Мягкая кукла (СИ) - Исаева Анастасия. Страница 28
— И даже больше.
— Не страшно, что я такая богатая я сбегу?
— А ты хочешь?
— Сейчас-то я обычная женщина.
— Вера, ты моя. А у меня ничего обычного. Только лучшее.
— Сомнительный комплимент.
— Я кое-что забыл, прости. У нас с тобой самое лучшее.
Вера поежилась от ощущения, что в диалоге есть скрытый смысл и постаралась уйти от скользкой темы.
— Ты правда считаешь, что можешь потерять все?
— Это всегда может случиться.
— Сереж, ты чего-то не договариваешь? Может, не надо ничего менять?
— Я не хочу останавливаться на достигнутом. Риск строго экономический. И я не хочу, чтобы вас это коснулось. Если взлетит как я ожидаю, мы будем очень богаты.
— Ты будешь очень богат.
— Нет, мы.
— Каролина тоже, да. Как твоя дочь.
— И ты. Как моя женщина.
«А остальные твои женщины?»
— Хорошо, обсудим после того, как я дочитаю. И скинь мне электронную копию документа, пожалуйста.
Сережа буркнул что-то утвердительное, а Вера не стала заострять внимание, что он мог бы сделать это сразу. Раз держит ее за дуру, пусть так и остается.
Глава 15
Каролина открыла сезон осенних болячек. Ангиной. Температура держалась на грани отметки, после которой их могли упечь в больницу. Обошлось, и уже спустя два дня ребенок на больничном принялся разносить дом и находить кучу мест, где спрятаться от лекарств и лечебных процедур.
У Веры горели сроки отправки заказов, отложилась фотосессия кукол и начались отставания в учебе. Она отшила гардероб для новых кукол, продумала упаковку и легенду. Изготовив все детали по отдельности, еще не приступила к росписи личика. Тренировочные попытки были неплохи, но пугала необратимость работы с «чистовиком».
В попытках разгрести завалы пригласили няню присмотреть за бойкой Каро. И все шло ровно до момента, пока Вера не достала краски и кисточки. Планшет с видеоуроком перед глазами. Выкраска на палитру. Свет идеальный. Рука с карандашом вспорхнула для наброска…
— Мама, смотри!
Каролина ворвалась в мастерскую с альбомным листом. Цветные линии и пятна влажно блестели, складываясь в причудливое создание, отдаленно напоминающее собаку.
— Линочка, осторожнее! — следом влетела няня и успела перехватить рисунок, пока он не впечатался в готовых кукол или в запасы ткани. Вера улыбнулась.
— Да, солнышко, я вижу, что ты нарисовала Цезаря. Очень правдоподобно получилось.
Как хорошо, что он не примчался следом!
— Мам, ты тоже рисуешь?
— Каролина, не надо…
Поздно.
Маленькие пальчики, перемазанные желтой и оранжевой краской, уже оставили следы на чистовой кукольной головке.
Вера ахнула, выдохнула и прикрыла глаза на секундочку. Открыла, но запачканное личико никуда не делось, и даже расплылось по хлопковым бороздкам. Без сомнения, краска просочилась до основы из папье-маше. Испорчено без возможности восстановления. Пусть это не единственная кукольная «голова», но минуты, часы, дни и недели работы пролетели перед глазами. Столько длилась ее двойная жизнь. А результат — грязь на чистовике да напуганный ребенок в придачу. Каролина всегда прижимала локти к бокам и часто дышала, если боялась. Вера кинулась обнимать свою крошку.
— Мамочка! Я не хотела!
— Ну что ты, солнышко. Все хорошо.
Шмыгает, но глаза подняла сухие. Поцеловать в перемазанную щечку и улыбнуться. Скорее себе.
— Давайте спустимся на кухню и выпьем чай. Чувствуете, как вкусно пахнет?
Няня тоже присела перед Каролиной.
— Дорогая, пойдем мыть руки.
Вера ушла из мастерской, не оглядываясь. Надо успокоиться. На пути в нагретую и благоухающую ванилью кухню за ней увязался пес. Отомстил, приятель? Мог бы предупредить, что скоро пожалует хозяйка-младшая.
— Кажется, здесь случилось какое-то кулинарное волшебство!
