Граф - Корнеев Юрий. Страница 56

Утром отправился домой, взяв с собой десяток пехотинцев. Ну и мои телохранители конечно же как всегда при мне. Надоели уже, хоть в замке от них избавлюсь. Хотя, честно говоря, я их уже и замечать перестал. Но иногда раздражают. С Элдриком хоть поговорить можно, а эти дуболомы всегда молчат. Что ни спросишь, в ответ только да или нет.

Завод на Руре порадовал. Домна дымит, а рядом еще одна строится. Здорово. Разглядеть, правда, ничего не удалось – вокруг завода высоченный забор. Это правильно, молодцы. А их продукция тоже очень востребована. И в Испании, то бишь Кастилии, и у мавров. Не так, как сталь, но и себестоимость у чугуна намного ниже. Так что этот завод надо расширять.

В Хаттинген пришли вечером второго дня. Занялся разгрузкой. Разгрузились довольно быстро, но ночь уже наступила, и тащиться куда-то по темноте желания не было. Завалился спать тут же, на струге. В путь отправились еще по темноте – на востоке едва серело. Даже не завтракали, так, пожевали что-то всухомятку. Ждать караван из трех возов я не стал. Оставил их сопровождать пехотинцев, а сам с телохранителями рванул в замок. Коней особо не гнали, но часа за три до замка добрались. Молодец я, что такую замечательную дорогу построил. Прямо автобан.

В замке были еще до завтрака. Часов в семь-восемь. Ами еще спала, но ее, видно, разбудили, так как она выскочила в одной тонкой шелковой рубахе и босиком. Визгу было! Совсем девчонка. Как дитя малое. Пришлось брать ее на руки и нести одевать. Хотя зачем одевать? Глупость какая. Донес до спальни, стащил с нее эту самую шелковую рубаху, разделся сам и завалился вместе с ней в ванну. Вода, правда, была чуть теплой, но я этого даже не заметил. Сначала она меня мыла, потом все остальное. Из ванной перебрались на постель и там уже зависли до самого обеда. Я бы, честно говоря, и на обед не пошел, но она запросила пощады. Вернее, она слова вымолвить уже не могла, только хрипло дышала, но при этом обхватила меня и ногами и руками, не давая даже пошевелиться. Еле отодрал от себя. Отдирал, правда, с определенной целью, но потом сжалился. Пошли ополоснулись уже холодной водичкой. Вода взбодрила Ами, и она чуть ожила, чем я и хотел воспользоваться. Но, в конце концов, согласился подождать до вечера. Оделись и пошли обедать. Есть и в самом деле хотелось, ведь и завтрак и ужин были так себе.

На обед спустились вместе. В зале было уже довольно много народа. Основное столпотворение будет, конечно, вечером, а сейчас здесь собрались все, кто смог быстро добраться до замка. В основном дамы, жены офицеров. Военный городок рядом, пешком за полчаса дойти можно. Так офицеры, не говоря уж о солдатах, до замка и добирались. А вот благородных дам приходилось привозить в возках. И не потому, что очень уж гонористые – гонор из них я бы быстро выбил, а из-за их одеяний. С волочащимся по земле подолом не очень-то походишь. А теперь и подавно. Все дамы были разряжены в шелка. Такую красоту – и в дорожную пыль? Да они своим муженькам за это глаза бы повыцарапывали.

А дамы были и в самом деле красивы. Вернее, не столько дамы, как их одежды, так как саму даму иной раз было и не разглядеть. Особенно если она замотала голову в простыню. Ами назвала этот головной убор, вернее, это безобразие, крузелер. За обедом я узнал, кстати, очень много нового об одежде, в основном женской. Так на самой Ами камиза, потом киртл, а сверху котарди. Что такое котарди, я знал, на мне это самое котарди и надето. Обыкновенная куртка до середины бедра и с длинными рукавами. Только слегка усовершенствованная. Не в обтяжку, а посвободнее, для удобства. И воротник я велел пришить. И карманы. Правда, накладные, но хоть такие.

Но оказалось, что на мне надето не котарди, а какое-то недоразумение. Вот у нее настоящее котарди – длинное платье, зашнурованное спереди по всей длине. В обтяжку до самых бедер и пышное от бедер до самого пола. А рукава заканчиваются длинным куском материи. Правда, с разрезом у локтя, откуда и выходят руки с рукавами в обтяжку и с пуговицами вдоль рукавов. Но это уже рукава киртла. Я, конечно, сразу во всех этих хитростях запутался. Единственное, понял, что во всех этих одеяниях женщине очень неудобно. О чем ей и сказал.

