Ты никогда не станешь моим (СИ) - Ридд Анастасия. Страница 27

Слишком противоречивы те чувства, которые я испытываю к этому человеку. С одной стороны, моя растоптанная гордость и уязвленное самолюбие, а с другой – то, что я до сих пор ощущаю, находясь в опасной близости с этим человеком. Но, как говорится, сердцу не прикажешь, хотя и очень хочется. Особенно сейчас, когда Костя снова врывается в мою жизнь. И теперь уже он навряд ли так просто исчезнет из нее.

– Костя, думаю, тебе тоже пора, – говорю я, закрывая за родителями дверь. – Сейчас я буду купать Макса, а потом укладывать спать, так что...

– Могу я помочь? – моментально предлагает Лисянский. – Уверен, что помощь тебе не помешает.

Я быстро киваю головой, после чего ухожу в спальню подготавливать необходимые вещи для купания. Костя остаётся с Максом, и по неизвестной причине я совсем не волнуюсь из-за того, что Лисянский может сделать что-то не так, несмотря на то, что, как я понимаю, с такими маленькими детьми он ни разу не находился один на один.

– Кать, – взволнованный голос из гостиной заставляет меня мгновенно очутиться рядом с сыном.

– Что случилось? – я перевожу взгляд от сына к Косте и обратно, пытаясь понять, что стряслось. Максим весело хохочет, быстро передвигая ножками и ручками.

– Он пытался присесть, – говорит Лисянский. – Я не слишком ориентируюсь, конечно, никогда не имел дел с такими крохами, – улыбается мужчина, – но не рановато ли?

– Ты меня напугал, Лисянский, – тихо произношу я, тяжело вздыхая. – Он уже пару раз пытался. Я разговаривала с врачом на днях. Она четко сказала, чтобы я специально не присаживала, но если он сам старается, то тогда надо просто отстать от ребенка.

– Ясно, – открытая улыбка Кости заставляет меня ответить тем же. Это происходит не нарочно, и мужчина моментально перехватывает мой взгляд, который, по всей видимости, оказывается красноречивее всех слов.

– Через три минутки Макс должен быть в ванне, – как можно равнодушнее бросаю я и, не дожидаясь ответа, возвращаюсь в спальню.

Быстро собираю все, что необходимо, и отношу в ванную комнату. Набираю немного водички в маленькую голубую ванночку и жду.

– Угомонись уже, предательское сердце. Он того не заслуживает, – бубню себе под нос.

Дверь в ванную открывается, и я вновь встречаюсь взглядом с Лисянским в зеркале. Мои щеки, долго быть, вспыхивают, потому как в отражении я вижу обнаженного по пояс мужчину. Честно говоря, я и забыла, как выглядит Костя… без одежды. Он определенно не ограничивается двумя тренировками в неделю в тренажёрном зале, потому как его поджарый торс свидетельствует об обратном. Руки, как мне кажется, увеличиваются в размерах минимум раза в полтора с момента нашей последней встречи.

– Будешь держать Макса, пока я буду его мыть, – мне кажется, что появившуюся дрожь в моем голосе слышит и Лисянский, но тот лишь кивает головой, опуская ребенка в ванночку с теплой водой.

– Ну что, богатырь, готов к водным процедурам? – мужчина широко улыбается сыну, получая то же самое в ответ. А мое сердце при этом ускоряет свой ритм, намереваясь и вовсе выпрыгнуть из груди… от счастья.

Смех своего ребенка не может сравниться, пожалуй, ни с чем. Макс хохочет, не переставая, в то время как Костя всеми способами пытается развлечь его. Честно говоря, так сразу и не скажешь, что у Лисянского нет опыта общения с детьми. Складывается впечатление, будто он уже не в первый раз общается с сыном, потому как между ними определенно наблюдается контакт. Мое сердце в хорошем смысле разрывается от увиденного, и от этого немного притупляется боль, которая еще тлеет внутри. Даже не знаю, наступит ли день, когда я смогу простить этого человека за все то плохое, что, пусть по незнанию, он мне сделал.

– Давай его мне, Костя, нам предстоят ещё массажные процедуры. Думаю, ты можешь идти, – говорю я, стараясь не смотреть в его сторону, потому как один только вид обнаженного торса заставляет меня испытывать то, что давно забыто. А я этого не хочу.

