Я тебя ждал (СИ) - Дюжева Маргарита. Страница 33
От этого голоса искры вдоль позвоночника бегут, теряясь где-то в волосах на затылке.
Просто «да». Мне чертовски малого этого ответа, я хочу знать, что происходит, поэтому твердо, стараясь не дребезжать осевшим голосом, спрашиваю:
– Как?
– Твоя заслуга, – бесстыдный взгляд опускается ниже, проходя горячей волной по шее, ныряя в вырез платья.
Сердце делает кульбит в груди, подскакивает до самого горла, а потом падает вниз. Он действительно использует меня, применяет по назначению, чтобы обрести нормальную форму. Я – гребаный проявитель, для этого призрачного тумана.
Использует, открыто в этом признаваясь, не стесняясь, не жалея, не сомневаясь.
Чего ему, собственно говоря, скрываться? Можно подумать, кто-то накажет, поставит в угол и не даст сладкого.
Плевать он хотел на все с высокой колокольни, в том числе и на мои жалкие «хочу – не хочу». Ему никто не указ…
На душе муторно, погано. Лучше ничего не знать и теряться в догадках, чем такая правда. Хотя, на что я надеялась?
На то, что во всем происходящем был хоть какой-то смысл? Так он и был! Для него! Всегда только для него!
Отступаю на шаг, обхватив себя руками, внезапно замерзнув как в пасмурный осенний день. Ощущаю себя грязной, испоганенной. Как никогда до этого хочется залезть под горячий душ и тереть себя мочалкой, до крови, до содранной кожи, лишь бы избавиться от этого ощущения.
Он просто наблюдает за мной. Не проявляя ни интереса, ни участия, ни агрессии. Ничего. Просто смотрит, продираясь взглядом под кожу, проникая в душу, в ее самые сокровенные тайники, куда раньше не было доступа никому.
***
Желание задавать дальнейшие вопросы сошло на нет, оставив после себя неприятное томление в груди. Да и не знаю, что толком спросить. Вернее знаю, но он не ответит. Не тот он… человек, чтобы объяснять, да по полочкам раскладывать.
Не исчезает, по-прежнему рядом, по-прежнему безотрывно смотрит. Одолевает чувство, будто ждет от меня чего-то, каких-то конкретных вопросов, определенных действий.
Мне не хочется гадать чего именно, меня это мало волнует, и угождать ему не собираюсь. Я его ненавижу, до дрожи в руках, до сдавленного крика, рвущегося из горла, до леденящей пустыни в сердце.
Взгляд дымчатых глаз меняется, становится цепким. Почувствовал? Понял, о чем думаю?
Все равно. Страх перед ним отступил на задний план, став не таким всепоглощающим, удушающим, жестоким.
– Ты можешь стать человеком? – все-таки задаю еще один вопрос. Насущный, который меня чрезмерно волнует. Он ведь не отстанет, пока не добьется своей цели. Ему плевать, ненавижу я его или нет. На все плевать. Если хочет окончательно проявиться, и для этого нужна близость со мной, то его ничто не остановит.
– Я не человек, – его ответ ожидаем, но все равно, как ком снега за шиворот. Передергивает так, что это видно со стороны, сердце замирает, покрывается ледяной коркой.
Еще отступаю. Пячусь от него, не сводя подозрительного взгляда.
– Кто ты?
Молчит, лениво поведя бровью, не собираясь отвечать. Чувствую себя жалкой, убогой.
Он давит, своим взглядом, своим присутствием, своей энергией. Просто давит. Возможно, даже не со зла, а просто потому, что он такой, какой есть. Ему ничего не стоит позаимствовать чужое тело, для удовлетворения потребностей, мучить, пугая до полусмерти, держать взаперти. Чудовище.
– Ты можешь стать полностью материальным?
В этот раз получаю снисходительный кивок.
– Когда?
«Когда затрахаешь меня до смерти?» – ядовито спрашиваю про себя, естественно не осмелившись произнести такое вслух.
– Когда ты меня полюбишь.
Удивленно смотрю, пытаясь понять, не шутит ли.
Нет. Никаких шуток, он предельно серьезен и не сомневается в своих словах.
– Никогда! – выплевываю зло.
– Раньше, чем ты думаешь, – снова уверенное снисхождение, от которого яд по венам бежит.
Ненавижу! До одури! О чем он вообще думает, говоря такие несуразные вещи? Что у него на уме???
