На грани фола (СИ) - Орлова Настя. Страница 10

— Угу, — на длинном выдохе уныло подтверждаю я и тотчас вздрагиваю. Рассеяв всю романтику, мимо нас с диким ревом проносится подозрительно знакомая спортивная тачка. Ага, вот помяни черта всуе, он и явится! — Черт! — тут же ругаюсь я, когда машина тормозит в нескольких метрах от нас, и из нее высовывается недовольная морда Громова в темных солнцезащитных очках.

— Булочка, шагай сюда! — нагло заявляет он и вытягивает из окна руку, в которой держит мою честно заработанную справку.

Дима напрягается, морщит лоб и кривит губы, но никак не комментирует сцену.

— Спасибо, Дим, — спешу добавить и отвлечь боксера, пока Громов не напросился на разбитый нос. Не хочу драмы. — Я напишу.

Осмелев, на адреналине тянусь и целую его в шершавую щеку. Мне даже горько становится, что прогуливаю очередную нашу встречу. Вымучиваю улыбку, а обернувшись к Громову, закатываю глаза и уже с покерфейсом шагаю к нему. Я собираюсь просто забрать справку и уйти, обсуждать нам явно нечего. Тяну руку к бумажке, но у Громова, видимо, другое мнение на этот счет.

— Мы будем играться? Или ты просто отдашь мне то, что пообещал? — спрашиваю, подперев бок здоровым кулаком, когда он резко одергивает ладонь с заветной справкой.

— Просто, как ты говоришь, в наше время ничего не дается. Пора бы уже понять. Я, например, должен был просто давать тебе задания, а ты их просто выполнять, но вместо этого ношусь с тобой, — он заявляет это с таким наглым лицом и заостренными бровями, что я теряю дар речи.

— Да ты! Да это твой…

— Садись, — командует он.

— Что? Я не сяду! С тобой я…

— Сядь в машину или не увидишь справку. Довольно простой выбор.

Я не представляю, что может заставить меня сесть к Громову. Особенно на глазах у Димы, который, кажется, ни на шаг не сдвинулся с места. Не представляла. До этого момента. Потому что, если убрать всю лирику, гавнюк прав — у меня нет выбора. Пару я уже пропустила, а прогул у Филатова будет стоить мне слишком дорого, если по итогам семестра я лишусь стипендии.

— Схожу за ветровкой твоей, я ее постирала, — бурчу под нос в надежде выиграть себе время.

— Можешь пока оставить у себя. Нюхать перед сном, представляя, что это я.

— Я тебя ненавижу, ты в курсе?

— Ага, повторяй это чаще, может, убедишь себя. Ты садишься или нет?

Глава 10

Арсений

Она медлит. Она, сука, медлит с ответом, пока ее качок маячит на фоне — я вижу его в боковом зеркале — и раздражает глаз. Меня не колышет он, но сейчас это дело принципа: заставить Огневу уехать со мной. Просто чтобы напомнить, кто здесь хозяин, а то память у пучеглазой короткая, видимо.

Я. Точка.

Сильно свободолюбивая лошадка мне попалась. Я думал, быстро приструню, будет прыгать на задних лапах (ну хотя бы ради справки), но нет — девчонка будто не от мира сего. Трется с каким-то упырем, пока я задницу надрываю. Ну не рву, но напрягаю, блин. Мама теперь неделю не слезет с вопросами, кто такая Виктория.

Поддаю газу звучно и громко, чтобы думала быстрее и приняла решение. Ждать я не намерен. У тех, кто постоянно ждет, отсыхает член.

— Я поехал, — бросаю ей, нажимая на кнопку стеклоподъемника, который отрезает меня от рычания Огневой. Она так забавно и беззвучно открывает рот, раздувает ноздри и играет бровями, что я смеюсь. Ну забавная Булочка. Пару минут назад хотел порвать ее, а сейчас ржу как конь над гримасами.

В результате она пинает ногой переднее колесо и, закатив глаза, обходит тачку, чтобы сесть рядом. Осматривает дверь и, не найдя встроенной ручки, разводит руками, а я от смеха уже рву живот.

— Не хватило денег, чтобы нормальные сделать? — бормочет под нос, потянувшись к ремню безопасности. А я со старта вжимаю на «Порше» педаль газа в пол, чтобы через четыре секунды с заносом выехать на полупустую дорогу. — Если ты желаешь самоубиться, я могу подсказать тебе много других способов, в которых не потребуется мое участие, — перейдя на фальцет, завывает Огнева.

