Сантехник (СИ) - Белов Иннокентий. Страница 22

В нашу сторону защитники крепости совсем не стреляют, у них кое-где установлены качающиеся деревянные щиты между кирпичными зубцами, они немного отодвигают их вперед и кидают камни прицельно. Еще лупят вниз в образовавшуюся щель с расстояния в пару метров по упорно карабкающимся на стены оркам. Выпускают болты в лицо прямо или в бок оркам на соседних лестницах. Оставаясь при этом недоступными для быстрых стрел степняков, те и не пытаются охотиться за такими стрелками прямыми выстрелами, все больше пускают стрелы навесом, пытаясь максимально выбить защитников со стен.

Насколько хорошо это у них получается — мне не видно, зато, я вижу каждого падающего с лестницы орка и раба.

Там, где не пускают болты, бьют длинными копьями сверху и бросают камни в самых удачливых нелюдей, а против таких гостинцев защиты у степняков почти нет. Отскочить в сторону, вися на лестнице на одной руке — совсем не просто для достаточно неуклюжих нелюдей.

Копья они худо-бедно отбивают своими легкими щитами, а больше пытаются схватить его рукой-лапой, чтобы вырвать из рук противника и обезоружить защитника стен, пусть и на время.

Первый приступ, длившийся с десять минут, люди отбили довольно легко. Прозвучал сигнал рога, тогда оставшиеся на лестницах орки начали сползать обратно, прикрываясь своими плетенными щитами. Правда, в воду притоки или рва они прыгают, все равно подставляя спины стрелкам, поэтому там несут еще серьезные потери.

В воде нелюди достаточно неуклюжи, как и положено настоящим степнякам.

Однако, и оставшиеся на берегу орки постоянно и метко стреляют по зазевавшимся воинам, выглядывающим из-за зубцов стены. Кажется, это основная задача штурмующих, таким образом подставлять защитников города под стрелы.

Лестницы остаются стоять, правда, воины из крепости подцепляют их по очереди какими-то крюками и пытаются свалить вдоль стен. Только, это у них плохо получается, лестницы тяжелые, глубоко уже уперлись концами в мягкое дно протоки, поэтому падают единицы из них.

К тем посылают уже рабов, чтобы вытащить их обратно на берег, я напрягаюсь в ожидании, когда меня пихнут лезть в воду, отпустив поводок. Однако, крайне желаемого для меня события не происходит, обе наши лестницы остались стоять на своих местах к моему большому сожалению.

Придется еще какую-то часть жизни пробыть в рабстве.

Нас отводят от берега всех дружно по команде, остается часть орков за щитами из жердей. Она продолжает обстреливать крепость и беспокоить стражу, защищая в основном лестницы, оставшиеся стоять упершимися в стены.

После первого приступа, закончившегося для нелюдей и некоторых рабов довольно трагически, наши хозяева потеряли четверых воинов на лестницах и еще одного застрелили на берегу.

Обоих погибших рабов, кстати, принесли обратно на стоянку, то есть, кому война, а кому праздник с обжорством.

Пятеро из тридцати пяти — это и много, и мало одновременно для племени, все зависит от того, чем закончится осада крепости.

Вроде и много для ничем не закончившегося штурма, только, сколько защитников стен отдали свои жизни во время приступа и еще после него во время обстрела, прикрывавшего отход нелюдей от протоки?

Длинные и тяжелые стрелы можно сравнить с легкими дротиками, никакая броня не выдержит прямого попадания, кроме сплошных лат. Пока нелюди пускают их наугад между бойницами именно в те места, где нет прикрытия из досок. Стрелы стремительно пролетают вглубь крепости и понятно, что кого-то они там находят понемногу, так же, как и те, которые запускают навесом, стреляя почти вертикально в небо.

Кажется, именно на постоянный обстрел и уповают нелюди, что сметут рано или поздно со стен большую часть воинов, тогда просто некому будет защищать город-крепость.

Мы вернулись на свое место, оставив лестницы так же прислоненными к стенам под присмотром пяти нелюдей. Вокруг стоянки опять толпы орков, ходят туда-сюда и нет никакой возможности куда-то деться от наблюдения.

Была у меня мысль рвануть к воде и нырнуть с разбегу. Однако, когда за спиной двадцать метких стрелков с натянутыми луками ждет повода загнать тебе стрелу между ребер, чтобы испробовать уже этим вечером лично твои мясные ребрышки на барбекю, трудно заставить себя рисковать, чтобы пробежать этот десяток метров открытого пространства.

