Тот самый сантехник 5 (СИ) - Мазур Степан Александрович. Страница 11

— Нет никаких проблем, — ответил раздосадованный мужик. — Что ты от меня хочешь? Шубу новую? Машину? На острова отдохнуть?

— Я сына хочу от тебя, дебила ты кусок! — вспыхивала в ответ жена и чуть тише добавляла. — И дочку. Чтобы ножки такие маленькие по коврику бегали… Мне уже сорок почти, ты плодиться и размножаться вообще собираешься? Мне семья уже всю плешь проела. Я волосы теряю на нервной почве.

И супруга действительно показала волосинку, забрав её с плеча на халате.

Но волосину Бита не видел. Под утро снова снились кошмары. Ладно бы ночь, лопата, поле, перестрелка… То дело привычное, работа, ничего сложного. Но мозг изгалялся как мог, отсыпая цветных картинок с эффектом полного присутствия. Порой шандарахнет так, что невольно подкидывало с кровати!

Конкретно сегодня для Биты поле усеивало снарядами 122-ым калибра, а ему вместо каски и броника выдали почему-то лишь щит. Средневековый такой, с гербом из улыбчивой залупы и с острыми краями снизу. Таким удобно добивать поверженного противника, но от осколков помогает мало.

Пока он пытался понять, кроет ли самоходными гаубицами или реактивной системой залпового огня, оказалось, что привычных окопов поблизости нет. Как и воронок. Нет даже холмов и гор, на которые можно взобраться.

Стой себе в поле, в лыжи обутый, со щитом, в шлеме и семейных трусах и решай текущую задачу.

Бита и решал. Пока шлем снимал, чтобы больше разглядеть и оценить тактические действия вероятного противника, оказалось, что из леса на него мчится вепрь. Здоровая такая детина с клыками у носа. А на нём сидит голый мужик. С чубом. Машет дубинкой, понукает кабана в атаку идти.

— Ты чего делаешь? — спрашивает его ещё Битин, шлемом кидая. — Брось ствол! — следом говорит.

Шлем в самый пятачок кабану и прилетел. Тот резко остановился, а мужик дальше полетел по инерции. Только мудями за холку зацепился и кабану в качестве украшения оставил. Заколка там, или бантик.

Стоит Бита в поле, смотрит на причёску новую у кабана. На мужика-бедолагу с чубом взгляд переводит, потом на щит свой.

Сошёлся пазл.

— Слушай, ну тебе нужнее, — помнил Бита свои последние слова и щит с эмблемой протянув, проснулся.

И вот что такие сны значат? Вещие ли? В руку ли?

«Или проще пулю в лоб, а жена пусть сама потом плодится и размножается?» — прикинул даже Бита, кофе горький как уголь хлебая.

Какие тут могут быть дети? Поспать бы неделю. А то под глазами уже синяки начинают собираться.

А жена, что тоже не выспалась, только сурово на него так посмотрела. Синяков у неё, конечно под глазами, нет, замазать успела тонаком. Но на лице как будто написано: «всё равно всё будет так, как я МОЛЧУ!».

Бита не жену не смотрел, приближающейся опасности не замечал в упор. Для него неприятности этим днём началось с кружки кофе, пролитой на брюки. Жена следом на завтрак подгоревшие блинчики подала.

— Что? — ответила она на его осуждающий взгляд. — Я тоже из-за тебя, мудака, не сплю. Да и яйца у нас кончились… И, походу, не у тебя одного, да?

Бита явный намёк мимо ушей пропустил. Хрен с ним, с завтраком. Переоделся. Машину в гараже прогрел. На работу в офис пора.

Но неприятности продолжилось проколотым колесом по дороге. Вместо того, чтобы захватить завертона на пит-стоп-кафе, он с грустным, обмороженным лицом смотрел на пустынную трассу. Менять запаску пришлось самому, быстро промерзающими на ветру руками в перчатках с пупырышками.

Провозился почти до обеда. Снег ещё посыпал такой, что все службы встали. Чем ближе к городу, тем больше аварий. Помощи можно до вечера ждать.

С трудом добравшись до офиса, Биту третий сюрприз ожидал. Сразу и не понятно, как относиться.

Князь сидел с гитарой в руках его кабинете и с озадаченном видом дёргал то одну, то другую струну.

— Слушай, Бита, а чем мы вообще занимаемся? — спросил довольно грустный шеф.