— Не бойся, — говорю ей, а сам лишь сильнее давлю на газ, огибая еле плетущиеся тачки.

— Это должно меня успокоить? Какой же ты…

Она не договаривает, потому что я резко торможу перед светофором. Девчонка шипит, потирая руку, и меня быстро перестает забавлять ее страх. Тянусь к бардачку и кидаю ей на колени мазь, которую взял у мамы.

— Намажь, быстрее пройдет, — я возвращаю взгляд на дорогу, игнорируя немой вопрос на ее лице, и двигаюсь уже плавнее. Меня отпускает. Я не понимал, что так сильно завелся, пока мы не свалили от общаги, и я не увидел гримасу боли на кукольном лице.

Ну а какого хуя я отмазывал ее? Чтобы ее гонял другой чувак? Нет, так не пойдет. Пока она у меня в рабстве, я для нее царь и Бог. И если она это не уяснила, придется доходчиво разложить. На пальцах. Желательно на моих пальцах у нее между ног.

— Здесь все на корейском. Ты хочешь меня отравить?

— На тайском. Я мажу ей растяжения и ушибы после тренировок.

Не смотрю в ее сторону, чтобы не спалить контору. Ей ни к чему знать, что специально для нее брал.

— Почему здесь какая-то кобра нарисована?

— Показания к применению. Действует только на змеюк.

Она тяжело вздыхает.

— Эх, жаль, что мне не поможет.

— О-о, ты ошибаешься. Еще как… — Эта отчаянная бьет здоровым кулаком в мое плечо. И так-то силу не рассчитывает. — Ауч!

— Не ной, — в край хренеет она. — Куда ты меня везешь?

Я потираю место удара и злюсь. Может, она лесбуха? Это все объяснило бы. Да каждая вторая уже пищала б и кинулась отрабатывать не то что за мазь — просто за поездку в тачке, которых в нашем городе всего две. И обе у Громовых.

— К себе домой.

— Если тебе нужна кухарка или стриптизерша, то я пас, — она тычет пальцем на локоть, — у меня травма на производстве.

— Стриптиз, так уж и быть, подождет до следующего раза. Сегодня присмотришь за вечеринкой.

— Это как?

Меня раздражают ее вопросы. Если бы я сам знал. На ходу придумываю. Просто чтобы не оставлять ее с тем качком-недорослем.

— Сегодня суббота, нормальные люди тусят в эти дни. Напрягаться не придется. С тебя вовремя ставить пиво в холодильник и пополнять миски с чипсами. Если что закончится — заказать.

— Эм-м. Я живу в общаге и сплю на двухъярусной кровати. У меня нет денег.

— На, — пихаю ей между колен карточку, не основную, но все же, — ПИН-код четыре семерки. На операции лимит в десять тысяч стоит, так что перевести деньги детишкам в Африку мне в отместку не получится. Мое подтверждение нужно будет.

— Я не поеду, — все равно гнет свою линию.

— Быть официанткой для твоей гордой задницы — это слишком?

— Я работаю официанткой, идиот. Я не поеду туда, где будет твой дружок, который распускает руки.

Блять. Каждый раз как кувалдой по ребрам.

— Его не будет. Саня уехал с девчонкой за город.

— Бедная девчонка, — уже тише и без сочащегося изо рта сарказма говорит Огнева. А я сам не знаю пока, как реагировать. Не понял еще. Надеюсь, Бык не подведет.

Остальные десять минут мы едем с ней в относительной тишине. Я пытаюсь анализировать в голове свои действия, но ни хрена не пойму. На кой черт я везу ее туда, где полно доступных телок? Зачем суюсь со своим самоваром? И со своим ли? Просто ее чертов образ чирлидерши из мыслей не идет. А казалось бы, чего я там не видел, а?

Когда мы заворачиваем к дому, я издалека слышу басы. Рус, видимо, взялся за пульт — его электронщина прет из колонок. А розово-синий стробоскоп, палящий из окон — это что-то новое.

«Малыш, ну где ты? Погибаю без тебя»

Сообщение падает на телефон от контакта под номером три. В душе не ебу, кто это, но цепляюсь взглядом за яркие следы пальцев у Огневой вокруг локтя. Та, задрав свитер по рукам, пытается вскрыть тюбик, нюхает ядреную мазь со змеиным ядом и пучит в ужасе глаза. Явно собирается отказаться, но поможет же дурной!