Тараканьи бега - 2 (СИ) - Литвин Виталий. Страница 61

Подошёл. Тарра не обернулась, но, когда положил руки ей на плечи, откинулась ко мне. Что ж, мои руки пошли вниз. У платья был широкий и довольно низкий вырез, но я вспомнил, инструкцию от Секса, что ласки груди через тонкую ткань для Тарры поначалу острее, чем обнажённое прикосновение, и огладил их поверх платья. Но их уступчивая упругость всё равно мутила голову.

«— Му-у-р-р-р, — послышалось от рыжей

— Кто ж научил тебя шёлковому при-кос-но-ве-ению, — замурлыкала орчанка громче Нессы. — Ещё, ещё-ё-ё…

Она ж при этом ещё и подхватывала моё движение, подворачиваясь, подставляясь, почти управляла мною, и спина её при всём, при том тоже была прижата к моим бёдрам, и тоже двигалась, тоже тёрлась о меня.

«— Не провоцируйся, — услышал я, — не поддавайся ей. Веди сам! Вот сейчас продолжай «шёлковое прикосновение». Сколько сможешь! Не лезь под платье! Удержаться помогает, если откроешь глаза.

Голос Секса оказался прав. Помогло. Но ненадолго. Ведь дальше…

Дальше она всем телом развернулась на своей табуреточке, подняв голову, снизу взглянула на меня, смутно чему-то улыбнулась и голову опустила. Её ноги обхватили мои, а её руки…

И глаза у меня закрылись сами.

С чего я начал ей рассказывать про Рилль, потом уж не вспомнить! Кажется, всё началось с того, что посмеялся над собой, вспоминая, как пытался развести свой первый костёр. Кстати, у неё-то с этим вообще никакого затруднения не возникло: «А как в степи оказаться без огня?! Все умеют. С детства.» А потом слово за слово… Не только про светлую, но и про остальных — про остальное.

— Какая же она хитрая! — покачала головой орчанка на историю про рюкзак.

— Так это Майя перехитрила меня, — попробовал я заступиться за светлую эльфийку.

— Наверняка сначала она… Майю, — покачала головой оркская принцесса, с видимым напряжением выговорив принятое мною сокращение двойного имени. — Она позволяет тебе так называть себя?

— Мне — да. А что такого? Хотя… Когда Рилль назвала её так — нарвалась на отпор. В бою она звала её Анной. Что-то не так в моём уменьшительно-ласкательном? Оно что-нибудь значит?

— Нет. Но звучит на всеобщем… очень уж ласкательно, — и улыбнулась: — И с намёком, что она — твоя.

— Майя? Моя?.. — и когда эти два слова прозвучали рядом — признал: — Хм… И ведь и правда — сходство звуков есть.

— Если бы светлой рядом не было — и тебе б не позволила. А так… Она понимала, что ты каждым своим обращением к ней царапаешь слух соперницы.

— Да какая, там, “соперница”. Я так начал называть её сразу! А за чуть-чуть до этого, она меня самцом хомо обозвала! Безразличен я ей тогда был абсолютно!

— Значит, она заметила небезразличие светлой. И сразу включилась в противодействие. В перехват. Тёмная!

Я не стал вдаваться в детальное обсуждение одной женщиной отсутствующих других и спросил:

— Ты сказала про “всеобщий”. А какие языки ты знаешь? Оркский, всеобщий — ещё?

— Я — принцесса. На приёмах мне нельзя выглядеть глупой. Или необразованной самкой из дальнего кишлака. Обе ветви разговорного эльфийского, дорриан — это язык гномов, энниан — язык дану; смогу объясниться даже с южными юанелями и северными варгранами. Но читаю только на трёх — на всеобщем, ителлиале — письменный обеих ветвей эльфов и на нашем. Таурэтариэлль наверняка читает на всех, которые изучала и уж не меньше моего.

— Майя?

— Думаю, меньше. Кажется, она чуть моложе нас.

— Думаешь, вы с Рилль ровесницы?

— Да, ей, должно быть, за тридцать.

— Тебе — за тридцать?!

Орчанка засмеялась:

— Нет, мне девятнадцать. Но мы, орки живём даже быстрее людей. А эльфы — сильно медленнее. У нас первые месячные в одиннадцать лет начинаются, у эльфиек — в двадцать. Твоей тёмной может быть около двадцати одного — двадцати трёх…

Выходит, она, по существу ещё подросток?!