Со стрелой далеко точно не уплывешь, совсем не интересный расклад выходит для такой попытки.

Да и поводок на шее за доли секунды на разрежешь, тем более, нож спрятан в очень узком кармане, чтобы достать, придется несколько секунд потратить. А присматривающий за нами орк в спину дышит своей вонью из пасти совсем рядом.

Когда погонят на стены, у меня будет гораздо больше шансов, чем пытаться добежать по склону до реки.

В этот раз нам выдали по пол лепешки и чашку воды, орки не хотят, чтобы мы лезли на стены ослабевшими и вялыми, как я понимаю. Это завтрак, получается, первый раз начислили нашему брату.

Тем более, под палящим светилом, когда совсем невозможно смотреть вверх из-за слепящего шара.

Задолго перед обедом меня с мужиками снова погнали обратно, на место, где стоят лестницы племени. Они обе остались стоять так же. Наши стрелки смогли защитить племенную собственность от того, чтобы длинными баграми их столкнули вбок и скоро кому-то из нас идти снова на приступ.

Я уже думал, что пошлют меня и морально приготовился быстро достать сапожный нож из узкого кармана-невидимки. Перерезать поводок необходимо обязательно. Я могу, конечно, и с ним прыгнуть, придерживая петлю, чтобы не затянулась, только боюсь, что не удастся вырвать саму веревку из лапы нелюдя, он свалится следом за мной в воду.

Там достаточно неглубоко, он сможет подтащить меня к себе, если найдет опору под ногами. Да и остальные смотреть не станут на мою попытку открытого неповиновения, тут же бросятся на помощь и вырубят ударом по голове.

Чтобы потом запороть почти насмерть и отправить в котел.

У меня есть только одна попытка на побег, ей необходимо воспользоваться на все сто процентов.

Однако, чаша с выбором опять минула меня, снова толкнули вперед двух оставшихся мужиков. Они оглянулись на меня с тоской, понимая, что больше мы не увидимся и все, зашагали вперед, как собачки на поводке.

За ними поднимаются, прижимаясь вплотную к каждому еще трое орков, первый держит щит, второй контролирует раба и уже два раза уколол одного в зад, чтобы тот поднимался быстрее. Мужики пытаются замедлиться, отчаянно крутя головой по сторонам, только, нелюдь с копьем не дает своему ни одной секунды на раздумье, снова толкает его острием вверх.

Понятно, что уже на лестнице не получится что-то присмотреть и на что-то решиться. Подниматься вверх необходимо уже с планом побега в голове и, как минимум, ножом при себе.

Один добрался до самого верха и так же полетел с разбитой головой на камни под стеной, второй рискнул спрыгнуть в воду, сдернув за собой надсмотрщика.

И очень вовремя.

Вылетевший камень попал отвлекшемуся на раба нелюдю в грудь, смяв удерживаемый одной рукой-лапой щит, как тростинку. Нелюдь полетел следом, остальные орки успели отпрыгнуть с лестницы и упали в воду, тут же бросились к вынырнувшему из воды мужику. Тот трясет головой, и на автомате подтягивает к себе одного из орков за веревку, не понимая, что это ему не поможет. Решившего спасти свою жизнь раба сильно бьют по голове древком копья и вытаскивают на берег.

Только, воспользовавшись тем, что по этой лестнице никто не лезет сейчас, арбалетчик приподнимает щит и всаживает болт в спину одного из орков. Остальные нелюди тут же обстреливают его, однако, стрелок успел опустить щит и укрыться за ним.

Подстреленный сразу замирает, похоже, болт в сердце попал. Если оно есть у нелюдей еще.

Одному оставшемуся нелюдю не справиться с телом раба, поэтому толкают меня в спину и в сопровождении орка с моим поводком в руках я подбегаю к обрыву, хватаю тело мужика, волоку его к остальным оркам. Краем глаза вижу, что за мной пристально присматривают, а ведь мелькнула мысль выхватить нож, перерезать веревку и прыгнуть в воду. Только, могу не успеть за те две-три секунды, да и мой охранник совсем рядом, в метре от меня, с копьем в руке не будет ждать, когда я смогу избавиться от ошейника.