Чужбина с ангельским ликом (СИ) - Кольцова Лариса. Страница 124

— Вопрос неправильный. Это же твой дедушка, а не дедушка твоего водилы. Так кем же он был, аристократом или служителем подземного владыки? И не похищенные ли сокровища помогли ему вписать своё семейство в континентальную книгу аристократов?

Таким умозаключением он сильно задел меня. Обвинить дедушку в подделке значимости и знатности своего рода? Одним этим небрежением Рудольф уже лишил себя моей благосклонности. На ближайшие дни уж точно. Дело оставалось за малым. Выдержать его натиск, если он повторится. А что повторится, сомнений уже не было. Я расправила плечи и гордо вскинула подбородок, повернувшись к нему в профиль и сузив глаза, чтобы без слов дать ему понимание недопустимости неуважительных замечаний в отношении моей аристократической семьи.

— Не забывайтесь, вы общаетесь с потомственной аристократкой! А вовсе не с девушками из «Зеркального Лабиринта». Кому ж неизвестно, что они готовы поощрять любые непристойные игры ради низких и возбуждающих эмоций тех, от кого и зависят оплата и прочие служебные льготы женского персонала.

— Всегда относился и отношусь с трепетным и тёплым чувством к твоей семье, — сказал он, вроде бы, и без тени насмешки. — И никогда даже близко не уподоблял тебя тем, кто вокруг. Люблю твоих родных хотя бы потому, что они породили такой шедевр, — тебя! Без тебя моя жизнь здесь была бы абсолютно бесцветной. И это не пустые слова. Для меня все местные девушки на одно лицо, уж поверь. Трафаретные куколки, вылепленные планетарным и сонным Ремесленником из белой глины. Качество раскраски их лиц зависит уже от таланта его подручных подмастерьев. Иногда получаются и любопытные экземпляры, признаю. Но это чужеродные для меня люди, уж поверь.

Мгновенно размягчившись от его признаний, я взглянула на него с благодарностью, — Если я для тебя единственная, почему же ты предложил не мне, а Иви пойти с тобой в Храм Надмирного Света?

— Кто тебе сказал?

— Ты же и сказал.

— Да я тебя дурачил!

— Пойдёшь со мною в Храм Надмирного Света?

— Нэя, ты же умная девочка. Должна понимать, что не стоит давить столь откровенно на столь чувствительные струны мужской души. Возможен их обрыв. Тоньше надо действовать, аристократка ты моя утончённая!

Я согласно кивнула головой, — Приму к сведению. А теперь мне пора уходить…

— Нет! Без раскрытия тайны жизни дедушки я тебя не выпущу.

— Только если ты пообещаешь мне… за раскрытие тайн моей семьи, что для тебя лишь развлечение, а для меня самое дорогое, что у меня и осталось, ты отблагодаришь меня тем, что… — произнести «поведёшь меня в Храм Надмирного Света» я не смогла. — Пригласишь хотя бы в местный дом яств. Я там ни разу не была.

— Обещаю.

Я долго вздыхала, аккуратно расправляя складочки своего платья, прежде чем и приступить к рассказу, не понимая, зачем ему нужны чужие семейные тайны? Никого из моих родных и близких уже не существовало на поверхности континента, согреваемого днём излучением Ихэ-Олы, остужаемого ночью ледяным светом безмерно далёких звёзд. Возможно, и самих останков дедушки уже не осталось в глубинах подпочвы на полях погребений.

— Никакой служитель не посмел бы посягнуть при своей жизни на сокровища Чёрного Владыки. А вот передать тайну их нахождения своим потомкам — да. Если они не служат Мать-Воде и Чёрному Владыке, и если нуждаются, то могут взять из сокровищницы ту часть, что и обеспечит им выживание. Служитель может быть из любого сословия. Чёрному Владыке и Матери Воде человеческие сословные предрассудки не важны. Мой дедушка один знал про загадочные и самодвижущиеся тоннели под континентом, поскольку в нашем имении и существовал один из ходов туда, вглубь планеты. После разорения общины в нашем имении пропал целебный родник, бьющий из-под голубой скалы. Скала тоже стала разрушаться. Это был знак того, что дедушка и бабушка отвержены Матерью Водой и Чёрным Владыкой. А в тот самый день, кода родилась я, родник снова забил из-под остатков скалы. Скала стала опять голубой и кристаллы на ней стали расти как плоды на деревьях. Это правда… Бабушка вовсе не обрадовалась. Она сочла это знаком того, что Мать Вода выбрала меня для себя, и мне уже не будет счастливой женской доли в этом мире… Да и где я могла бы нести своё служение, если община давно рассеялась по континенту… Бабушка сказала, эта девочка родилась вовсе не для того, чтобы принести счастье в свою семью… поэтому она никогда не любила меня, всегда была со мною строга и не ласкала… — в процессе повествования я сумела занять более безопасную дистанцию от него, несколько отодвинувшись.