В большой миске под льняной салфеткой отдыхало что-то домашнее и неповторимое. А его создатель Мария в очередной безумной тунике сосредоточенно шинковала капусту. Нетронутый комбайн сердито напыжился в углу. Занятая, она ответила через плечо:
— Всего лишь творожные ушки с изюмом.
— Помню я ваше «всего лишь»! Оглянуться не успеешь, а они куда-то деваются. Нам срочно нужен утешающий чай.
Капуста наконец обернулась тончайшей соломкой, и помощница обернулась. С тесаком в руке. Не тесаком, конечно, но смотрелось эпично.
— Вера, вы плачете?!
И такое чувство, что она готова ножом для шинковки припугнуть любого, ставшего причиной слез. А начинать-то надо с самой Веры! Пальцы ощутили влагу на щеках, и кожа сразу зачесалась.
— Разве? Надо же, я не заметила.
— Так бывает, если расстройство сильное. Что случилось?
— Да ерунда на самом деле. Вы бы положили этот инструмент.
— Результаты плохие?
— Нет-нет, хорошие! Это с куклой. Испорчена трудоемкая часть работы.
— Жизнь такова. День хороший, день плохой. Вам это прекрасно известно.
Вера хотела достать чашечек, но не дошла до буфета и внимательнее посмотрела на Марию. Казалось, они говорили о чем-то другом. Помощница ответила взглядом со значением. Внутри что-то свело и ладошки взмокли.
— В-вы хотите что-то…
— Нет, ничего я не хочу. Ничего не хочу знать и ничего не хочу видеть. Живите как знаете!
— Это все недоразу…
— Все я разумею! Не вчера родилась. Оба хороши!
— Так вы знали, что он мне…
— Ничего не хочу знать.
— Да что вы меня перебиваете!
— Чтобы вы не наговорили лишнего. Пусть все идет, как будто этого разговора не было.
Наконец Вера увидела то, что упускала с самого начала. Ссутулившуюся спину Марии Степановны, горькие морщинки, разлетавшиеся в стороны от носа. Грусть, а не осуждение.
— Вы… вы расстроены? Из-за нас?
— Да не берите в голову! Что вам!
— Простите меня, пожалуйста. Не хотела втягивать вас. И мне не все равно. Но…
— Да будет вам. Не оправдывайтесь.
Добиться более внятного ответа не получилось. В кухню влетела переодетая Каролина, а за ней спешила няня и тут же принялась объяснять вид своей подопечной.
— Мы немного баловались водой.
— Очень знакомо. Вам тоже досталось, как я вижу.
— Это лишь вода — высохнет, — бесцветным голосом ответила няня.
Для одного дня чересчур много расстроенных помощниц! С Марией пока не ясно, что делать, но с няней можно разрешить недоразумение. И немедленно.
— Не переживайте. Ситуация в мастерской не ваша вина. Все поправимо. Вы не представляете, как выручили меня сегодня!
* * *
— Это ее вина! — Сережа гремел в гардеробной, где его вечером подсекла Вера, чтобы он не разбудил Каролину.
— Няня не виновата.
— Смотреть надо лучше за ребенком! Уволим!
— Сереж, ты давно смотрел за нашим ребенком? Она же родилась с шилом в одном месте. Здесь нет виноватых. Если бы она убежала от тебя, ты бы себя уволил?
— А ты уже защищаешь няню. Увидела от нее что-то хорошее?
Первая мысль была, конечно, другой. Не будь няни, Вера бы занималась дочерью, и кукла не пострадала бы. Но увольнение не отменит испорченной вещи. Тем более проходить через новые собеседования с нянями не хотелось.
— Конечно! Мы только начали привыкать друг к другу. Давай без резких движений.
— В этом вся ты. Даешь людям шансы.
«И тебе давала шансов больше всех!»
— А тебе лишь бы наказать кого-нибудь. Оставь это решение мне, пожалуйста.
— Ладно, мой начинающий босс.
Намек прозрачнее некуда. Муж спит и видит перевесить на нее полдюжины разномастных предприятий с символическим уставным капиталом. Перспективных, кстати. Еще три месяца назад она пищала бы от восторга и старалась бы поддержать мужа в стремлении разделить яйца по корзинам и дать ему пространство для маневра. Не только из-за благосостояния. А потому что была свято уверена, что они — семья, и что положено быть с мужем заодно, подставлять плечо, локоть и прочие части тела. Но сейчас все иначе.