И не было ему никакого дело до того, позавтракал ли партнёр, теплы ли его пальцы.

Сразу видно — свои проблемы гложут.

— Как чем? Бизнесом! — ответил очевидное Битин.

Если обратиться к памяти, то не часто к нему в кабинет Артём Иванович заходил. А если заходил, то стулья летали. Столы падали. А один раз даже на пару секретаршу отодрали, но к перестановке мебели это мало относилось.

«Может, с дочкой чего?» — сразу подумал Бита, так как Князев на его памяти мог расстраиваться только из-за Киры: «Но так тебе и надо, жопа с глазами. Могли и потерпеть. За меня бы вышла!» — тут же додумал напарник с лёгким привкусом мести в мыслях.

— И куда нас этот бизнес заведёт? — обронил тихо Князь.

— Как куда? Желательно на строчки Форбса, — поддержал разговор напарник. — Я тут…

Он хотел сказать «детей собираюсь заводить, пригодится», но начал слишком тихо.

Босс не расслышал, и вставил своё:

— Бита, тебе вот сорокет, а как мыслил пацанскими категориями, так и мыслишь. — Князь даже с кресла поднялся и гитару на стол отложил.

Та обиженно струнами звякнула.

— Что не так-то? — на всякий случай поинтересовался Бита, в уме подбирая веские доводы для четырёх из пяти косяков, которые случилось в этом месяце по его недосмотру.

Сложно работать, когда спать хочется.

— Да всё не так! — отмахнулся Князь. — Мы же, блядь, оружие перепродаём!

— А кто сейчас не продаёт? — не понял Бита, но гитару со стола подальше убрал.

— А гуманитарку мы зачем пиздим? — надавил шеф. — Нам больше всех надо?

— А кто сейчас не пиздит? — снова переспросил Бита, заходя с привычной позицией в стиле «мы ничуть не хуже».

— Да в том-то и дело, что из оружия людей убивают, а пока ты склады тушёнкой забил, другие галету на троих делят из армейского сухпая. Так хоть цену на обвес снизь, алчный ты человечек.

Так и сказал «алчный человечек».

А пока Бита пытался это переварить, Князь вышел из кабинета с видом «я всё сказал».

Бита от обилия впечатлений на стол присел, так как до стула не дотянулся.

«Странный какой-то босс в последнее время. Слабину даёт. Может, тоже не высыпается?», — ещё подумал Бита: «Кто ж цену снижать будет, когда и так берут?»

Но додумать не дали, телефон зазвонил. А на дисплее телефон неизвестный.

— Ало, — ответил Бита, выстроив для себя два диалога.

Один начинался «с чей Донбасс?» и заканчивался пожеланием далёкого пешего в сторону заката. А другой сразу начинался с концовки, без прелюдий.

— Бита! Корешок. Здорова! — послышался хриплый, прокуренный, но подозрительно-знакомый голос на ветру.

— Здоровей видали, — ответил Битин. — Кто это?

— Ты чего, земеля? Не признал. Моня это, — выдавил динамик и закашлялся. — Мы тут с Нанаем откинулись. Вот решили, тебя навестить. По старой-то памяти. Адресок не подскажешь? Сам понимаешь, на баланде какая память?

У Биты сердце дало сбой.

Моня и Нанай — пара отморозков «со школьного двора». С ними по молодости разбой начинал, ещё до встречи с Князем. Но поймали всех и пути разошлись. Семнадцатилетнему призывнику с достойными физическими показателями службу предложили по причине недобора в военкомате, а пару ребят постарше, девятнадцати и двадцати, закрыли на сроки от семи до десяти. Потом, вроде, вышли, но снова обоих закрыли. За поножовщину.

«А теперь, походу, снова вышли… и снова досрочно», — прикинул Бита, смахивая пот.

Если на улице его едва не проморозило, то теперь в жар бросило. Моня с Нанаем были из той категории существ, что за пайку на зоне на «мокруху» не гнушались. Про таких часто уборщики говорили: «убьют, потом разбираться будут, а мне убирать за ними».

— Вы как меня вышли-то?

— А ты что, неприкасаемый? — хохотнул рядом голос не менее прокуренный. Судя по всему, рядом, в салоне. — В элиту подался, что ли?

Бита на миг даже представил пару бритых крепышей в какой-нибудь угнанной иномарке. У Мони, как водится, в шрамах всё ебало ещё с драк во дворе. То палкой с гвоздём в переносицу заедут, то цепью по скуле получит.