Я тебя ждал (СИ) - Дюжева Маргарита. Страница 20

Вздрагиваю, когда слышу громкий крик сестры с первого этажа:

– Дианка, мы дома! Выходи!

Ни за что! Никогда!

Вдруг мне это кажется? Вдруг никого там нет, и это очередная коварная попытка выманить меня из убежища?

Не пойду.

Мечусь по комнате из стороны в сторону, словно загнанный зверь. Заламываю руки, нервно кусаю губы.

– Диан! – Арина снова меня зовет, – ты там спишь что ли? Выходи.

А-а-а-а-а!!!

Я не знаю кому верить. Сестре или инстинкту сохранения, нашептывающему, что надо забаррикадироваться в этой комнате. Подвинуть шкаф к двери, чтобы ее никто не смог открыть.

Слышу торопливые шаги вверх по лестнице и Аринкины причитания о том, что ей в сестры досталась глухая, ленивая соня.

Стою, будто неживая, уставившись испуганным взглядом на дверь, но, когда ручка резко дергается вниз, еле успеваю зажать рот руками, чтобы не вскрикнуть.

За дверью слышу ворчливое "блин".

– Диана! – нетерпеливый стук в дверь, – ты там вообще живая, а? Просыпайся, давай!

Я не сплю! К огромному сожалению.

– Кто там? – спрашиваю дорожащим от волнения голосом.

Секундная пауза, а потом ответ, преисполненный иронии:

– Почтальон Печкин, блин. Принес заметку про вашего мальчика....

Из груди вырывается нервный смешок. Кто бы или что бы в этом дом не обитало, а такими глупостями страдать не будет.

Облегченно выдыхая, но все еще не в силах полностью справиться с волнением, подхожу к двери. На несколько секунд замираю, с опаской косясь на ручку, словно она увита ядовитыми змеями.

Потом, затаив дыхание, распахиваю дверь.

На пороге стоит Риша, вопросительно разведя руки в стороны:

– Диана! Ты меня довести хочешь своими закидонами? Я уже начала подозревать черт знает что!

– Прости, – нервно вытираю потные ладони, о ткань джинсов.

– Пойдем ужинать что ли, соня! – развернувшись, направляется в сторону лестницы.

Я смотрю ей в след, не находя в себе силы переступить через порог. Мне кажется, что стоит только выйти из комнаты и безумие накинется на меня с удвоенной силой.

– Ты опять отключилась? – Арина удивленно оборачивается через плечо.

В родных глазах тревога, забота, а еще чисто сестринское недовольство.

Это и подкупает.

Зажмурившись, делаю первый шаг, переступая через порог.

Ничего не происходит. Все в порядке.

Облегченно смахиваю пот со лба и иду следом за сестрой. По привычке прислушиваюсь, пытливо смотрю по сторонам, пытаясь уловить чужие тени и очертания.

Только никого не вижу и не слышу.

Все хорошо. Обычный дом. Родной. В котором провела все детство.

На противно дрожащих ногах иду за Аринкой на кухню, и чем ближе оказываюсь к выходу, тем страшнее становится.

Вдруг стена осталась? Вдруг с появлением сестры ничего не изменилось, и мы вместе станем заложниками чертовщины, творившейся в этих стенах?

Останавливаюсь перед входной дверью, гипнотизируя ее, пытаясь собраться смелостью и открыть.

Мне хочется сделать это в присутствии сестры. Чтобы убедить саму себя – я нормальная. Что мое безумие – это всего лишь игра воображения.

От непонятных эмоций сводит зубы, колет в межреберье.

Втянув воздух в себя, через силу громко сердито выдыхаю, и иду на кухню, мимо проклятой двери.

Арина уже разогревает у плиты ужин.

Сегодня настроение у сестры хорошее. Наверное, на работе дела наладились, да и Андрей поднял сестренке настроение.

Кстати, а где Чернов? Я же слышала ненавистный голос.

– Арин, а где твой ненаглядный? – как можно спокойнее спрашиваю у нее, пытаясь ничем не выдать своего бешеного волнения, – я вроде голос его слыхала…сквозь сон.

– Да, тут он. Пошел на улицу, в машине ковыряться. Что-то у него поломалось. Так что это надолго. Его теперь от этой груды железа и за уши не оттянешь, так что давай ужинать вдвоем.

Значит, его нет в доме? Это хорошо. Это придает уверенности.

Решаю использовать его отсутствие для того, чтобы поговорить с сестрой, поделиться с ней своими нелепыми страхами. Да, признаваться в таком стыдно, но иначе не могу. Одна я не справлюсь.

