Шестое чувство - Делон Дана. Страница 4

Мы познакомились в первом классе. Адам тогда только переехал из Флоренции в Париж и даже не говорил по-французски. А я была полной девочкой, над аппетитами и размерами которой смеялись многие одноклассники. Говорят, дети не бывают злыми, но это полная чушь. Дети прямолинейны. И там, где взрослый вежливо промолчит, ребенок без зазрения совести скажет все, что думает. Мой вес комментировали все дети в классе. «Пухляш Эмма» – вот как называли меня. Порой я думаю, что могло быть и хуже. Над Адамом смеялись, когда он говорил по-французски, передразнивали его акцент и ошибки. Иногда одноклассники специально говорили с ним очень быстро, чтобы он не понимал, что ему хотят сказать.

А еще был классический прикол: одноклассники просили Адама повторять ругательства, значения этих слов он на тот момент не знал. Так и началась наша дружба: как часто бывает, два изгоя объединились и забили на одноклассников.

Сейчас Адам – красавчик и свободно владеет двумя языками. Девочки постоянно виснут у него на шее, стараясь понравиться ему. Но у него есть я, и ему больше никто не нужен. При мысли об этом на душе становится так тепло…

Вот только его поезд с минуту на минуту остановится на перроне, а я опаздываю и все еще не нашла выход. Мне нужно к терминалу номер два. После того как мне удается сосредоточиться, я наконец нахожу нужное место. Чувствую характерный запах вокзала, людей очень много. Так и хочется раствориться в толпе. Или уехать туда, где тебя никто не знает. Понятия не имею, откуда в голове появляются подобные мысли, но они часто посещают меня.

Я смотрю на табло. Его поезд придет на путь D, и до прибытия остается 7 минут. Мне повезло, поезд задерживается. Проверяю уведомления в телефоне. «Вышло не очень, ты все еще не умеешь работать с цветом. Похоже на два свежих фингала». И под этим комментарием 100 лайков. Подписчиков у меня всего полторы тысячи. За последний год эта цифра стоит. Кто-то уходит, приходят новые люди. Но роста, к сожалению, нет. «Мне кажется или ты немного поправилась? На видео в сентябре выглядишь стройнее». И прямо под этим комментарием вопрос: «Как твоя диета?» Моя диета канула в Лету. Последнюю неделю я засыпала практически в обнимку с банкой «Нутеллы» и багетом. Порой мне так сложно сказать себе нет. И, как назло, я сразу же набираю вес. Под видео есть и хорошие комментарии. В целом больше лайков, нежели дизлайков. Но именно негативные комментарии застревают в голове. Ведь эти люди правы: макияж вышел неважный, я поправилась и, как сказала мама, похожа на слониху без шеи. Настроение стремительно опускается ниже нуля. Я так старалась сделать красивый макияж, но вышла какая-то ерунда. Почему у меня ничего не получается?

Создать YouTube-канал было моей мечтой, но помог мне во многом Адам. Помню свой первый видеомакияж. Ярко-желтые тени и зеленая подводка. Стрелки получились длинными, и на концах я нарисовала маленькие листики.

– Ты девочка-весна! – сказал тогда Адам и помог мне смонтировать видео.

Он никогда не смеялся над моими образами. Напротив, всегда поддерживал во мне это стремление к творчеству. Однако он не мог знать, как комментарии и критика будут влиять на меня.

Неожиданно мне закрывают глаза, и я ахаю. Как всегда, пялилась в телефон и не заметила, как пролетело время, а Адам тут как тут.

– Я очень скучала! – ною я, он опускает руки и приобнимает меня за плечи.

– Чего стоишь такая грустная? – Его голос. Как же я люблю его голос! Мягкий, приятный. – Опять твои фанаты комментов понаписали? – Он знает меня как свои пять пальцев.

– Ну да, говорят, что я жирная и руки у меня из одного места растут.

Он разворачивает меня к себе лицом, и я так рада, что он наконец приехал. Целую его в щеку и нараспев говорю:

– Слов не хватит описать, как я счастлива тебя видеть!

– Хватит читать комментарии, – вместо ответа, нахмурившись, говорит он. Забирает у меня из рук телефон, выключает звук и кидает телефон мне в сумку. – Делай, что тебе нравится, и все. Ты же не заставляешь их смотреть твои видео, не говоришь, что визажист от бога, и не берешь за курсы большие деньги.

