След Анубиса (СИ) - Сарафанов Валентин. Страница 3

— Это как свинья эта что ли?

— Как свинья. Выпьешь кое-что и пойдешь. Да ты не нервничай, мы сначала в ногу выстрелим.

— Может лучше в задницу?

— Не надо шуток.

— А что за дрянь я выпить должен? — поинтересовался Василий.

— Это не дрянь. Это стимулятор. Мы сами ещё не знаем механизма его действия. Он стимулирует живой организм к отражению энергетического заряда. Пули отлетают. Понимаешь в чем вся прелесть эффекта. Чем сильнее удар, тем сильнее отражение. Живой организм весьма странная штука. Мы очень мало знаем об энергии жизни. Этот стимулятор мобилизует защитные силы. Как бы экран выставляет на энергетическое воздействие. Более того, отражает этот удар обратно. Ты можешь себе представить! Я поэтому и стрелял из-за двери. Все эти пули назад летели. Теоретически, если выстрелить из пушки, то снаряд, отразившись от защиты, полетит обратно. Но это теоретически. А пока мы опыты проводим.

— И после удачных опытов на свинье ты решил, что можно проделать то же самое с человеком, то есть со мной?

— А что? — Каменецкий развел руками — Организм свиньи наиболее близок по своим параметрам к человеческому. Та же температура…

— Какие гарантии остаться в живых?

— Вася, ну ты же знаешь, — Аркадий грустно улыбнулся.

— Понял. Когда испытания?

— Ну, — Каменецкий поднял глаза к потолку. — Надо еще кое, что проверить. Я думаю, что не раньше, чем через месяц.

— А что это за стимулятор? — поинтересовался Василий.

— А вот это уже лишний вопрос, — насупился Каменецкий.

— Наследие предков?

Каменецкий молчал.

— Сколько платите?

— Вот контракт, — Каменецкий достал из ящика стола листок бумаги.

— Не густо за смертельный номер без страховки, — отметил Василий, пробежав контракт глазами.

— Ты же видел свинью. Ни капельки крови. Впрочем, ты можешь отказаться. У нас есть другие кандидатуры. Но ты лучший. У тебя идеальные параметры организма.

— Как у свиньи, — усмехнулся Василий. — Ручку давай.

Он подписал контракт.

— Ну, вот и славно, — Каменецкий спрятал листок в ящик и, расплывшись в улыбке, посмотрел на Василия. — Ты каждый раз удивляешь меня, Вася.

— Чем же?

— Легкостью, с которой ты идешь на риск. Ты словно играешь своей жизнью. Завидую. У меня так не получится. Тебе словно нечего терять. Ну, положим, так было раньше. А сейчас-то что? У тебя хорошая, пусть рискованная, но хорошо оплачиваемая работа. Обеспеченная жизнь. Перспективы. А в тебе ничего не изменилось. Ты по-прежнему подписываешь смертельные контракты, словно знаменитый артист, раздающий автографы кумирам.

— А что изменилось-то? — Василий скривился в усмешке.

— Как это что? — Аркадий удивленно округлил глаза.

— Да, так, ничего. У тебя всё на сегодня ко мне?

— Нет не всё. Ты отдохнуть не хочешь? У тебя вид утомленный. Оставайся на пару деньков у нас. Ты же знаешь. У нас тут все есть.

— Спасибо, не могу.

— Что так? Раньше охотно оставался.

— Сейчас не могу. Сын у меня дома.

— Что? Сын!? — Каменецкий аж с кресла привстал. — К тебе сын приехал? Ты же говорил, что не встречаешься с ним.

— Да вот, — Василий грустно улыбнулся. — Его мама на юга укатила вместе со своим новым русским. А меня попросила Володьку к себе взять. На время.

— Интересно то как, — Каменецкий прищурил глаза. — Да, женщины! Вот существа! Интуитивно силу чувствуют. Ты это смотри Вася. Придет время, она к тебе назад прибежит. Будет ноги мыть и воду пить. Точно! Ты машину ещё не купил?

— Купил.

— Купил?! А она знает?

— Откуда? Я пару дней назад взял. На стоянке она сейчас. Надо гараж приобретать.

— Не скажи, Васек. Тайное может стать явным за мгновение. А тут целая пара дней. Она почувствовала, что ты крутизной становишься. Кстати, какую машину взял, и почему мы не обмыли покупку?

— Лексус. Джип. Я точно не помню какая модель. Новейшая.

