Дело советника криминальной полиции - Фукс Ладислав. Страница 4

— Глядите, как тут красиво — лес, горы, поля…

Барри доехал до развилки и, нырнув под автостраду, свернул на боковое шоссе, которое петляло куда-то к заснеженным скалам, возвышавшимся на горизонте. Они остановились на небольшом припорошенном снегом мосту. Кругом никого, ни одной живой души, ни одной машины. Речка медленно текла глубоко внизу.

Вики вдруг вспомнил:

— По дороге к мосту Зайбта мне повстречалась довольно странная пожилая пара с шестеркой маленьких бульдогов. Когда компания свернула за угол, один из щенков попал под машину… Ну что, двинули дальше?

Они проехали еще немного. За мостом, речкой и скалами начинался поросший лесом холм, и Грета решила, что отсюда должен открываться прекрасный вид. Барри остановил машину на обочине, и они стали медленно подниматься по склону. От их дыхания в воздухе клубился пар, транзистор в кармане Барри играл какую-то незнакомую песню.

— Да что собаки… — заговорил Вики. — Перед тем я зашел в магазин “М-С”, в мае там взломали сейф. Ваня задержал грабителей буквально на следующий день. Представьте, в магазине я встретил двух знакомых: одну особу — ну, вы ее знаете только понаслышке — и Бернарда Растера.

— Странный этот Растер… — Барри убавил звук. — Лапищи не приведи Господь, выпить не дурак да еще в костях копается.

— Ничего себе занятие — препарировать скелеты, лучше не придумаешь… — фыркнула Грета.

— Занятие как занятие, не могут же все сеять пшеницу и учить детей, не работа красит человека, а человек работу, — изрек Барри. — Вики, ты ведь иногда заходишь к Растеру — отец не против?

— Конечно, захожу. Скоро снова к нему собираюсь. Отцу я ничего говорить не стану. Не понимаю, за что он так ненавидит Растера, может быть, между ними еще в молодости что-то такое произошло, я еегодня как раз об этом думал. Они в незапамятные времена вместе состояли в Союзе самообороны. Полковник Зайбт тоже, но сейчас он в хороших отношениях с отцом и даже живет у нас, а вот Растер… не знаю… Он покупал на седьмом этаже вазу и искусственные цветы.

Они поднялись на вершину холма немного запыхавшись — вид действительно открылся прекрасный.

Лес расступался в сторону почти под прямым углом, справа росли высокие сосны, а слева — густая еловая поросль. Посредине — широкое заснеженное поле, спускающееся в долину, вдалеке тонула в снегу деревушка — виднелись остроконечные крыши и башня собора.

— Смотрите, река течет к деревне. Грета угадала — настоящая рождественская открытка, — сказал Вики.

На опушке они уселись на ствол поваленной сосны, сметя с него снег, еще больше приглушили музыку и некоторое время молча глядели на открывающуюся перед ними картину. Да, пейзаж был точно с открытки. Снег после недолгой передышки повалил снова, чистый, мелкий и сверкающий. Стояла торжественная тишина. Грета задумалась, задумался и Барри, снег падал на его темные волосы и таял, а на шапке Греты держался дольше. Барри с ухмылкой обернулся к Вики:

— Твои жуки и бабочки сейчас спят, в этом снегу их не отыщешь, да и летом не половишь — летом нас ждут Стамбул и Измир.

— А я больше не собираю насекомых, у меня это прошло, — отозвался Вики.

Барри кивнул на транзистор:

— Слышишь, что играют?

Играли колядку “Вот и первая звезда — ангелы запели”. Вики подвинулся к Барри, продолжая глядеть на снежное поле, деревенские крыши — снег сыпался на землю, точно миллион маленьких звездочек…

— Да, — мечтательно протянул он, — летом будем на Босфоре…

Он еще поближе придвинулся к Барри и стал думать о путешествии, о красном “ягуаре”, который повезет их по бесконечным дорогам — до самого Босфора и дальше, в Анатолию…

