Чужбина с ангельским ликом (СИ) - Кольцова Лариса. Страница 162

— И вы ушли?

— Да не ушли, а умчались! Но вечером мы пришли на его выступление, о котором он и договаривался с тем директором, Азира подслушала. На выступлении я видела, как он растворился в воздухе. Азира сказала, если бы тот мерзопакостный директор согласился взять её танцовщицей, она нашла бы подступы к тому парню. И тогда её жизнь сложилась бы совсем иначе. Она уехала бы вместе с ним искать тот бродячий театр, от которого он и отстал.

— Ты всё придумала! Обычные твои выдумки. Так уж ты и запомнила всё! Слово в слово, о чём вы тогда и говорили?

— Не слово в слово, конечно. Но суть я передаю тебе точно. Акробат же не был выдумкой, если мы с тобой тоже его видели.

— Да мало ли на свете акробатов, как и бродячих театров! С чего ты взяла, что он был тот самый?

— Ну, может, и другой кто был. Акробаты часто бывают красавчиками. Но странно, согласись, чтобы все они оказались так поразительно похожи на мужа Гелии. Я думаю, ему понравилась Азира, если он начал к ней приставать первым. Она сама всё испортила. Многие мужчины презирают падших.

— И больше она его так и не встретила никогда?

— Откуда же я знаю, кого она встречала потом, с кем была. Она и сама-то этого толком не помнит. Ты знаешь, что она серьёзно болела? Её по счастью вылечили.

— С чего вдруг ты рассказываешь мне о прошлых проделках Азиры? — Нэя не скрывала раздражения.

— Тогда мы были совсем молоденькими, и Азира такой же глупенькой была и притворялась раскованной женщиной, воображая, что это-то и привлекает мужчин. Но мне кажется, она его уже не встретила. Где же встретишь? Бродячие театры кочуют по огромному континенту. В дальнейшем ей попадались только злыдни, которые использовали её тело и топтали душу за свои грязные деньги. Она и сроду никому не была нужна надолго.

— Да чего ты разошлась про этого акробата! Никак не успокоишься! Самой что ли понравился? — перебила её Нэя, сильно задетая упоминанием об Азире.

— Если бы понравился, мой рассказ был бы другим. Я не терялась с парнями никогда…

— Ты не терялась, зато женское своё счастье потеряла безвозвратно! Даже Чапос тебя выгнал!

— Я сама сбежала.

— Что ты мне про бесконечные похождения Азиры затеяла бесконечную дребедень! Я тебя про мужа Гелии спрашивала. Он тут кто? С кем? Тебе Инар никогда о нём ничего не говорил? — Нэя говорила тоном повелительницы и хозяйки, и Эля покорно отвечала, не понимая её гнева.

— Инар? Инар никогда не рассказывает мне ни о чём, ни о ком. Лишь однажды упомянул Ал-Физа, прежнего хозяина, и зубами заскрежетал… Дескать, никто не бывает столь опасен, как облечённый властью человек, да ещё входящий в Коллегию Управителей, для того, кому он обязан спасением от погибели… Я женщина понятливая, дальше определённой черты не лезу, если мне это знать ни к чему. Мир мужчин страшный и опасный всегда. Жестокий.

— Инар любит тебя?

— Он всего лишь человек, который помогает нам!

— Зачем он нам помогает?

— Не знаю.

— Что же говорил тебе Инар о Руде?

— Ничего он мне не говорил о Руде! Разве я когда спрашивала у него о Руде? Мне этот Руд ни к чему. Тут говорят разное. В «Зеркальном Лабиринте» у него какое-то засекреченное отделение. Он живёт один в том же «Лабиринте», никто о нём ничего не знает. Но кое-что слышала о человеке, кому подчинён твой Красавчик. Того зовут Ар-Сен, и о нём ходят какие-то мутные сплетни.

— Какие? — полюбопытствовала Нэя. Больше от праздной минуты перед сном, чем от желания нырять в «мутные сплетни» о непосредственном начальнике Антона. Эля залезла к ней под простыню, обняла как в юности, давая понять свою искреннюю привязанность.