— … В общем, в первом круге Арджейн, скажем так, то есть вплотную к трону — я про такую молоденькую девушку не помню, она — из тех, кто чуть подальше. И с языками ей не особо надо было стараться, — и опять задумалась: — Но кростасом она пользуется — то есть ей позволено…

— Не позволено — вменено в обязанность. Она ради него готова была на разрыв с отрядом.

— Даже так? Значит, совсем близко. Хотя… Клан Арджейн сам по себе не подарок…. — вздохнула и признала: — Страшная сила, — тряхнула головой, как от кошмара отмахнулась и вернулась к Рилль: — Твоя светлая полгода тому назад наследницей клана была. С чего её в Дианею понесло, как её отпустили? — не понимаю.

— Мне говорили, проблемы у неё появились. И серьёзные… Может, прячется?

— В той Семье от проблем не прячутся. Там их решают.

А потом она выпытала у меня про Хельгу. Ну, как выпытала… Когда я сказал: «Давай уже спать! Завтра нас ждут сокровища!» — провела своими коготками мне по груди — четырьмя сразу… Правда, царапину оставил только мизинец.

— Ты не договариваешь… Как твоя алебарда стала “личной” не похвастал. Там, что ли, ещё одна девка замешана, да? Всё равно — я лучшая!

И возвратным движением пальцев, своими когтями, их тыльной стороной, провела мне по соску, одним за другим… Вот, никогда они у меня особо отзывчивыми не были, но в этой Дианее, но с этим Восприятием…

В общем, спать мы тогда не стали.

— И-и-и? — потом протянула она.

Впрочем:

— Кто — Хе-е-е-ельга?! — прозвучало после ещё более протяжённо.

Чего-то особенно скрывать я не стал. Не озвучил только новое имя ксаны и про божественное утаение отряда. А остальное… Прошло уже две недели. Что Хельга сменила имя, умные уже должны были и без меня догадаться. Что через мой отряд до неё не добраться, раз до сих пор ко мне с этим не заявились, — уверились тоже. А остальное — новая её внешность — что она уже не маленькая рыженькая, а статная блондинка — уже её и полтора века тому назад знали и теперь, кому надо, разглядеть должны были успеть во всех деталях.

— Кто-нибудь из них красивее меня?

— Господин!!

— Хозяин!! — в один голос взвизгнули обе коррелятки.

Но это-то я и сам знал. Уж это в меня уже вбили. Да и… На этом уровне сравнительные степени больше не работают. Кто красивее Джоконда или Сикстинская мадонна? Кажется, сегодняшняя Хельга — натурщицей послужила нечто подобному. Но эти три разноцветные красавицы… Уж и не знаю! С их тремя оттенками не только кожи, но и аристократизма… На меня это особенно действовало — оный-то на Земле вообще пропал, а в моём окружении — так и с обыкновенной интеллигентностью не часто было встретиться!

— Нет.

— Я красивее их? — продолжала настаивать женщина.

На это ответ у меня был давно заготовлен:

— Ты — лучшая.

— Торговец! — прошептала женщина, обняла меня, всем телом прижалась ко мне и в два вздоха заснула.

Проснулся я первым. Меня Чи-сан разбудила: она следила за отрядной картой и отметила шевеления проснувшихся орков. До них было по подземным коридорам с полкилометра, то есть, около десяти минут хода — как раз нам по-быстрому привести себя в порядок. Когда они подошли — мы рядом с двумя палатками пили кофе — то, что мой переводчик называл этим название. Тоже горьковатый, тоже ароматный, тоже бодрящий.

— Откуда начнём? — сразу вопросил Оггтей.

— Помнишь белую скалу, похожую на ежа? Помнишь там ещё пещерка была? — подняла на него глаза Тарра. — Начнём оттуда.

— Почему именно оттуда? — загорелся предчувствиями Ветогг.

— Потому что там чья-то кладовка. Двенадцать сундуков. Двенадцать окованных железом сундуков!

— Охрана?! — хором взревели орки.

Ну, да, не было бы охраны, груда добра сейчас не валялась бы по сундукам, а возвышалась бы уже здесь. Такие нюансы этим воякам объяснять не требовалось. Орчанка сверкнула зубами и кивнула мне: отчитывайся.

Я и отчитался. И добавил:

— Проход в кладовку извилистый — мы проберёмся, а тем — не протиснуться, к сожалению. К сожалению, потому что мы их поодиночке на выходе встретили б, а так, кажется, придётся входить, — орки кивнули. — Но их в два с лишним раза больше¸ чем нас, и их уровни выше наших. В прямой рубке шансов нет.