Каратист: полный контакт (СИ) - Тыналин Алим. Страница 14

Когда мы отъезжали, дядя махал вслед.

— Ну, ничего, — сказал Боря. Он был высокий и усатый. Нос большой и красный, как у деда Мороза. Одет в сильно поношенный коричневый костюм с клетчатой рубахой. — Я тоже после десятого класса уехал. В Сибирь, строить дамбу. Стройка века. Вместе с другими комсомольцами. И ничего, жив ведь.

Я послушал его рассказы о суровой юности. И уснул. Даже не заметил, как приехали.

— Эй, вставай, — Боря толкнул меня в плечо. — Вот мы и на месте.

Или он не слишком торопился, или мы уехали далеко от города, но небо уже начало светлеть. Это мы что же, около часа ехали? Километров десять-пятнадцать от Москвы.

Я вышел наружу. Хлопнул дверцей. Огляделся. Куда это мы попали?

По самой даче у меня остались смутные воспоминания. Все-таки, приезжал сюда каждое лето. Помогать вспалывать грядки, поливать рассады. Дом ремонтировать.

Ага, точно. Я узнал место. С севера и востока лес. С юга и запада дачи. Между дачами и лесом узкая грунтовая дорога. Все вокруг засажено деревьями и кустами.

На дачах полно народу. И животных. Петухи орут, курочки квохчут, собаки лают. Где-то даже коровы мычат. Как в деревне. Воздух свежайший.

— Давай, вещи отнесем, — просипел Борис.

Со стороны казалось будто он запойный пьяница. Но я помнил, что он ни капли не употребляет. Просто такая конституция у человека.

Мы отнесли вещи в домик. Наш как раз у дороги, перед лесом. Ключ в выемке за ставнями.

Домик небольшой, сложен из дерева, внутри всего три комнатенки. Кухня и две спальни. Печка, холодильник, плита. Шкаф для одежды, шкаф для продуктов. Кровать.

А еще погреб. Там, помнится, даже засолы в бочках остались.

— Ну, давай, удачи, — Боря пожал мне руку. — Мне в город надо.

Я хотел поехать с ним обратно. Но потом вспомнил, что неподалеку ходит электричка. Как раз через лес надо пройти, чтобы попасть на станцию.

А оттуда с вокзала на метро можно прям до института добраться. От силы час-полтора времени займет.

Поэтому чего мне шататься по городу просто так? Лучше здесь обустроюсь.

Я пожал руку Боре, он сел в машину, затарахтел двигателем на всю округу. И уехал. Я остался один.

Сна я уже не чувствовал. Подремал в машине пару часиков, достаточно. Свежий воздух привел меня в чувство.

Я вернулся в дом, нашел воду в большом бидоне. Где-то неподалеку колодец, но я сейчас не помнил, где именно. Потом спрошу у местных.

Умылся, освежился. Разложил вещи в шкаф. Разобрал свертки. Включил холодильник и он тут же громко затарахтел. Я сложил туда продукты и припасы, что дала тетя Маша на прощание.

Осмотрел постельное белье. Вроде чистое. Надо будет потом постирать. Но пока что можно пользоваться. Я в этом отношении не очень привередливый.

Потом сделал зарядку во дворе. И сразу почувствовал, как затрещали мышцы. Запротестовали после вчерашних упражнений. Просили сегодня дать отдых.

Но я и так слишком много пропустил. В качестве компромисса я сделал медленные ката. Не силовые упражнения. Наоборот, щадящие.

Чтобы успокоить организм. Утихомирить ум. Подготовить к испытаниям грядущего дня. Настроить на бойцовский лад.

Для этого я тридцать раз повторил ката сантин. Эта ката произошло из Южного Китая. Помогает мгновенно подготовить организм к бою. За счет быстрого напряжения мышц. Из расслабленного состояния.

Включает сильную технику кулака «толчок». Используется лишь одна стойка. Ноги защищают тело от ударов с разворота. Три шага вперед, разворот, три шага назад. Удары наносятся кончиками пальцев. Вдохи-выдохи жесткие и отрывистые.

Сантин помогает отработать жесткий стиль карате. Тот самый, что я всегда проповедовал. В ката работают все мышцы. Хоть и медленно, но зато интенсивно.

Когда я закончил и открыл глаза, сначала прищурился из-за лучей восходящего солнца. Оно встало за лесом. Сегодня будет хороший день. Ясный и безоблачный.

