Царь Александр Грозный (СИ) - Шелест Михаил Васильевич. Страница 28

— Мне надо встретиться с янычарами. На нас всех вскоре нападут тёмные силы, — наконец-то выдавил из себя русский царь.

— Нападут тёмные силы? — сильно удивился дервиш. — А когда они не нападали? Они и сейчас вокруг нас. Разве ты не замечаешь?

Дервиш ещё больше раскрыл рот в улыбке, обнажая все свои тридцать два великолепных зуба.

— Мы потому и не прекращаем молитву, что шайтаны всё время охотятся за душами людей, а гули за их телами.

— Кто такие «гули»? — удивился Санька.

— Это люди-оборотни, превращающиеся то в гиен, то в красивых женщин. Они порождения Иблиса[1]. Оборотни живут в пустынях вдоль дорог и охотятся на путников, которых убивают, а души отправляют в джаханнам. Это — ад, по-вашему.

Санька ещё больше удивился.

— У вас есть оборотни?

— А, где их нет? — рассмеялся «дервиш». — А ты говоришь: «нападут тёмные силы». Да они везде!

— Значит, ты против тёмных сил, раз постоянно молишься? — зацепился Санька за сказанное «дервишем».

— Конечно против. Я же не шайтан, а…

«Дервиш» на мгновенье замолчал и Санька спросил:

— Зачем же ты тогда столкнул меня в бездну?

Он ждал от собеседника любой реакции, но не такой. «Дервиш» громко рассмеялся, а отсмеявшись, серьёзно посмотрел на князя и покачал головой.

— Значит, ты понял, что это был я?

Он хмыкнул и, снова улыбнувшись, спросил:

— Но как бы я понял, что ты именно тот, за кого себя выдаёшь? Ты созываешь к себе светлые силы, а вдруг ты хитрый джин, или тот же Иблис. У Тёмного много личин и обличий. Многих наших он обманом увлёк за собой. Очень много. А теперь я знаю кто ты.

Санька возмутился.

— Но я ведь мог там и остаться?!

Его ближники ничего не понимали и лишь переводили округлённые от удивления глаза с Саньки на дервиша.

— Мог и остаться, — согласился «дервиш», — но тогда ты бы всё равно не соответствовал взятым на себя… Э-э-э… Как сказать? Гёреви… Э-э-э… Миссия… Да! Ты бы не соответствовал миссии. А тогда зачем ты тут нужен такой?

Дервиш снова рассмеялся.

Санька только сейчас понял, что всё это время «дервиш» довольно свободно изъяснялся с ним по-русски. Он вспыхнул от гнева.

— Да, кто ты такой, чтобы принимать такие решения? — Александр выделил слово «ТЫ».

— Ты хоть знаешь, каково там?! Я от страха чуть не обос…

Санька вовремя оборвал себя на полуслове, но, судя по ещё больше вытянувшимся лицам и раскрывшимся ртам «ближников», те догадались, какое слово не до конца сорвалось с его губ. «Дервиш» посерьёзнел.

— Я бывал там и, так же, как и ты, в первый раз выбрался с трудом. Мне потребовалось на подъём из бездны гораздо больше времени. Наши дервиши, чтобы подняться к Аллаху, вынуждены погружаться в глубокий транс. Иблис ловит их и иногда ему удаётся увлечь нас в свою иллюзию. Особенно тогда, когда наши дервиши во время обращения к Аллаху почувствуют, что у них всё получается и возгордятся собой.

— А-а-а… Почувствуют «прелесть», — вспомнил Санька когда-то услышанное от православных священников слово.

— Да-да… Именно. Правильное слово. Но мы, наставники, не даём дервишам упасть в Джаханнам.

Санька нахмурился, понимая, но не решаясь спросить. Потом мысленно махнул рукой на ближников.

— Так это ты меня выдернул оттуда?

Дервиш только улыбнулся.

— Я понял, что ты всё равно выберешься. А зачем время терять, когда его и так нет? Правда?

Александр, не убирая совсем защитный кокон, приоткрылся и выпустил своё сознание наружу в сторону дервиша. Монах тоже был закрыт многослойной защитой, однако она была более мягкой, словно плотный кисель.

— Хочешь войти? — спросил дервиш. — Так просто не получится. Если не убить меня, в меня не войти. И я не могу убрать её. Постоянная молитва даёт мне защиту, а перестать молиться я не могу. У тебя гораздо больше силы, чем есть у меня, и ты можешь сломать мои щиты, но тогда я погибну. Моя душа улетит. Надеюсь, что с последней молитвой к Аллаху.

