След Анубиса (СИ) - Сарафанов Валентин. Страница 12

Все трое молча созерцали странную карту.

— Зачем вода-то вокруг нарисована? — осторожно спросил Степан.

— Затем, что так оно и есть, — ответил Василий.

— Ну, ты скажешь, — хмыкнул Степан. — Мы что, на острове? Как это может быть?

Василий ничего не ответил. Он продолжал всматриваться в карту. Смутные догадки, одна фантастичнее другой, рисовались в его голове. Но он молчал. Вовка тоже молчал. Он сосредоточенно сопел носом.

— Да что тут смотреть, — пробурчал Степан. — Рисунки сумасшедшего.

— Не скажи, — мотнул головой Василий, отложил карту и раскрыл тетрадь. Первые страницы пестрили цифрами. Это были записи добычи золота. Ничего интересного. Еще страница. Ещё. А вот это что-то. Текст какой-то. Все трое склонились ближе. Тест аккуратно написан, но по-старому. Некоторые слова заканчивались твердым знаком, а вместо «е» иная буква написана. Сейчас так не пишут. Непривычно как-то. Василий начал медленно читать вслух:

Я уже не помню число того дня, когда произошло это. Было лето 1908 года. В тот день я прибыл на свой прииск забрать добытое золото. День стоял жаркий. Было уже за полдень, когда небеса словно раскололись. Земля вздрогнула. Я вскинул глаза к небу и увидел там летящий огненный шар. Потом все озарило огнём. Глаза ослепила вспышка. Потом свет померк, и наступила тишина. А потом глаза вновь увидели свет. Всё вокруг, как бы погрузилось в тишину, будто и не было ничего, ни грома этого, ни шара огненного.

Я забрал золото и вместе с двумя своими охранниками поплыл вниз по реке. Мы возвращались домой. Но не удалось нам вернуться в тот день. Проплыв до Подкаменки, мы увидели на берегах поваленный лес. А потом мы увидели гору. Она преграждала нам путь, а Подкаменка прямо в эту гору текла. Но не в пещеру она текла, а прямо в склон горы, исчезая там. Это было страшно. Похоже, что сам сатана нам путь преградил. Мы истово крестились и читали молитвы Господу нашему. Но путь не открылся. К самой горе мы не решались приблизиться. Время к вечеру шло. Удалившись от горы, мы расположились на ночлег. Когда стемнело, увидели мы призраков на дальних холмах за рекой, там, где лес поваленный. Блуждали они огнями по склонам. Мы молились всю ночь, осеняя себя крестным знамением за спасение душ наших. Как только рассвет забрезжил, мы в обратную дорогу до прииска нашего путь стали держать. Добрались к полудню. Порешили другой дорогой пойти. По земле, не по реке. Верст пятьдесят надо было пройти до селения старообрядцев. Мы и пошли. Дорога вроде знакомая вначале была, а потом сами не поняли куда забрели. Места неизвестные нам. Ходили мы до вечера и вышли в морю. Глазам не верим своим. Волны на берег накатываются. Ветер дует. Откуда здесь морю-то быть? Снова завечерело. Мы снова заночевали, а наутро назад стали возвращаться. Но возвращались мы не один день. Лес словно заколдован. Плутали мы по нему три дня. Только на четвертый день к прииску вышли. Так мы и остались здесь. Я остался, двое охранников моих и четверо старателей с прииска моего. Сколько мы ни пытались выйти отсюда, не получалось у нас. Пытались мы в мир выйти не раз, но лес нас кругами водил. Не заметили, как год прошел, затем другой, третий. Я за это время стал карту составлять. Заметил я, что на земле этой есть места, где можно ходить свободно и лес тебя не обманет. Вроде как по коридорам можно ходить. Я эти места пунктирами на карте нанес. А ежели от пунктиров тех отступить, так сразу в место иное попадаешь и можешь проплутать невесть сколько. Так у нас двое сгинуло за год. Через трое годков ещё четверо померло неизвестно от чего один за другим. Я один остался. Уже лет пять, как один живу в этом месте сатанинском. Не отпускает эта земля. Нет из неё выхода. Но я карту-то составил в меру своего разумения и в надежде, что когда-нибудь кто-нибудь найдет это место. Искал я выход, но не нашел. Море одно вокруг. А к месту тому, где река в гору уходит, приближаться более не решался. Там место тайное и гиблое. В надежде пишу тем, кто будет читать это, ибо знаю, что дни мои сочтены. Ослаб я, да и устал жить здесь в одиночестве. Бог наказал меня за грехи мои земные. За всё платить надо, ибо вел я в молодости жизнь разгульную, обманывал людей не раз ради богатства, в чем искренне раскаиваюсь. А зовут меня Филимон сын Иванов, по фамилии я Ознобищев. Об одном прошу тех, кто найдет мои останки, предать земле их по христианскому обычаю и помолиться за мою грешную душу.