Оказалось, что я вообще ничего не понимаю в женской одежде. И удостоился лекции о различиях между коттой и котарди, что оказалось почти одно и то же, о достоинствах котарди и киртла, о разных видах камизы. О головных уборах. Когда она дошла до причесок, я не выдержал и тихо сообщил ей, что обоз с подарками, наверное, уже пришел. Лекция тут же завершилась.

– Лео, а что там?

– Специи, сладости. Несколько штук шелка и испанского сукна. Ткань из хлопка и несколько тюков просто хлопка.

– А сколько шелка и какого?

– Не знаю, Ами. Герман все собирал. Но думаю, он бы не захотел тебя обидеть, поэтому там должно быть всего достаточно.

– Это все мне?

– Конечно. Ты ведь хозяйка замка, тебе этим всем и распоряжаться.

– Обоз уже пришел?

– Точно не знаю, но вроде должен.

Она тут же встала и вышла из залы. Все, жену я потерял. На несколько дней – точно. Надеюсь, хоть ночевать она будет в супружеской постели. А то ведь я быстро ей замену найду. Да и искать не надо. Ирма весь обед с меня глаз не сводит. Я ей слегка кивнул и улыбнулся. Она поднялась и вышла. Догадливая. Я тоже поднялся. Но прежде чем выйти, подошел к Курту и сказал, что жду его и Гюнтера через час в кабинете.

Ирма меня ждала у себя. Уже в постели. Черт, быстро она. Ведь на ней было надето всего не меньше, чем на Ами, а она за несколько минут все с себя успела снять. Видно, девушке совсем уже невтерпеж. Хватит ли нам часа?

Часа, конечно, не хватило. Но пришлось прекращать наше, так сказать, тесное общение и собираться. Курт с Гюнтером ждут. Я оделся, естественно, быстрее и выскользнул из ее комнаты. По пути в кабинет перехватил какую-то служанку и велел найти няньку моего сына и принести его ко мне в кабинет. А то я его еще и не видел.

В кабинете уже находились Курт, Гюнтер и Элдрик. Только я сел в свое кресло и поздоровался со всеми присутствующими, как принесли маленького Генриха. Нянька бережно передала его мне. А ведь здорово подрос, тяжеленький. И взгляд уже полностью осмысленный. Внимательно так меня разглядывает. Я его поцеловал в упругую щечку. Он при этом попытался ухватить меня за нос. Не удалось. Видно, с расстройства он заверещал. А голосок ничего так, сильный. Аж уши заложило. Командный, можно сказать, голос. Это хорошо. Передал его няньке и выпроводил ее. Тут и Ирма подошла. Ну, все в сборе.

Сначала Гюнтер доложил о делах в графстве. В общих чертах. Подробный доклад он сделает позже, когда вернется. А пока кратко. В общем, все нормально. Даже хорошо. Сообщил ему, что он сразу после совещания отправляется в путь. Ему надо срочно мчаться в Дуйсбург – там корабли стоят груженые, его ждут. После этого докладывал Курт. У него тоже все хорошо. Два полка полностью сформированы и обучены. Это не считая полка ветеранов. Итого три полностью боеспособных полка. Почти тысяча триста человек. Сила. Еще набрали пару сотен новобранцев и сейчас их усиленно гоняют. Идет набор еще двух сотен. Так что через полгода появится еще один полк. Итого у нас будет четыре полка мушкетеров и один кирасирский. На этом он решил комплектование армии пока завершить.

Вернее, не он решил – он бы еще пару полков сформировал, но Гюнтер, жмот, деньги зажимает, и приходится довольствоваться малым. Тут же между Гюнтером и Куртом вспыхнула перебранка. Я прекратил скандал и поинтересовался у Гюнтера, чем он так возмущен. Он мне объяснил. Я сидел с раскрытым ртом и только хлопал глазами. Оказывается, я, по незнанию, здорово напортачил. Я ведь, когда расписывал жалованье своих вояк, привязывался к золотому любекскому гульдену. Но там получалась полная ерунда. Так, например, если привязываться к гульдену, то у рядового жалованье получалось в несколько раз выше, чем у сержанта. Вот Гюнтер и решил, что я просто оговорился, и имел в виду не любекский гульден, а любекскую марку. То есть не золотой гульден, а серебряную марку. Тогда все получалось связно и понятно. Но очень уж дорого.