Санька «потыкался» в кокон монаха и отступил. Защита суфия сильно отличалась от тех, что окружали темную и серую нежить. Даже «аура» Гарпии, а её слепок навсегда остался в душе Саньки, была намного темнее. И это после нескольких лет насыщения её Санькиной силой. А энергетическое поле монаха имело в своей основе светлую структуру, кое-где пронизанную разноцветными нитями. Этакий перламутр. Санька даже залюбовался её переливами.

— Красивая у тебя… Э-э-э… Защита, — улыбнулся князь и продолжил, обращаясь к ближникам:

— Вы можете идти отдыхать. Я остаюсь здесь. Никто никуда уже не плывёт. Приказ «собирать магов» выполняйте.

Воеводы поднялись с подушек и с явным облегчением вышли из шатра. Каждый на выходе кланялся и все с недоверием смотрели не на царя, а на дервиша.

В шатре видимыми остались лишь шестеро воительниц из подразделения Марты. Сама Марта и ещё четверо вооружённых кикиморок, окружавшие Саньку, оставались невидимыми.

— У тебя не было учителя? — даже не спросил, а сказал монах. — У тебя очень много силы, но пользоваться ею ты правильно не умеешь. Сила не должна накапливаться в тебе. Она должна течь через тебя. Ты должен стоять в потоке. Тебе не надо её копить.

Санька усмехнулся.

— Но благодаря запасам силы я вырвался из бездны.

— Это, да, — согласился монах, улыбаясь. — Но ты бы смог из неё выбраться, имея даже каплю света. Даже капля света в пустоте заполнит всю пустоту.

— Это если нет тьмы. В темноте свет лучины не виден.

— У тебя, как не странно, совсем нет тьмы.

Князь недовольно скривился.

— Хватит обо мне. Давай о делах наших скорбных.

Монах что-то хотел сказать, но Александр остановил его ладонью.

— Про окружающих нас всех "тёмных" мы все знаем. Это не то… На нас нападёт нежить, заклеймённая огнём Князя Тьмы. Эти новообращённые "тёмные" гораздо сильнее обычных.

— Сильнее тех, что служат тебе? — улыбнувшись, спросил монах.

Санька дрогнул бровями и ответил через паузу.

— Сильнее. Но сейчас не о них, а о вас. Поможете нам?

Монах, продолжая улыбаться, пожал плечами.

— А зачем это нам, если они пройдут мимо? — спросил он. — Тёмные не кончатся никогда и их не победить. Если они нападут на нас, что вряд ли, мы отобьёмся. Но мы не можем защитить весь народ, проживающий вокруг. Ты, хоть и светлый, но кафир[2]. Тебе и твоим людям прямая дорога в джаханнам. Почему мы должны помогать вам?

Монах продолжал улыбаться. Санька криво усмехнулся.

— А ты уверен, что ОНИ пройдут мимо вас и что у вас хватит сил, защитить себя и правоверных? А вдруг и вас они поглотят. Кого вы призовёте на помошь?

— Никого. Значит на то воля Аллаха, — ответил монах, пожимая плечами. — Каждый должен сам спасать своё тело и душу. Те, кто надеется, что их спасут другие, будут разочарованы.

Санька хмыкнул.

— Наши старцы говорят: "Спаси себя сам, и вокруг тебя спасутся тысячи".

— Тоже верно!

— Ну-ну! — произнёс князь задумчиво. — Ты сам себе противоречишь, но я не стану с тобой спорить. В этом и есть меж нами отличие. Я наполняюсь светом, чтобы отдать его ближним, а ты пропускаешь свет через себя, чтобы самому подняться к Богу. А потому, когда-нибудь поглотит вас Князь Тьмы, и вы не поймёте этого, пока не окажетесь в чреве его.

Санька сам не заметил, как заговорил пафосно. Он смутился, помолчал и потом сказал простыми словами.

— Зачем же ты пришёл на мой зов?

— Бережёного Аллах бережёт. Я в ответе за своих братьев, потому и пришёл к ним, оставив дела в Персии.

— А-а-а… Ну-ну… Ладно, ступай. Тебя покормят, и можешь уходить, куда хочешь.

Монах поднялся и, ни говоря не слова, вышел из шатра.

Санька скривился в недовольной гримасе и, глубоко вздохнув, произнёс:

— Да и хрен с вами! Справимся без вас!

Призывая монаха, Александр, где-то подспудно, надеялся на него и его монахов. Это если оказалось бы, что тот не причастен к Санькиному провалу в «преисподнюю».