Так не бывает. Шепот противоречий (СИ) - Рейв Элен. Страница 97

Друг вопросительно вытягивает лицо.

— Поклонники.

— Может и есть… — снова дёргает плечами. — Но я уверен, что это был он. В последнее время вы стали… — он морщится. — Как-то уж слишком близки. Он восстанавливает тебя в универе, оплачивает последние месяцы учёбы, репетиторов. А потом помогает найти меня… Когда даже я сам не знаю, где нахожусь и что происходит. Ещё Ритка…

— А она-то что?

Лёнька криво усмехается, красноречиво намекая на то, что вся эта темя с Яном ему не то, что не нравится, он его презирает как человека. И совершенно насрать, сколько хорошего он сделал или может сделать. Это всё дерьмо полное. И отчасти я с ним согласна.

— А она ебанутая просто. Говорит об этом упыре так, словно он теперь её кумир. Звезда, блядь. Ян весь такой, сякой… Но, наверное, не мне судить. Он меня бесит. Ты знаешь об этом. За всю хуйню, что сделал с нами. С тобой. И мне кажется, что ещё может сделать…

Смотрю на друга. Молчу.

Чайник, уже дойдя до кипения, ещё какое-то время бурлит, затем щёлкает. Отворачиваюсь к гарнитуру, беру свою кружку, завариваю зелёный чай с мелиссой из пакетиков. Кладу пару ложек сахара, размешиваю. Комнату заполняет негромкий звон соприкосновения ложки со стеклянными стенками кружки. И всё. Больше никаких звуков нет.

— Осуждаешь? — наконец, отзываюсь я.

Лёнька молчит, не долго.

— Нет, — усмехается. — Я сейчас не в том положении, чтобы кого-то осуждать… Сам не лучше.

— А если бы ты был сейчас в другом положении?

— В смысле?

— Без смысла, Лёнь…

— Нет… Не в этом дело. Я правда не осуждаю! — Друг оживляется видимо подумав, что я злюсь. — Просто пытаюсь понять. Это ведь не мне решать, при любом раскладе. Это только твой выбор. И если между вами что-то есть…

— То что?

Пауза.

— Не знаю… Если есть, то есть. Я… волнуюсь за тебя. Понимаешь?

Просто киваю, продолжая помешивать чай.

— Так… между вами правда что-то есть?

— Нет… Не знаю, — смотрю на зеленоватую прозрачную жидкость в кружке. На то, как она кружится в лёгком водовороте, вызванном манипуляциями чайной ложки. Как наматывается на неё верёвочка от пакетика.

Не знаю, что сказать…

Это правда. Я не знаю, что между нами происходит. И чем дольше я продолжаю играть в эту странную игру, правил которой тоже до сих пор не знаю, тем больше путаюсь, блуждаю в этом лабиринте Минотавра без малейшей надежды найти ту треклятую нить Ариадны, что выведет меня наружу. На свободу. И на месте стоять тоже не могу. Потому что чудовище этого лабиринта преследует меня. И я его боюсь…

— Он тупо издевается, — пожимаю плечами, наконец-то оторвавшись от залипания в чай и нарушив затянувшееся молчание. — Всё как и всегда. Он просто издевается. Что бы там ни было…

— И тебя это устраивает?

Оборачиваюсь. Беру в руки чашку, прижимаюсь бёдрами к столешнице. Делаю маленький глоток. Морщусь, когда обжигаю язык о кипяток.

— А у меня есть выбор? — усмехаюсь с откровенной горечью.

— Выбор есть всегда.

— Хм, типа нет безвыходных ситуаций, есть лишь неприятные решения? — выгибаю одну бровь. Не самое удачное время для философствований.

— Типа того, — кивает Лёнька.

— Не уверена. Не в этом случае… Он мне его не даст.

— Он тебя к чему-то принуждает?

— Нет.

Первая мысль — она же самая верная?

Он и правда не принуждает, если так задуматься. Я соглашаюсь сама. Какими правдами или неправдами он ни вытаскивал бы из меня это согласие. Решение остаётся лично моим.

Несколько долгих секунд парень молчит. Смотрит мне в глаза и молчит. Затем отводит взгляд, опускает лицо, словно бы решая что-то. Решая говорить или нет? Спрашивать или не стоит?..

— Он тебе нравится? — возвращает внимание.

Теперь молчу я.