– Арина… – смущенно замолкаю, когда обращает на меня ясный, лучистый взгляд, – по-моему, у меня серьезные проблемы.

– Что случилось? Опять сны?

– Не только сны. У меня есть подозрение, что я реально схожу с ума. С каждым днем у меня остается все меньше здравого смысла. И, наверное, со временем станет еще хуже.

– Так! Давай-ка по порядку и с подробностями, – она решительно упирает руки в бока, – Я пыталась быть тактичной, не лезть к тебе с расспросами, но в последнее время, после твоего возвращения, ты действительно ведешь себя странно. Не знаю, что именно с тобой делала эта скотина в Москве, но я тебя не узнаю. Давай, вещай. Я тебя внимательно слушаю.

Мнусь, не зная, как начать разговор. Жутко стыдно, признаваться в том, что происходит со мной. Это как во всеуслышание заявить в том, что боишься плюшевых медведей…А, может, и нет.

Только все равно стыдно.

Сбиваясь, путаясь, признаюсь сестре в том, что мне страшно оставаться дома одной, что мерещатся и слышатся всякие невероятные вещи.

Арина слушает внимательно, даже, как мне кажется, не моргает, а я невольно жду, что сейчас она покрутит у виска и скажет "Дианка, ты совсем больная", или спросит "тебе сколько лет, сестренка?".

Ничего такого не происходит, но под конец она все-таки произносит:

– Совсем плоха стала, старушка. Хотя… Я сколько тебя помню, ты всегда боялась дома одна оставаться. Все чего-то слышала, какие-то шорохи, скрипы, а теперь еще и голоса добавились.

– И что мне с этим делать? – стону, нервно зарывшись пальцами в растрепанные волосы, – с ума схожу.

Арина молчит, задумчиво потирая кончик носа, а потом неуверенно выдает:

– Может, тебе съездить куда-нибудь? Отдохнуть? Тушку свою на море свозить, зарядиться солнечными витаминами?

– Ага, почку продам и поеду, – невесело усмехаюсь, напоминая о том, что вернулась из Москвы полным банкротом.

– Со снами твоими что?

Передергивает. С ног до головы затапливает отвращение. Все воспоминания о снах наваливаются скопом, перемешиваются, усиливая друг друга до невыносимого уровня. Баня. Серые глаза. Турка на плите и ленивые крупинки сахара, сползающие вниз по белоснежному холмику. Чужие руки на моем теле. Свет от холодильника и торопливые шаги по лестнице. Маленькие, с аккуратно накрашенными ноготками пальчики сестры, стоящей рядом со столом, под которым прячусь я.

Что-то брежу, юлю. Про сны, оказалось, рассказать еще сложнее, чем про свои необоснованные страхи.

Спустя некоторое время Арина подводит итог:

– Твой Вадим – скотина ублюдочная, до паранойи тебя довел! Я бы на твоем месте заявление на него накатала! Чтобы посадили, да еще и компенсацию, чтобы выплачивал за моральный ущерб!

– Мечтательница, – в отличие от сестры реально оцениваю свои шансы наказать Вадима. У него друзья в органах. Если сунусь, еще и виноватой останусь.

– В общем так, дорогая моя сестренка. Пора тебе вылезать из той раковины, в которую он тебя загнал. Хватит дома сидеть. Давай-ка ходи гулять, общайся. И Семизоровой позвоню насчет работы. Пока не найдешь что-то по душе.

– Отличная идея, – с готовностью киваю, потому что сама давно пришла к таким же оптимистичным, деятельным выводам, – только есть одна проблема.

– Что еще? – устало спрашивает Арина, закатив глаза.

– Мне кажется… я не могу выйти из дома. Он меня не выпускает, – вот и призналась в своем самом большом безумии.

Тут уж Риша не выдержала, и, всплеснув руками, в сердцах произнесла:

– Диан, это уж ни в какие ворота не лезет! Кто тебя не выпускает???

Эх, если б я только знала…

– Понятия не имею. Пыталась сегодня выйти на улицу, и в дверях наткнулась на невидимую стену, – изо всех сил пытаюсь сдержаться, чтобы голос не дрожал. Хотя хочется, по-детски, со всхлипами, заиканиями, слезами и соплями. Но я ведь старшая сестра – держусь изо всех сил, – вернее сначала я вышла, но в непотребном виде. Поэтому вернулась домой, чтобы переодеться, а когда сделала вторую попытку из дома выйти, он не выпустил!