– Дело не только в них. Мама, как всегда, вставила свои пять копеек. Скажи, Адам, у меня правда короткая шея?

Он закатывает глаза и, взяв меня за руку, ведет к выходу из вокзала.

– У твоей мамы болезнь, она считает, что все вокруг должны быть идеальными и совершенными. Но забывает, если для нее это важно, для других – нет.

– Так значит ли это, что у меня короткая шея и всем на это плевать?

– Эмма, у тебя нормальная шея, и большинству правда плевать, какой она длины. Не поверишь, но когда парни знакомятся с девушкой, они смотрят на нее в целом. Никто не присматривается и тем более линейкой не измеряет шею. Да даже обхват талии и груди. Все происходит на глаз, – говорит он с иронией в голосе.

Я усмехаюсь и крепче стискиваю его ладонь. Адам – мой лучик солнца. Он всегда найдет нужные слова, чтобы поддержать меня. Когда необходимо, по-настоящему пожалеет, когда надо – рассмешит. Он идеально чувствует мое настроение. Каштановая прядь падает ему на глаза, и он привычным движением пытается откинуть ее. Потрепанные кеды, мятая майка и джинсовая куртка. Несмотря на небрежный вид, он похож на модель Calvin Klein. Особенно без футболки. Бабочки начинают порхать у меня в животе каждый раз, когда я могу видеть его красивое тело. Правда, случается это крайне редко.

– То есть на глаз у меня нормальная шея? – с усмешкой интересуюсь я, и он, озарив меня улыбкой, отвечает:

– Прекрасная, невероятная, самая потрясающая шея из всех, что я видел! А если серьезно, хватит реагировать на слова матери. Для нее никто, кроме нее самой, никогда не будет достаточно совершенен.

– Я знаю, что ты прав. Но, как бы ни старалась, не могу перестать реагировать. Прошлый раз она так орала на меня за то малиновое платье, которое я надела на день рождения тетушки Аннет. Она довела меня до слез прямо на празднике. Порой мне кажется, что я ненавижу ее, и это пугает меня.

Адам останавливается и заглядывает мне в глаза:

– Ты должна ей это сказать, Эмма. Серьезно. Пока ты молчишь и держишь все в себе, она и не догадывается о том, что ты чувствуешь. Выскажись один раз, и пусть она услышит, как ее критика портит тебе жизнь.

Я обнимаю его, потому что он единственный, кто понимает меня, никогда не судит за мои слабости и несовершенство. Если я скажу это все матери, она назовет меня слабохарактерной истеричкой, добавит, что желает мне только лучшего, но раз я не в состоянии думать головой, то ее величество больше не будет тратить на меня ни нервов, ни сил, ни времени. А я буду чувствовать себя последней дурочкой и. брошенной. Брошенной в очередной раз.

– Не грусти, Эмма, давай сядем в кафе и закажем по десерту?

– Я и так поправилась! – хнычу я, и он ласково гладит меня по волосам.

– Тебе не надо худеть. – Я его не вижу, но готова поклясться, что он снова закатывает глаза.

– Надо.

– Ни один мужчина на планете Земля никогда не будет против груди третьего размера. Все ваши стремления похудеть – это женские тараканы.

– Тебе тоже нравится грудь третьего размера? – с улыбкой спрашиваю я, словно в шутку, но на самом деле мне интересно, считает ли меня привлекательной мой лучший друг.

– Конечно! Тех, кому не нравится, просто не существует, или же им нравятся мальчики. Но тут ни одна грудь не поможет.

Я начинаю смеяться, он тоже улыбается.

– Кофе и пирожное?

– Звучит идеально.

– Тогда решено.

Однажды я наберусь смелости и признаюсь ему в своих чувствах. Хотя я и мечтаю, что он сделает это первым. Вот только я не знаю, суждено ли моим мечтам сбыться. Звонит телефон, Адам начинает что-то быстро-быстро говорить по-итальянски. Из телефона доносится характерное «Адамо!» – так называет его бабушка. А еще я замечаю, что у него полностью разбита камера.

– Бабушка спрашивает, как я добрался, – закончив разговор, поясняет он.