Василий закончил читать последнюю фразу и услышал над ухом пронзительный вскрик:

— Глухаря спалили! — завопил Вовка и кинулся к костру. Степан тоже резко вскочил и суетливо вместе с Вовкой сдернул с рогулек обугленную птицу.

— Ничо, ничо, вовремя успели, — приговаривал он, отщипнув кусочек и забрасывая его в рот. — Ничо, в самый раз. Ещё бы немного и спалился бы обед, а так в самый раз. Так, кому чо? Кто ногу будет?

— Я! — Вовка протянул руку и, обжигаясь, начал жадно сгрызать мясо. Василий предпочел грудку. Степан же оторвал оба крыла. Ели молча. Вовка быстро уничтожил свою порцию и улегся тут же на камни, уставив глаза в небо.

— Ещё? — спросил Василий.

— Неа, — отказался Вовка, погладил себя по животу и закрыл глаза. — Нога большая.

Степан дожевал крыло, кинул кости в реку и задумчиво уставился на воду.

— Что делать то будем, Стёпа? — спросил Василий.

— А ты понял что-нибудь из написанного, — спросил Степан, по-прежнему, глядя на воду.

— Понял одно, что выхода нет отсюда, — нахмурившись, ответил Василий. — И ещё кое-что. Есть предположения.

— Что за предположения?

— Совпадение странное.

— Говори, не тяни. Ты же умный.

— В этой тетради о реке Подкаменке написано. Скорее всего, река, что на карту нанесена, та, что пошире, и есть Подкаменная Тунгуска. А в 1908 году в районе Подкаменной Тунгуски наблюдали явление необычное. Многие шар видели огненный, что по небу летел.

— Это Тунгусский метеорит что ли? — подал голос Вовка, не открывая глаз.

— Так вначале думали, что метеорит, — ответил Василий. — Но самого метеорита не нашли. А грохот от его падения был такой, что за тысячи километров слышно было.

— Я знаю, читал, — Вовка открыл глаза и приподнялся на руках. — Потом экспедиции организовывали туда. Но самого метеорита не нашли. Только лес поваленный.

— Да, только поваленный лес, — кивнул Василий. — И больше ничего. Век прошел, а эта тайна осталась неразгаданной. Всякое предполагали. Может, это комета была. А некоторые говорили, что корабль инопланетян. Разное думали. Но тайна, так и осталась тайной. Назвали эту тайну Тунгусским феноменом. Вот я и предполагаю, что этот самый Филимон Ознобищев был свидетелем этого феномена. Время совпадает. А вот, что потом произошло? Трудно сказать. Можно только догадки строить.

— А я вот и не предполагаю, — задумчиво произнёс Степан. — Я уверен.

— В чем ты уверен, — спросил Василий.

— Да в том я уверен, что фамилия моя Ознобищев. И ещё я уверен в том, что мой прадед Филимон Ознобищев сгинул в тайге в том самом 1908 году. Мне мой дед рассказывал. А был мой прадед золотодобытчиком. Так, что все сходится. Прадед мой там, в избе свои кости разбросал.

— Ну да! — Вовка аж подскочил. — Ты это только что придумал?

— Ничего я не придумал, — угрюмо произнёс Степан, поднимаясь с камня. — Пойду я волю своего прадеда исполню. Похороню по-христиански. А потом дальше будем думать, что делать. Мне лично не хочется здесь свои кости оставить. Вам, наверное, тоже.

* * *

Степан присыпал землёй основание грубо сколоченного деревянного креста. Притоптал землю на холмике. Вовка поднял ствол ружья вверх и выпалил в сумеречное небо.

— Ты чего? — спросил Степан.

— Салют это. Держи, — Вовка протянул ружье Степану.

— Зачем? — не понял тот.

— Оно твое ведь. Ты наследник.

— И верно, — Степан улыбнулся, взял в руки оружие, подержал несколько секунд и протянул обратно. — Держи. Дарю. Держи, говорю. Оно хозяина признало. Держи.