Мне кажется, тут и говорить ничего не нужно. И так всё понятно. Но я всё же говорю, отстранённо, словно не своим голосом:

— Похоже на то…

Друг не меняется в лице, кивает. Он уже давно знал ответ на этот вопрос, но ему нужно было услышать это от меня. Как подтверждение своим давним подозрениям. После снова опускает взгляд.

— Давно?

— Не знаю…

— Что будешь делать?

Тяжёлый вздох. Мой.

— Не знаю… — ненадолго прикрываю глаза. — Ничего. В этом нет смысла.

Друг кивает.

— Я могу чем-то помочь?

Вдруг хочется смеяться над его престранным вопросом, и я смеюсь. Тихо, с откровенной печалью, если не горечью.

— Можешь ебануть мне стулом по башке, чтобы вылетела вся эта дурь… Авось повезёт, и я потеряю память.

— Вариант, — Лёнька пожимает плечами. Усмехается, но тоже без особой радости. — Можем поехать ко мне…

— Ты в завязке, — напоминаю строго.

— Да не о том речь, — отмахивается, цокает языком. — В плеху порежемся. Не знаю… Накупим всяких вкусностей, будем обжираться ими всю ночь. Помнишь? Как раньше.

— Помню.

— Ну вот. Мы и без алкоголя умели нормально отдыхать. А утром поедешь от меня на свои занятия…

— Не сегодня, Лёнь, — произношу, а в голове словно эхо:

«Когда-нибудь, лягушка… Но точно не сегодня…»

Чувствую, как мурашки, начинают подниматься по рукам и скапливаются где-то в области затылка. Сердце сбивается с привычного ритма, стоит только разуму воспроизвести в голове этот голос.

Ненавижу этот голос…

И люблю…

Тёмная сущность подбирается к эмоциям со спины, приставляет огромный нож к горлу, затыкает вопль ужаса ледяной ладонью и утаскивает в своё тёмное, мрачное и пугающее логово. Там им самое место. В сыром полумраке кошмарного подвала. С прикованными наручниками к старой проржавевшей батарее руками, сидя на холодном влажном полу.

Пусть там и издохнут…

— Вали домой, — наконец, прибавляю, ставя тем самым точку в этом слишком уж затянувшемся диалоге. Хватит с меня на сегодня.

— Ладно-ладно. Понял, — друг не обижается. Понимаю это по интонации его голоса. Поднимается с кровати, подходит к выходу из комнаты, неуклюже обувается при помощи одной руки. После замирает, глядя мне в глаза.

— Ну-у… пока?

— Пока, — короткий кивок.

— Я позвоню завтра.

— Хорошо.

— Только не игнорируй мои звонки. Ладно?

— Ладно, — снова кивок.

Лёнька покидает комнату, а я ещё стою какое-то время, пялясь абсолютно тупым и ничего не передающим взглядом в одну точку.

11 апреля

* * * *

Иду в душ, пользуясь уже достаточно поздним вечером, а точнее ночью пятницы, когда большая часть обитателей нашей общаги шарится кто где. Примерно пятнадцать минут трачу на гигиенические процедуры. Затем переодеваюсь в домашнюю одежду, забираюсь с ногами на свою кровать, беру в руки сотовый. Нахожу нужный контакт, звоню:

— Алло, — раздаётся знакомый голос из динамика телефона.

— Привет, Саш, — улыбаюсь. — Ты звонил?

— Да.

— Прости, что сбросила. Была на дополнительных занятиях, а звук отключить забыла, — злюсь на саму себя за то, что приходится всякий раз врать ему. Но рассказать всё как есть… Сашке совершенно ничему эта шизанутая информация.

— А. Ничего. Я не в обиде, — по голосу понимаю, что он тоже улыбается. Значит, рад меня слышать. — Как ты?

— Нормально. Только устала капец. Безумная неделька. Утром учёба, днём учёба, вечером учёба. Потом работа. Потом опять учёба. Мне кажется, ещё чуть-чуть, и я превращусь в закоренелого ботаника. — С удовольствием прислушиваюсь к мягкому утробному смеху на той стороне невидимой телефонной линии. — Останется только купить себе большие роговые очки с толстенными линзами и какой-нибудь жутко стрёмный портфель а-ля «первый раз в первый класс»…

— Всё настолько плохо? — весёлым голосом уточняет парень.

— Жуть просто. Я никогда в жизни столько не училась, сколько за последние недели.

— Ну так хорошо же. Будешь чертовски умная, и для этого совсем не обязательно становиться ботаником, — Сашка делает паузу. — Хотя я бы взглянул на тебя в роговых очках и в прикиде первоклашки. Вот была бы умора.