Лето наших надежд (СИ) - Орлова Настя. Страница 14

— Здравствуй, Кирилл! — с щербатой улыбкой приветствует меня старый моряк.

С ним я познакомился четыре года назад, когда впервые приехал в «Синичку» работать вожатым. В первый же выходной я отправился на пристань в надежде арендовать судно, но владельцы лодок и катамаранов все как один предлагали мне туристическую прогулку с капитаном. И только дядя Сева согласился пустить меня за штурвал, правда, в тот первый раз — с ним в качестве рулевого.

— Здравствуйте, Всеволод Геннадьевич, отлично выглядите, — говорю я, крепко пожимая мозолистую ладонь. — У меня для вас кое-что есть.

Выуживаю из рюкзака пакет с гостинцами для дяди Севы из большого города — там несколько упаковок сыра, хамон и банка оливок. В ту первую нашу прогулку по озеру четыре года назад, старик развлекал меня рассказами о своих заграничных поездках и жаловался, что скучает по испанским и греческим деликатесам. С тех пор я по традиции привожу ему запрещенку, которую в маленьком горном поселке просто не найти.

Мужичок качает головой и резво спрыгивает с лодки на пристань, с счастливой улыбкой принимая подарок.

— Попутного ветра, сынок.

Я благодарю дядю Севу и встаю за штурвал. Знакомый глухой рев мотора разрезает умиротворенную тишину, и через несколько мгновений я уже отчаливаю от пристани.

Сегодняшнее утро — свежее и ясное. Вода в озере подернута мелкой рябью и блестит на солнце. Видимость идеальная — с берега хорошо просматриваются даже верхушки гор. Подставляю лицо легкому бризу, чувствуя, как теплые солнечные лучи согревают кожу на щеках, и погружаюсь в медитативные воспоминания.

Как и многому в моей жизни, умению управлять лодкой я тоже обязан отцу. Он с детских лет брал меня с собой в небольшие путешествия на реку или озеро, порой позволяя порулить. Надо ли говорить, что для меня это было проявлением высшей степени доверия, которое я старался оправдать беспрекословно слушая указания отца.

Здесь папа ни разу не был, хотя я много раз рассказывал ему о заливе. Грустно осознавать, что я так и не сумел показать ему одно из самых живописных мест, которые я когда-либо видел. Думал, что успею, но жизнь внесла во все свои коррективы.

И тут внезапно другая мысль заставляет меня нахмуриться. Лера. Вопреки всему я бы хотел иметь возможность показать это место ей. Возможно, чтобы не сожалеть потом, что был шанс, а я им не воспользовался.

Откуда во мне все это? В моих глазах она все та же предательница, которой нельзя доверять. Но при этом за последние дни она раскрылась для меня с другой стороны тоже. Ее очевидный ум, сообразительность, желание сделать что-то для своего отряда, чувство юмора, доброта, готовность прийти на помощь, когда в ней кто-то нуждается… Все это не особо вяжется с образом роковой соблазнительницы, намеренно разбивающей сердца, но, с другой стороны, я ведь точно знаю, как она поступила с Вадиком и лично разгребал последствия их расставания. А то, что у любого человека есть две стороны, как у медали, я давно уяснил. Нужно лишь понять, какая из них светит ярче.

Длительная прогулка по озеру здорово прочищает мне мозги. Где-то на середине водоема я глушу мотор и позволяю себе насладиться моментом: с жадностью смотрю по сторонам, впитывая живописные пейзажи гор и густых лесов, вдыхаю свежий влажный воздух и ощущаю умиротворенное покачивание лодки на воде.

Как давно я не ощущал такого мира и покоя! Внезапная кончина отца, университет и работа не позволяли расслабиться. За годы жизни в Москве я привык к городской жизни, к давящей высоте зданий, к безумному ритму шумных улиц, но любил я всегда это — первозданную красоту гор и уединение с природой.

Через пару часов я причаливаю к берегу. Швартую лодку у пристани и несу ключи дяде Севе, который ждет меня у дока. Искренне благодарю старичка, вкладывая в его руку щедрые чаевые, и обещаю вернуться в следующие выходные.

Усевшись в машину, достаю из рюкзака телефон, к которому не притрагивался с момента расставания с Лерой. Двадцать минут назад Таня написала, что освободилась, и будет ждать меня в кафе в центре. Чувствуя странную отрешенность, словно не я еду на встречу, которую страстно ждал последнюю неделю.

