Любовник под прицелом (СИ) - Трапная Марта. Страница 47

Глава 14. Прощение и психоаналитик

Психоаналитик, к которому пришлось ходить Эльзе, оказался вовсе не той женщиной, которую она встретила в первый день. Он оказался мужчиной. Его звали Рис, и он выглядел как человек, который любит поболтать.

Его вопросы не вызывали у Эльзы ни раздражения, ни страха. Рис не требовал от нее рассказов о детстве или об отношениях с матерью и отцом. Любит ли она готовить? Отказывается ли от ухода за собой, когда устала? Как она поддерживает себя в такой великолепной форме? Сколько лет она хотела бы прожить, если бы могла выбирать? Кем из знаменитостей она хотела бы стать, если бы у нее была такая возможность? Это было похоже на детские мечты перед сном. Представь себе другую жизнь. Вообрази себя счастливой. Час или полтора в его обществе пролетали незаметно. Пока однажды Рис не завел разговор об ошибках.

Эльза не понимала, к чему ведут его очередные вопросы: «а что ты сделаешь, если пришли гости, а твое фирменное блюдо подгорело?» или «а бывало ли у тебя, что ты приходишь куда-нибудь, одетая не очень уместно? И что ты чувствовала?», и честно вспоминала, представляла, рассказывала. Фирменное блюдо никогда не бывает одно. В крайнем случае всегда можно заказать в ближайшем ресторане доставку и сделать вид, что все так и было задумано.Неуместная одежда – понятие относительное. Очень Хорошо Воспитанные Люди – Эльза так и произнесла эти слова, с большой буквы каждое, – будут вести себя как ни в чем не бывало и ни единым взглядом, ни единым словом не покажут неуместность бикини даже на открытии музея. Так что самый лучший выход в этой ситуации – выбросить из головы свой промах и вести себя так, как требует протокол мероприятия. В конце концов, что еще остается? Все попытки спрятаться в угол и вести себя как можно незаметнее обычно оборачиваются своей полной противоположностью.

– А представь, что у тебя есть возможность вернуться в прошлое и исправить любую ошибку в своей жизни.

Эльза закрыла глаза и поняла, что ей нечего представлять.

– Я не делала ошибок, – она открыла глаза и в упор посмотрела на Риса. – Мне нечего представлять.

– Хорошо, – к удивлению Эльзы Рис легко согласился. – А чужие ошибки ты бы стала исправлять? Не будем брать всю историю человечества. Возьмем только те ошибки, которые имеют отношение к тебе. Есть такие?

– Да, – ответила Эльза. – Были.

– И ты стала бы их исправлять?

– Конечно!

– Почему?

– Что значит – «почему»? – изумилась Эльза.

– Почему ты стала бы исправлять чужие ошибки?

– Чтобы избежать последствий, которые они вызвали, – Эльза пожала плечами. – Это же очевидно! Или я неправильно поняла вопрос.

– Для начала, – сказал Рис, – мне интересно, как ты определишь, ошибка ли это была.

Эльза вспомнила взрывы на ночной улице. И как падали, складываясь, дома.

– Люди погибли, – сказала Эльза. – И погибли напрасно. Разве это не ошибка?

– А может быть, в любом случае кто-то должен был погибнуть. Может, их смерть была неизбежной платой за что-то другое?

Впервые Эльза внимательно посмотрела на Риса. Как много он знает о ней? Знает ли о том, что произошло, какие события привели ее сюда? Ведь она так и не спросила у Джея, о чем она может рассказывать местным специалистам, а о чем – нет. На всякий случай она не рассказывала ничего. Но здесь – другой случай.

– Это была плата только за чужую ошибку, – отрезала Эльза. – Если бы мы сделали свое дело, можно было бы говорить о выполненном долге и всем такой. Это была ошибка чистой воды!

– Ты не хочешь посмотреть на ошибку шире? – спросил Рис. – Может быть, у этой ситуации есть причины, которые оправдывают того, кто ошибся?

– Если бы я ошиблась, – сказала Эльза, – я бы не хотела, чтобы меня оправдывали.

– А чего бы ты хотела?