— Похоже, твоя бабушка пришла в дом к аристократу не с пустой котомочкой, — вполне себе глупо прокомментировал Рудольф мой рассказ, видимо, не зная, что сказать. — Почему же вы были так бедны? — он всё заметнее зажимал меня в угол машины. Я сжимала колени, не давая ему воли.

— Когда? В прежней жизни у нас всего было вдоволь. А те ценности, что считались общинными, были спрятаны дедушкой. Ведь ни он, ни бабушка не смели к ним прикасаться. На папу запрет уже не распространялся, и он знал, где хранится казна уничтоженной общины. Но и он никогда не брал оттуда ничего. А маме сказал, что можно немного взять, если… если он оставит нас по воле Надмирного Отца одних. Но только ради выживания, а не личного обогащения.

— Надо будет подарить тебе кристаллы, чтобы ты украсила бесподобные ушки, если уж у тебя ничегошеньки не осталось, — только и сказал Рудольф, слегка прикусив мне ухо. — Любопытная у тебя семья была. Дедушка — вероотступник, отец — государственный преступник, бабушка — бывшая жрица любви, если уж по сути дела, а мама… вот кто по-настоящему была загадкой…

— Нет! — крикнула я, задетая его очередным пренебрежением при упоминании самых дорогих мне людей, — Всё неправильно ты понимаешь! Папа не был преступником! Как раз наоборот, его погубили предатели!

— Конечно, он не был преступником, но ведь его таким сочли те, кому он и служил. Можно подумать, что я придаю хоть какое значение мнению тех, кто тут власть.

Я принялась оправдывать дедушку, как будто это было важно хоть кому, — Дедушка вынужден был пройти обряд в Храме Надмирного Света, чтобы создать полноценную семью, чтобы спасти бабушку, чем навлёк на наш род грядущие беды. Но он не хотел расставаться с бабушкой. Он полюбил её. Они думали, что удар возмездия за отречение настигнет только их, потому и приняли на себя такой вот риск. А удар возмездия пал на их детей и внуков…

— Ты веришь в этот удар возмездия? — спросил он.

— Конечно. Ведь наша семья не была счастлива.

— Разве мало вокруг несчастливых людей? Мне кажется, их больше, чем счастливых.

— А ты говоришь, что мы сами выбираем быть или нет нам счастливыми. Если бы так было, все стали бы счастливыми.

— В некотором роде права ты, но в некотором смысле прав и я.

— Хочу предложить тебе посетить «Ночную Лиану», — сказал вдруг он. — Зачем бы нам влезать в тот нелепый шар, который тут и устроили под видом якобы шикарного дома яств. Все будут пялиться на тебя, фиксируя каждый кусочек, что ты проглотила, и какого качества блюда я тебе заказал. А потом будут плести, что ты стала такой же доступной, как и твои служительницы, обласканные здешними влиятельными мужами.

— Да, — согласилась я, поскольку вовсе не хотела посетить знаменитый местный дом яств, похожий на огромный прозрачный пузырь посреди лесопарка. Посещение «Ночной Лианы» это уже был сдвиг, хотя и неясно, в какую сторону. В лучшую или уже необратимо-неисправимую для меня? С учётом того, какого рода развлечения там практиковались, с особыми девами в основном…

— Поехали?

Я не отводила от него взгляда. Он был так хорош, когда не строил из себя мрачного «тигра». Я не отдавала себе отчёта в том, что простила его за все неудачные реплики вместе взятые. — Тогда давай поторопимся, я ещё могу успеть к своим коллегам и покупательницам… — сказала я, уверенная, что смогу отвлечь его от затеи предаться любви в особых закрытых помещениях «Ночной Лианы». Никакое любопытство не могло отменить того факта, какого рода женщин там и любили якобы… — А уж потом в столице мы с тобою погуляем…