За забором за мной наблюдали две любопытные детские мордашки. Ну как, детские. Скорее, подростки, лет четырнадцати.

— Ты чего это? — спросил один чумазый пацан. — Чего руками машешь?

Я улыбнулся и отправился завтракать. Потом собрал вещи, в том числе и ги, положил в сумку и отправился в Москву. Дверь запер и пошел через лес.

Утренний лес прекрасен. Я ничуть не жалел, что меня выпнули на дачу. Всегда мечтал жить на лоне природы. А тут прямо в лесу. Просто сказка.

Минут через двадцать я вышел из леса. На станции уже собрался народ. Подошла электричка. Я сел и поехал в город.

Через час был в институте. Лекции пролетели быстро. В перерывах искал Юлю, но не обнаружил. Да и подружек не нашел. Кажется, у нее сегодня экзамен. Неужели уже сдала и убежала? И не дождалась меня?

После занятий я пообедал в столовой. И отправился обратно в спортзал Белоухова. Надеюсь, сегодня грозный сенсей соблаговолит проверить мои способности.

Если опять будет строить из себя патриарха, я уже не буду приходить. Хватит с меня дутых авторитетов.

Сегодня я приехал пораньше. Щепкина еще не было. Там, где вчера занимались боксеры, теперь тренировались борцы. Бросали манекены с прогибом через голову. На меня никто не обратил внимания.

Несколько парней в кимоно разминались перед тренировкой. Некоторые пытались сесть на поперечный шпагат. Я подошел и спросил, где можно переодеться.

— Это ты новенький? — спросил один, с синими поясом. — Раздевалка вон там. За поворотом. Разминайся. Сейчас подойдет сенсей и начнем.

Не очень приветливо. Но я не стал протестовать. Отправился в раздевалку, переоделся.

Вернулся обратно. Тоже начал разминаться. Потихоньку проработал все мышцы. Чтобы потом, в поединке ничего себе не повредить. От чрезмерных усилий.

— Эй, как дела? — ко мне подошел давешний парень с желтым поясом. Мой ассистент во время боя с боксером. Егор. Да, точно, его зовут Егор. — У тебя сегодня кумитэ? Мы что-то до сих пор не поняли. Ты что, действительно будешь драться с Сапожкиным? Но ведь ты белый пояс. Как так можно?

Я пожал плечами. Мне, вообще-то, плевать с кем драться. Даже против черного пояса выйду, пофиг.

— Это решение вашего тренера. Я согласен. Чего еще надо?

Длинный Егор смотрел на меня, как на призрака. Интересно, однако. Сам долговязый, а глазищи огромные. И сейчас удивленно расширенные.

— А так разве можно? Он же тебя по матам размажет. Не боишься?

Я усмехнулся и покачал головой. Пытался показать себя крутым и беспощадным. Мол, море по колено. И вашего коричневого пояса я на завтрак хавал. С солью.

— А чего бояться? Он такой же, как все. Тоже человек.

Хотя на самом деле я, конечно же, волновался. Неизвестно, как все пройдет. Сейчас дикие времена. В плане карате, я имею ввиду. СССР не имеет официальных представительств за рубежом. Нет аттестации, присвоенных титулов.

Все только в зародыше. Да и само карате только начало вылезать из подполья.

В такой обстановке возможно все. В том числе, бой желторотика с коричневым поясом. В двадцать первом веке такое, конечно, трудно представить. А сейчас можно. Очень даже можно.

И этот Сапожкин может запросто сломать мне челюсть неправильно выполненным ударом. А может и зарядить в пах. Короче, может произойти, что угодно.

— Ну, ты даешь, — Егор уважительно помотал головой. — Хорошо, удачи. Она тебе понадобится с Сапожкиным. Он тот еще зверь.

Не очень обнадеживающее напутствие. Перед боем. Но я заставил себя успокоиться.

Чего волноваться? Я же участвовал в стольких испытаниях. В стольких соревнованиях. Так что должен обладать железной выдержкой.

Я тоже пытался сделать шпагат, но куда там. Над этим телом еще предстоит много работать. Совсем негибкий. Как кусок дерева.

— Ты готов?

Знакомый холодный голос. Я обернулся и увидел тренера. Белоухова, длинноволосого учителя. На лице нет никаких эмоций.

Он действительно так себя чувствует? Как глыба льда. Или это просто игра на зрителей?

— Готов, сенсей, — я встал и поклонился. Пусть видит, что я знаю традиции.