Эльза представила себя на месте Джея. Казалось, он не очень переживал о случившемся. Хотя откуда ей знать, что он чувствовал на самом деле? Может быть, за годы работы он привык к смертям и ошибкам. И все те, кто умерли по его вине, больше не являются к нему в кошмарных снах. А может быть, наоборот, он помнит каждого по имени. Будь она на его месте – как бы она справлялась с тем, что умерли ее подчиненные? Те, чья жизнь зависит от нее? Умерла бы вместе с ними? Глупо. Ушла бы с работы? Но на любой другой работе тоже можно ошибиться. Ушла бы в подчиненные? Ага, чтобы доверить свою жизнь кому-то другому, кто может ошибиться так же, как и она? Едва ли!

– Я бы хотела обсудить это... со всеми причастными. Понять, почему так случилось, чтобы больше не ошибаться. Может быть, – грустно усмехнулась Эльза, – я бы захотела уйти, но это было бы... нерациональной тратой ресурсов.

Рис вопросительно поднял брови. Эльза хмыкнула, вспоминая разговор с Джеем. Кажется, она все больше становится похожей на него. Или они все перенимают один и тот же образ мыслей.

– На мое место придет менее опытный человек и снова может сделать ту же ошибку. И его в любом случае придется учить. А я ее уже не сделаю. Если бы все уходили после каждой ошибки, у нас бы не было хороших специалистов...

– Я рад, что ты понимаешь неизбежность ошибок, – кивнул Рис. – А ты бы хотела, чтобы тебя простили?

– Да, – подумав, кивнула Эльза. – Наверное, да. Но я не знаю, можно ли простить за такое.

– Простить нельзя только за одну вещь, – улыбнулся Рис.

– За какую?

– За ту, которую ты не делал.

Их сеанс на этом закончился, но внутри себя Эльза продолжала разговор. Слова Риса намекали, что простить можно все. Значит ли это, что она должна простить Джея? Хотя ей-то что? Она жива, здорова и даже нашла своего любимого мужчину. Но если у нее все хорошо, это же не значит, что Джей не допустил ошибку. Поступит ли он так еще раз? Эльза покачала головой в ответ на свои мысли. Откуда она может знать о том, как будет дальше работать Джей? Она ведь не ясновидящая! Но чтобы снова пойти работать, ей придется верить Джею, доверить ему свою жизнь. А это пока у нее получается очень плохо. Она снова и снова обвиняет его в провале операции. А что будет, когда она вернется на работу? Будет задавать ему миллион вопросов о всех деталях каждой операции? Джей не расскажет, у Эльзы не тот уровень допуска. А даже если и расскажет, то что? Она будет перепроверять, как он делает свою работу? Это просто смешно. Эльза тряхнула головой. Так вот в чем ее проблема. Кажется, она не сможет работать с Джеем, пока снова не станет ему доверять. Ей надо хотя бы прекратить его постоянно обвинять в том, что случилось. И кажется, для этого надо его простить. А как можно просить человека? Где находится центр прощения – в голове? В сердце? В душе? Эльза вздохнула. Они ведь могут быть и не связаны – доверие и прощение. Можно простить человека, но доверие к нему не вернется. Но оно совершенно точно не вернется, если продолжать копить обиду.

Все эти вопросы не давали Эльзе покоя весь день. И вечером, когда они с Яном пошли плавать к тому самому пирсу с огоньками, и неторопливо брели по самой кромке воды, вопросы снова выплеснулись наружу.

– Рис сегодня сказал, что нельзя простить только одну вещь на свете, – сказала Эльза, – ту, которую человек не делал. Что скажешь?

Ян прикусил губу и посмотрел вперед, а потом вверх. Если бы он был девушкой, можно было бы подумать, что он загоняет слезы обратно в глаза. Но это же был Ян, плохой парень. Так что скорее всего, он просто смотрел на ночное небо. И звезды были такими яркими, что блестели в его глазах.

– Я думаю, Рис играл словами, – просто ответил Ян спустя несколько шагов. – Нельзя съесть невыросший фрукт, мясо неубитого барана и все такое.

– А мне показалось, он говорил серьезно. Что простить можно все. Абсолютно все.

– Нет! – Со злостью ответил Ян. – Рис живет здесь, ничего не видит, и не представляет, какими ужасами наполнен мир!

– Ну, мы вообще-то говорили об убийствах.

– Для него это абстракция!

Эльза покосилась на Яна. Его губы дрожали, глаза были широко раскрыты и выглядел он не как человек, который рассуждает на абстрактные темы. Он выглядел как человек, которого задели за живое. Содрали едва затянувшийся шрам на ране.