За год, что мы не виделись, Таня почти не изменилась. Разве что волосы стали чуть светлее и губы пухлее. Подозреваю, что во втором случае не обошлось без инъекций, но выглядит все вполне натурально — не знал бы ее, никогда бы не обратил внимание на эту корректировку.

Уже полчаса мы с ней сидим в кафе, которое она выбрала. Здесь многолюдно, шумно и сильно пахнет освежителем, но Тане, судя по ее довольной улыбке и блеску в глазах, все нравится, поэтому я остаюсь сидеть на месте, потягивая безалкогольное пиво.

Разговор выходит довольно однобоким. Таня много говорит и громко смеется, я смотрю на нее, киваю и если нужно, улыбаюсь, но в мыслях дрейфую далеко и от нее, и от ее рассказа про музыкальный фестиваль, который она собирается посетить в конце месяца.

Да что со мной не так-то?

Рядом со мной сидит красивая девушка, которая отчаянно флиртует со мной и с которой у меня уже был секс, отличный секс, а у меня ничего не ёкает. Я представляю, как мы окажемся в постели, или может быть, не станем ждать, и займемся петтингом прямо в машине, и не испытываю ровным счетом ничего. Ни бурления в крови, ни характерной тяжести в паху, ни покалывания в затылке, которое бывает в моменты острого возбуждения. Это как, твою мать, называется? Импотенция?

— А ты как, последний год в «Синичке»?

Осознав, что Таня обращается ко мне, я криво улыбаюсь и, прежде чем ответить, делаю еще один глоток пива.

— Последний, — подтверждаю я. — В следующем году заканчиваю универ. Будет не до лагеря.

— И что же, — Таня накручивает прядь волос на палец и призывно смотрит мне прямо в глаза. — Больше в наши края не вернешься?

— А ты хочешь, чтобы вернулся? — уточняю я, заставляя себя включиться в игру.

— Ты же знаешь, Кир, я всегда рада тебя видеть, — отвечает она, проводя кончиком языка по нижней губе.

— Это взаимно.

Лицо Тани расплывается в самодовольной ухмылке женщины, которая знает себе цену и только что получила ей подтверждение от интересующего ее самца. Так банально, что от натужной улыбки у меня даже зубы сводит.

— Ты не голоден? — спрашивает она, глядя на мою тарелку, к которой я почти не притронулся.

— Не особо, — подтверждаю я, не желая признаваться, что еда в ее кафе отвратительная.

— Я тоже. Может быть, пойдем?

Во что мне всегда нравилось в Тане — это ее прямолинейность. Жеманные улыбки и заход издалека — это не про нее. Она всегда точно знает, чего хочет и идет к намеченной цели без лишнего смущения. Мужской подход, который не может не вызывать восхищение.

Я без проволочек зову официанта и расплачиваюсь по счету. Потом встаю сам и, положив ладонь на поясницу своей спутницы, провожаю ее к машине.

Целоваться мы начинаем еще до того, как я успеваю завести мотор. Таня берет инициативу на себя: крепко обхватывает меня за шею и, перегнувшись через разделяющую наши кресла панель, впивается в мои губы.

От нее пахнет вином и терпкостью, а губы ощущаются непривычно плотными и гладкими — какая-то странна комбинация, которая не находит у меня никакого отклика. Я все же проталкиваю язык между ее зубами, в попытке разбудить свои инстинкты, но они отвечают каким-то вялым трепыханием, которое едва приподнимает штаны в районе ширинки. Нет, блин, так дело не пойдет.

Отстранившись от Тани, я кладу руки на руль и уточняю:

— Адрес тот же?

— Да, — подтверждает она, тяжело дыша.

— Тогда к тебе?

Она с готовностью кивает, одергивая подол короткой юбки и вновь облизывая свои губы. Нарочно что ли старается привлечь к ним внимание? Александрова, которая сидела на этом же самом месте несколько часов назад, не старалась, а от нее и ее коленок я едва мог оторвать взгляд.

Стоп, черт побери.

Только этого мне не хватало: думать о Лере, когда я собираюсь переспать с другой девушкой. Теперь даже если не сильно хочется, я просто обязан это сделать. Потому что… Потому что иначе все закончится плохо.