– Зачем ты все это делаешь? Что тебе надо от меня?
– Разве не понятно?
– Нет! Слышишь? – начинает трясти, – мне ни черта не понятно! Держишь меня в этом доме, пугаешь, окуная с головой в кошмар! Зачем все это? Ты можешь мне сказать? Только ради получения своего драгоценного тела?
– Нет.
– Тогда зачем???
– Ты и сама все знаешь.
Боже, до чего же он отвратительно спокоен!
– Ни хрена я не знаю!
Он жмет плечами и разворачивается к выходу.
– Куда ты? – в голосе истерика. Я так ничего и не узнала.
– Ты хотела на меня посмотреть – я дал тебе эту возможность.
– Я хотела получить ответы!
– Но, тем не менее, не задала ни одного правильного вопроса.
Он сводит меня с ума. Своим отстраненным пренебрежением. Взглядом, типа, тебе деточка еще учиться и учиться, приходи, кода подрастешь и поумнеешь.
Ненавижу! Ненавижу!!!
Смотрю, как он удаляется. Сжимаю кулаки до такой степени, что ногти до крови впиваются в ладони.
– Ты хочешь, чтобы я тебя освободила, да? Из подземелья? Разбила твои цепи? Ты ведь поэтому такой … туманный, да? И дом этот не можешь покинуть по этой же причине?
К этому моменту он уже в дверях. Останавливается и медленно оборачивается, прожигая взглядом. Похоже, я его смогла разозлить.
– Так вот, не будет этого! Слышишь? Не будет! – цежу сквозь зубы, – так и останешься там! Прикованный к стенам! В этом темном, вонючем подвале! Там тебе и место!
Мгновение, и он исчезает, белым клубом тумана опадая на пол.
Охаю, глядя на то место, где совсем недавно стоял мой мучитель.
Все, ушел? Рассердился? Обиделся? Или…
Или сейчас опять начнется какой-нибудь ад?
Осторожно делаю шаг назад, и замираю, упираясь спиной в него, бесшумно появившегося сзади.
Замерла, боясь даже моргать, чувствуя, что еще миг и сердце вырвется из груди, пробив в ней огромную дыру.
В прошлый раз я не могла сама к нему прикасаться – руки сжимали пустоту. Теперь могу, чувствую его абсолютно отчетливо. Он настоящий.
Отскочив в сторону, резво развернулась к нему лицом. В серых глазах клубится мгла, грозовые тучи. Мои слова ему не понравились.
Протянув руку, крепкими пальцами хватает за подбородок, не давая отвернуться, вынуждая смотреть в глаза. Склонился ниже, почти вплотную приблизившись к моему лицу. Меня словно парализовало. Нет сил сопротивляться, вырываться. Просто стою и смотрю на него, как удав на кролика.
– Жаль огорчать, но ты это уже почти сделала. Почти разбила цепи.
– Их там еще две!
– Ненадолго.
Он так убежденно это произносит, что я ему верю. Безоговорочно. Ощущая себя беспомощной, как никогда до этого.
– И что будет, когда оковы спадут? Что? Ты уйдешь, оставив меня в покое? Исчезнешь из моей жизни?
В этот раз легкая улыбка касается уголков его губ.
Почти любовно проводит кончиками пальцев по скуле, очерчивает овал лица, и, склонившись еще ниже, практически на самое ухо произносит:
– Никогда.
Дергаюсь, словно от удара. Это слово прожигает насквозь. Рушит надежду, ломает самообладание. Никогда. Вот так просто. Не подлежит обжалованию.
Его лицо так близко. Мерцающий взгляд скользит по коже, заглядывает внутрь, под защитный панцирь. Видит насквозь, читая меня между строк.
Я смотрю в ответ. Практически не мигая. Не пытаясь спрятаться, скрыть эмоции, что раздираю изнутри. Пусть видит! Пусть знает, как сильно я его ненавижу!
Улыбается, с сарказмом. Потом, хмыкнув, отпускает, и еще раз смерив холодным взглядом, просто исчезает, оставив в гордом одиночестве.
Стою посреди гостиной, пытаясь перевести дух. Сердце в груди грохочет как ненормальное, все тело ходуном ходит.
Зачем я его позвала? Ничего не прояснилось, наоборот запутываясь до невозможности.
Если ему нужна помощь, то почему просто не попросил? Зачем надо было превращать мою жизнь в нескончаемую череду ужасов, жутких тайн, невероятно чувственных прикосновений.