— Лексус, Какая модель не помню, — передразнил Василия Каменецкий. — Не помнит он модели. Зажрался ты. Платить тебе меньше надо.

— Больше, — усмехнулся Василий. — Может, я самолет хочу.

— Обойдешься. Хотя все в твоих руках. Значит, не можешь остаться?

— Не могу.

— Жаль. Ну, давай, иди. Тебя доставят, туда, где взяли. Мы тебя вызовем. Но если что срочное будет, ты знаешь, как со мной связаться. Но только в самых экстренных случаях. Рад был тебя видеть, — Аркадий протянул ладонь.

* * *

Вечерние сумерки накрыли город, когда автомобиль притормозил у двери подъезда. Василий вышел из машины. Дверца закрылась за спиной со звуком щелчка затвора винтовки. Он посмотрел на окна своей квартиры на шестом этаже. В одном из двух окон горел свет.

"Дома сидит", — подумал Василий и вошел в подъезд.

Лифт не работал. Эта старая машина функционировала сутки через двое. У нее был свой режим. Не то, что лифт на объекте Ц-5. Василий начал подниматься по ступеням, машинально читая привычные надписи на стенах. Подъезд не ремонтировали лет двадцать, а может и более. Лампочки не горели. Какие ещё лампочки? Со стен патроны даже сняли предприимчивые граждане. На площадке пятого этажа жилец упорный оказался. Закрыл патрон с лампочкой металлической решеткой. Наивный человек!

Василий достал ключи. Открыл дверь квартиры, осторожно ступив в прихожую. Старая кошка — наследие прошлого, имела привычку гадить при входе, выработав у хозяина квартиры условный рефлекс после неоднократных случаев попадания ноги в результат жизнедеятельности маленького мерзкого организма. Василий ненавидел кошку, но выбросить не решался. Добрая душа. Он звал кошку Тварь. Она охотно реагировала на эту кличку, особенно когда Василий приносил домой продукты.

На этот раз обошлось. В прихожей было чисто. Тварь сидела на диване и тупо смотрела на хозяина.

— Нет ничего, — развел руками Василий. — Не до тебя было.

Кошка раскрыла розовый рот и гнусно мяукнула. Василий разулся и прошел в комнату. Сын сидел в кресле напротив телевизора. Он даже глазом не повел.

— Как дела? — бодро спросил Василий.

— Нормально.

— Так и сидишь дома?

Молчание в ответ.

Василий прошел на кухню. Он проголодался с дороги. Залез в холодильник. Достал колбасу. Отрезал кусок. Налил молока. Заглянул в хлебницу.

— Вовка! — крикнул он. — Почему за хлебом не сходил? Ты меня слышишь?

Молчание в ответ.

Василий вернулся в комнату. Коротко стриженый затылок сына возвышался над спинкой кресла.

— Ты почему за хлебом не сходил? — повторил Василий вопрос.

— Я не привык,

— Чего?! — не понял Василий.

— Нам продукты на дом привозили, — заявил сын.

Василий набрал в грудь воздуха, выдохнул и присел рядом с тринадцатилетним подростком.

— Слушай, Вован, — Василий постарался заглянуть сыну в глаза. — Хочешь — не хочешь, а пару недель нам придется быть вместе. Ты уж потерпи.

— Ты живешь, как бомж, — процедил сквозь зубы сын.

— Почему, как бомж? — растеряно спросил Василий.

— Потому, что, — упрямо произнёс сын. — У тебя тут ничего не меняется. Я помню этот дом. Всё тот же потертый диван, те же кресла, тот же старый телевизор, кошка та же самая.

— Видишь ли, Вован, — Василий положил свою ладонь на плечо сыну. Тот нервозно дернулся. — Видишь ли, ты еще не понимаешь всей сложности жизни. Все меняется. Скоро я здесь изменю всё. Но самое главное, что я твой отец, а ты мой сын. Это главное.

— Отстань, — едва слышно произнёс сын.

— Ладно, сиди, — Василий поднялся с кресла. — Я надеюсь, что мы с тобой подружимся. Я за хлебом схожу.

Он прошел в коридор и почувствовал под ногой нечто мягкое.

— Вот тварь! Когда успела!

Кошка спряталась. Василий с омерзением сбросил с ноги тапок, обулся в кроссовки и вышел на площадку. Спустился по лестнице. Магазин располагался неподалёку в соседнем доме за углом. Минуты три ходьбы. Когда он возвращался назад, из-за угла дома по дворовому проезду на скорости вырулил автомобиль и пронесся мимо сверкнув фарами.