Барри подарили машину в прошлом году, когда, после восемнадцатилетия, он получил водительские права — коммерсант Пирэ не стал ждать, пока сын окончит школу. Пожалуй, господина Пирэ вообще мало заботило образование сына, его аттестат и диплом. У Вики все было по-иному. Виктор Хойман-старший не был ни коммерсантом, ни предпринимателем — он был главным шефом криминальной полиции страны, верховным криминальным советником, то есть государственным деятелем, а государственные деятели всегда интересуются академическими успехами своих сыновей. Вики точно знал, что его отец не купит ему машины даже в случае, если он получит самый блестящий аттестат, какой только возможно. Конечно, у самого советника была машина, третья после смерти госпожи Хойман, она стояла в гараже — роскошный “рено” со шторками. Но криминальный советник — глава полиции всей страны — пользовался служебными машинами, разными там “шевроле” с шоферами. Личная машина почти всегда простаивала. И советнику никакой пользы, и Вики никакой радости — с отцом он не ездил, а одному ему не разрешалось, так что и на права он не сдавал.

“Отцу и в голову не придет купить мне не то что машину, но даже самые необходимые вещи”, — подумал Вики и взглянул на старые часы, которые ему подарили в младших классах, когда жива была мать и брат не ушел еще из дому.

“Он, конечно, кормит меня, одевает, иногда дает карманные деньги — и все. Если бы я кое-как не сэкономил, не смог бы купить даже самых скромных подарков друзьям”.

Светлосерые глаза Вики глядели в одну точку, на тонком красивом лице появилась тень, уже который раз за этот день… Он засунул руки в карманы дубленки, где лежали подарки…

На противоположном конце леса, из-за молодой еловой поросли, внезапно появился на сверкающем снегу заяц. Может быть, его привлек звон колокольчиков из транзистора Барри, который играл все громче и громче, хотя вряд ли — зайцы пугливы. Но этот зайчик бежал прямо к ним по заснеженному полю. На полпути он резко остановился, привстал на задние лапки и забарабанил передними. Так он какой-то миг сидел, как маленькое изваяние, шевеля ушами, разглядывая молодых людей, пристроившихся на поваленной сосне. К звону колокольчиков, льющихся из транзистора, прибавился хор мальчиков, и косой, точно почувствовав наконец опасность, быстро опустился на передние лапки и исчез в ельнике. Друзья засмеялись, им было хорошо.

И вдруг Грета спросила:

— Да, Вики, как дела с убийцей? Я хотела спросить: не поймали еще этого монстра?

В тихой и торжественной красоте зимнего пейзажа слова девушки прозвучали как удар грома.

— Ну, ты даешь, — возмутился Барри. — Нашла время говорить об убийце! И место выбрала самое подходящее — сама же в лес хотела, вот мы и в лесу, по радио колядки передают, заяц бегает, а тебе убийца припомнился. О нем в баре поговорим. — И примирительно добавил: — Девушкам вообще не следует интересоваться такими темами, а если тебе так уж хочется, трепись об этом со своим долговязым.

— Дурак, — ответила Грета, — одно слово — дурак…

Барри и Вики засмеялись, Барри уточнил:

— А какой уж болван ее парень, даже представить трудно…

Взгляд Вики остановился на отдаленной колокольне, скользнув поверх поля, сквозь пелену миллионов снежных хлопьев, которые летели на землю, застилая все пространство до колокольни и дальше, до самого горизонта. Сумерки быстро спускались в долину, трое друзей поднялись с бревна, отряхнулись, Грета сняла шапку, чтоб смахнуть с нее снег, а Барри тем временем достал нож и срезал две маленькие елочки неподалеку от места, где они сидели. Лучшую елочку он дал Вики, похуже — сестре. Потом они, порядком замерзшие, но веселые, распрощались с прекрасным зимним пейзажем и не спеша спустились с лесистого холма к дороге между скал, где у реки ждал их “ягуар”. Мир царил в этих местах и, сколько видел глаз, полное безлюдье.

— Теперь в бар, — напомнил Пирэ, когда они съехали с моста. — Тут еще вот какое дело: там, как водится, играет музыкальный автомат, но еще выступает и настоящая певица. Тезка моей упрямой сестрицы. — Теперь Вики сидел рядом с водителем, а Грета сзади, где отогревались лесные трофеи — елки. — Грета Гароне, итальянка. Исполняет — обратите внимание — песню “Выйду я в поля”.

Грета засмеялась:

— Подумаешь, примечательность! Это что, какие-нибудь сельские припевки?