— Здесь любят поднимать жуткую пылевую бурю по всякому поводу. А тут повод возник нешуточный. Девушка пропала без следа. Непростая, не как большинство, которые тут обучаются. Прибыла из аристократических мест. Но отчего-то работала в «Лабиринте» простой технической обслугой, вроде того. Инар намекнул, но так, что затрясся при этом, что родитель девчонки был из самой Коллегии Управителей, — Эля перешла на шёпот. — Мать так тут буйствовала, швыряла видным здешним бюрократам в лицо всё, что хватала руками, одного ранила, запулив в него какой-то пресс для документов. Фляги с напитками для работающего персонала в Администрации била вдребезги, бросая их на пол. Всех подняли на ноги по её приказу, прорыли всю почву и под нею, образно, конечно. Однако не нашли никаких следов пропавшей дочери. Одного Инара и не тронула, только спросила: «Инар? Ты как здесь? Кто тебя сюда запустил»? Инар стоит невозмутимо, тут власть её мужа мало что значит. Тут другие хозяева имеются. У них там, в Коллегии, свои распри. А ты думала? Как и у всех людей. Разумеется, она осталась в неведении о том, чем занималась тут её лилейная девочка, а если и догадалась о чём, то мужу не сообщила. Без вести пропала дочка. И точка. Может, в болоте в глубине леса утонула. Или в озере. А что? Лодки тут переворачивались нередко на самой глубине озера, берегов оттуда не видно. Я же случайно узнала о тайном виновнике скандала. От Чапоса. Встретила его тут в столице…

Вздохнув тяжело, Эля замолчала надолго. Нэя стала засыпать.

— «Я», сказал мне Чапос, «нашёл себе такой первозданный надводный цветок, что ты кажешься мне мусорной и заплёванной травой, на которую мне и наступить подошвой противно»! — Эля громко заругалась, — Вот гад! — так что Нэя очнулась, не соображая, что именно Эля делает в её постели и чего орёт истошным голосом?

— Ничего детям не дал! — распалялась Эля, — А жрецу за отмену обряда со мною отвалил кучу денег! Готовится с кем-то пройти обряд заново. С кем? Наверно, с тою рыжей вертлявой безобразницей, кто и является его безотказной утехой… Это ж надо залепить такое; «надводный цветок», да ещё «первозданный»! Да она похожа на ядовитый мясистый сорняк!

— Она какая?

— Кто? Анит, наложница Чапоса?

— Мне нет ни малейшего интереса до «вертлявых утех» твоего бывшего мужа! Я спрашиваю о той девушке — аристократке.

— Тебе-то что? Если ты даже не в курсе того, что происходит за стенами «Мечты»? Сбежала она от него. Думаю, зарылась где-то в отдалённой глуши. Какая она? Будто палку проглотила, ходила прямо, ни на кого не смотрела, ни с кем не общалась. Жила отдельно.

— Может, у них была роковая разница устремлений? При том, что любовь не отменишь, как ни старайся, если она вошла в твоё сердце, впилась в само вещество твоё до такой глубины…. И что делать? Лучше всего сбежать…

— Да какая любовь! Тебе всюду мерещится любовь. Её нет! Есть лишь выдумки из книг, фильмов и театральных постановок.

Нэя смотрела в темноту, — Спать хочу, — ей казалось, что её губы еле двигаются, утратив способность ей подчиняться после поцелуя раскалённого призрака, встреченного в лесу…

Нэе нравилось ощущать себя госпожой, что отлично считывала непростая штучка Эля. Она почтительно, как поступают служанки в аристократических домах, чмокнула свою госпожу-подружку в запястье.

Запястье, укушенное какой-то гаденькой мошкой, зудело нестерпимо и распухло. И очевидная мелочь, исправить которую не стоило труда, достаточно было спуститься в подземный уровень к врачу-аллергологу, выводила из себя и отравляла все красоты наступившего чудесного дня. На пути к «Зеркальному Лабиринту» Антон встретил Рудольфа. Это не был его привычный маршрут. Обычно Рудольф здесь никогда не ходил. За цветущими древовидными кустарниками розовел кристалл «храма Венеры», где Нэя ожидала Антона на террасе за чашечкой душистого напитка из ночных цветов, похожего на зелёный чай с ванилью. Было очевидно, Рудольф не забрёл сюда случайно, он кого-то ждал. На нём были шорты, и открытая майка не скрывала его потрясающей фигуры, сложением которой он гордился. Мало кто даже у них в подземном городе был ему равен в развитости тела.

— Вы тоже решили заняться бегом? — улыбаясь, спросил Антон.

— Ещё чего. Тут что ли? На глазах у троллей?