Костя передает мне сына, и наши руки соприкасаются. Чёрт! Легкое покалывание от одного только прикосновения. Злюсь на себя за мысли и чувства, которые, к сожалению, не могу контролировать в отличие от железной воли.

– Хорошо, – он пожимает плечами, после чего кладет руку мне на спину, целуя ребенка в щеку.

Я дергаю плечом, скидывая ладонь мужчины, и удаляюсь в спальню. Надеюсь, он уберется из моей квартиры восвояси, потому что после того, как ребенок уснет, говорить с Лисом я не намерена.

Но, кажется, этому не бывать. Проходит немногим больше получаса, а шума закрывающейся двери я так и не слышу. Макс уже крепко спит, поэтому я почти не слышно прикрываю дверь в спальню и выхожу в коридор. Крадусь на цыпочках в гостиную, проверить, чем занят Лисянский, и внезапно врезаюсь в крепкую мужскую фигуру, которая показывается из-за поворота. Едва не вскрикиваю, успевая зажать себе рот ладонью. Но Костя не теряется и, по всей видимости, на автомате, прижимает меня к себе. Мы стоим, не шевелясь и прислушиваясь, не разбудили ли только что уснувшего сына.

Я медленно поднимаю глаза на Костю, и он только по взгляду понимает, что переходит черту. Мужчина резко отпускает меня и проходит мимо, направляясь в ванную комнату.

– Костя, уходи, – шепотом произношу ему вслед, и Лис на мгновение останавливается. Он не оборачивается, лишь коротко кивает головой, после чего продолжает свой путь.

Мы больше не говорим. А спустя пять минут Костя молча надевает на себя рубашку и, не глядя в мою сторону, выходит за дверь. Наконец-то я могу вздохнуть спокойно. Но отчего-то пустота, которую он оставляет за собой, разъедает. Сегодня в моем воображении рисуется, пусть и ненадолго, видимость семьи, такой, какая она могла быть, и по этой причине я чувствую себя так. Разбитой. Будто из меня выжаты все соки.

Я подхожу к окну и обнимаю себя за плечи. На улице около подъезда виднеется фигура Лисянского. Мужчина будто чувствует, что я смотрю на него, потому как уже через мгновение поднимает глаза вверх. Разумеется, он не видит меня из-за темноты и высоты. Но, видимо, что-то щелкает, потому как через секунду его фигура скрывается в подъезде.

Подхожу к двери и жду. Знаю, что через несколько минут раздастся тихий стук в дверь, и я спрошу очевидное "кто там". Знаю, что все равно открою, несмотря на обиду и злость, а потому что захочу ещё раз взглянуть на него. Но, к счастью, ничего не происходит. Хотя мне кажется, я сквозь закрытую дверь слышу его рваное дыхание и чувствую запах терпкого аромата его одеколона, который вот уж долгие годы я ни за что не спутаю ни с каким другим.

Глава 19

Катя

На следующий день я просыпаюсь от того, что кто-то звонит в домофон. Хорошо, что я ещё с вечера убавила звук, и Макса эта трель до сих пор не разбудила. Накидываю лёгкий халат и бегу к входной двери. Быстро нажимаю на кнопку, даже не спросив, кто это может быть в такую рань.

Открываю входную дверь и вижу курьера с огромной охапкой ярко красных роз. Чувствую, как губы расползаются в улыбке, потому как я понимаю, от кого эти потрясающие цветы. Благодарю парня и забираю цветы из его рук. Аромат свежих бутонов уже разносится по всему дому, сто́ит только поставить их в огромную вазу. К счастью, одна такая у меня имеется.

– Получила? – машинально нажимаю кнопку ответа на своем мобильном и слышу знакомый голос в трубке.

– Привет, Мир! Да, получила. Отличные цветы, хочу сказать, а запах... Сам выбирал? – я подшучиваю над своим бывшим парнем, который вновь захотел стать настоящим.

– Обижаешь, Катюшка! – весело произносит он.

– Ладно-ладно, мне они, правда, очень нравятся! – отвечаю я.

– Ты не забыла, у нас сегодня свидание, – произносит он, а я закатываю глаза.

– Мир, ну какое свидание? – смеюсь я.

– Самое настоящее. Думаю, мы вполне могли бы…

– А я так не думаю, – обрываю его на полуслове.

– Ладно, тогда просто встреча в кафе за чашечкой чая, так? – спрашивает Мирослав.