не входила в комнату, она не любила оружия, а дети — Март и Вики, — в отличие от прочих мальчишек их возраста, тоже, казалось, совсем этим не интересовались. Главное — из оружия все равно не постреляешь, к экспонатам не было патронов. Немного патронов прилагалось лишь к наградному пистолету, так, на память. Но никто не знал об их существовании.

Хранились они у советника в длинной деревянной коробке. обклеенной желто-зеленым станиолем, совсем как пианино в баре “Иран”, но в витрине этой коробки не было. Советник прятал ее в нижней незастекленной части шкафа среди разных других предметов. Так что если бы кто и посягнул на витрину, то без особых последствий. Итак, витрина никогда не запиралась, даже после совета генеральши Мейербах.

В полчетвертого снова налетела снежная туча и закрыла солнце. Вики достал отцовский подарочный пистолет из кобуры. Оружие чистое, заботливо протертое, будто его только что вручили в торжественной обстановке.

Ствол, перламутровая инкрустация с монограммой и датой ярко сверкали. Вики внимательно рассматривал пистолет. Подошел к окну, сосредоточенно сдвинул брови, вгляделся в эту то ли игрушку, то ли — что?.. Его охватили отвращение и злость — не к предмету, который он держал в руках, а к его владельцу. И только сейчас ему пришло на ум, что ведь отец его тогда, тридцать пять лет назад, в замке Бук, должен был получить от полковника кроме пистолета — как и прочие члены Студенческого союза — еще и диплом, и памятную плакетку. Скорей всего он держит их где-нибудь в глубине ящика, среди всяких ненужных предметов. Диплом он никогда не вешал на стенку и не ставил на полку шкафа под стеклом, как обычно поступают с такими наградами.

“Значит, не слишком дорожит этими знаками отличия, — подумал Вики. — Камердинер прав — быть может, именно тогда у него случилась какая-то неприятность”.

Вики играл пистолетом, взвешивая его в руке, прицеливаясь в окно, в люстру, в шкаф, в картину. На минуту представил себе отца, и снова навалилась тоска, с которой он едва справился. Ему показалось, что он слышит звук приближающегося автомобиля, не приехал ли отец, но нет, перед домом было пусто, ни следа на чистом снегу. Он вышел на площадку, цепочка на двери была на месте.

Вики вернулся, отворил нижние дверцы шкафа. Страшно закружилась голова, он блуждающим взором обвел комнату… Через две-три минуты грянул выстрел.

Камердинер и Бетти вбежали почти одновременно. Экономка была смертельно бледной, камердинер, как всегда, сохранял спокойствие. Бетти, вскрикнув, застыла на пороге. Камердинер подошел к открытому шкафу и заглянул внутрь.

Вики стоял посреди комнаты в облаке дыма, с пистолетом в руке, повернувшись к серванту, над которым висела картина. Лицо его было спокойно, как гладь утреннего озера.

— Ничего не случилось, — произнес он медленно, — я только один раз выстрелил.

На серванте стояла длинная деревянная коробка, обклеенная станиолем, а над ней, на деревянной панели под картиной, зияла дыра.

Экономка наконец пришла в себя и, запинаясь, прошептала:

— Боже правый! А если бы вернулся господин советник?!

Камердинер распахнул окно — в комнату ворвался холодный снежный воздух.

Как гром, прогремел звонок.

— Спокойно, — не отходя от окна, отозвался камердинер, — это не хозяин. В управлении совещание. Это полковник услышал выстрел.

Бетти пошла открывать, камердинер убрал коробку с патронами на место, в нижнее отделение шкафа, а Вики хотел было засунуть пистолет в кобуру, которая валялась в кресле, но камердинер покачал головой, вытащил его, протер ствол носовым платком и только потом уложил оружие на свое место в витрине.

Вошел полковник Зайбт, и камердинер улыбнулся ему.

— Я слышал выстрел, — тоже улыбнулся полковник. — Это ты, Вики, чудишь?

— А вы разве не стреляли в моем возрасте? — спокойно, вопросом на вопрос, ответил Вики.

Полковник возразил:

— Мы стреляли во дворе и подвалах замка, а это, согласись, совсем другое дело.

— Еще немного, — камердинер поглядел на деревянную панель под картиной, — и вы бы прострелили раму. Надо что-то с этим делать.

— Предлагаю на выбор две возможности, — засмеялся вновь обретший хорошее настроение полковник. — Зашпаклевать и закрасить коричневой краской отверстие — или перевесить картину немного пониже. Третья возможность — сделать то и другое. Советник и не заметит.

Камердинер молча прикидывал варианты.

Советник ничего не заметит, ему безразлично, как висят картины.

Бетти принесла молоток и клещи. Ни цемента, ни гипса в доме, конечно, не было. У Зайбта тоже. Бетти принесла миску с водой, кисть и какую-то коричневую краску. Наверное, из комнаты Вики — у него краски остались еще с тех времен, когда в школе проходили рисование. Камердинер снял картину, вытащил из стены костыль. Отверстие оказалось почти незаметным. Камердинер вбил костыль на несколько сантиметров ниже, дырку от выстрела зачистил ножом, затолкал туда кусок газеты и закрасил краской. Зайбт отыскал на ковре пулю, на удивление она отскочила, не застряв в панели, нашел и стреляную гильзу.