Разбуди моё сердце (СИ) - Ветер Полина. Страница 22

Например, недавно мы были на выписке из роддома у Светы. У них с тем странным чуваком, который делал ей предложение на свадьбе у брата, родился мальчик. Здоровый крепкий малыш, слава богу, а то чуть не заморили его эти непутные родители…

Я радовалась искренне в тот момент, когда видела, как трепетно папаша брал на руки своего сына, и плакала непроизвольно, потому что это настоящее чудо. А ещё заметила, что Ромик, хоть и пытался строить из себя непревзойдённого мачо, опасливо поглядывал на Веру, явно понимая, что будет размазывать сопли по её юбке, в такой же момент, когда у них родится ребёнок.

Каждый мой день сейчас наполнен какими-то событиями и общением. Они будто сговорились и ни на минуту не оставляют меня одну. Лишь под вечер, когда остаюсь наедине сама с собой, всё же могу не сдерживать эмоции. С меня будто падают все маски, и остаётся лишь тот раненый Заяц, что в очередной раз не мог постоять за себя.

У которого сердце разорвано в клочья.

Которого постоянно обижали и не воспринимали всерьёз.

Я выучила наизусть все трещинки в деревянном потолке гостевого домика.

И каждый раз мне кажется, что там их гораздо меньше, чем у меня в душе…

Сегодня никак не могу уснуть, ворочаюсь с боку набок, закутываясь потуже в одеяло.

Конец сентября до сих пор радует тёплой погодой, но ночи всё равно уже прохладные. Сна ни в одном глазу. Где-то лает собака. За окном стрекочет какой-то недобитый сверчок.

От телефона уже болит голова, поэтому я просто представляю картинки дизайнов в голове, прикидывая, как можно применить определённую технику к обшивке мягкой мебели.

Работа спасает, конечно, от непрошеных мыслей, и от бессонницы иногда, но почему-то не сегодня.

Какое-то странное предчувствие.

Будто не даёт заснуть, и всё.

Глупости.

Поворачиваюсь на другой бок. Накрываюсь одеялом с головой.

Да что ж такое…

Лай собак становится агрессивнее и громче.

Потом успокаивается.

Я успокаиваюсь тоже.

Но слышу тихий стук в дверь. Мою дверь.

Кто это может быть? Давиду не спится что ли?

Снова стук. Уже настойчивее.

Вылезаю из-под одеяла и, босыми ногами ступая по холодному полу, подхожу к двери.

Меня не смущает то, что на дворе ночь, и гостей я не жду в такое время, инстинкт самосохранения отсутствует абсолютно.

Я даже не успеваю толком открыть дверь, как кто-то врывается в моё скромное жилище, сметая меня буквально с пути, и захлопнув её обратно.

— Конспиратор из тебя никакой, Заяц. — Раздаётся в темноте низкий интригующий голос. — Чуть всю контору не спалила…

— Дима?!!

— Тише ты… — Отодвигает меня от двери. — Давай накидывай что-нибудь тёплое, и пошли быстрей отсюда.

Давлюсь собственным возмущением.

Во-первых, я просто невероятно счастлива видеть его снова.

И это счастье какое-то нелепое в свете сложившейся ситуации.

Во-вторых, что за «наглость Крючковская» опять прёт из него?!

Я никуда не собираюсь идти.

Я в шоке, вообще-то.

— Заяц, давай пошустрей. Я всего на десять минут с охранником договорился.

— Ты что, проник сюда нелегально?!

Это просто невероятно.

— Так, заучка, вот, кофта эта подойдёт… — Пристраивает на моих плечах толстовку, которая ни в чём не повинная, лежала на коробках. — Давай, шевелись, и тихо…

Я, абсолютно ничего не понимая, на каком-то автомате, подчиняюсь его мягкому голосу, обуваю ботинки прямо на голые ноги и выхожу из своего временного пристанища.

Дима берёт меня за руку, и крепко держа за неё, ведёт нас по идеально стриженному газону к задней части охраняемой территории.

Там он останавливается около высокого кирпичного забора.

Мы оглядываемся, как какие-то воришки.

Я всё ещё в прострации и не понимаю, что происходит.

Может, я сейчас сплю… и выдаю желаемое за действительное…

— Давай, лезь мне на плечи, я тебя подсажу. — Бодро, но тихо, с полголоса предлагает Выскочка.

— Ты что, с ума сошёл? — Восклицаю я полушёпотом. Это всё фигня какая-то, кто-то из нас, а может и оба сразу «поехали кукухой»… — Я туда не полезу!

— Давай быстрее, малышка, или я тебя сам через этот забор перекину, так что выбирай.

Мне всё это не нравится, но у Крючковского такой боевой настрой, что становится страшно. Вдруг и вправду решит исполнить свою угрозу, с него станется…

Следующие пять минут мы пытаемся переместить меня на вершину забора, при этом я лавирую у Выскочки на плечах и одновременно пытаюсь удержаться за кирпичи и рядом растущие ветки.

Лазить по кустам — уже стало каким-то хобби, если честно. И всё не по моей инициативе, между прочим.

Приземляюсь я больно и шумно, как мешок картошки, несмотря на маленький рост и вес.

Димка спрыгивает вслед за мной, и я даже знать не хочу, если честно, как ему удалось так ловко перебраться на эту сторону. Во мне рождается какое-то чувство неполноценности, и в то же время обида. За то, что наша встреча произошла, когда я абсолютно не в форме.

Ни морально, ни физически.

Вряд ли можно чувствовать себя «на все сто» рядом с мужчиной, от которого ты без ума, когда на тебе поношенная пижама с мишками Тэдди. И в волосах запутались листья и ветки.

Отчаянно закусываю губу, чтобы не сорваться.

Выскочка, тем временем, хватает меня за руку и ведёт к машине, припаркованной чуть поодаль от выхода с участка Давида.

Он беззвучно снимает её с сигнализации.

Я всё ещё под впечатлением от происходящего, поэтому позволяю посадить себя в салон.

Несколько минут мы молчим. Я только слышу тяжёлое Димкино дыхание.

— Твою мать!

Всё-таки не выдерживаю.

— Крючковский, ты совсем долбанулся?!

Чувствую, как меня всю трясёт.

— Привет, Заяц. — Поворачивается ко мне и улыбается во все зубы.

— Это какой-то бред… — Дёргаю ручку на двери, но безрезультатно, видимо, двери заблокированы.

— Ну куда ты собралась? — Этому идиоту весело. — Мы столько не виделись, я соскучился по тебе, жуть…

— Слушай, Дим… Ты хоть понимаешь, что проник на чужую территорию ночью… незаконно… и ещё к кому? К Давиду, мать его? Он же тебя убьёт, если узнает!

— Прекрати истерику, Заяц. — Спокойно отвечает Дима. — Ничего смертельного не случилось.

— Зачем ты вообще это устроил?..

— А как ещё я могу тебя увидеть, если ты сменила номер и удалилась из соцсетей? Хорошо, ещё люди добрые сказали, что ты осталась тут, и живёшь у меня в соседях.

— Это ненадолго. — Огрызаюсь, сама не знаю, зачем.

— Я хотел поговорить с тобой. Так, чтобы никто не мешал.

— Ты точно чокнутый. — Резюмирую, надувшись.

На самом деле, я чуть не «описалась» от радости, когда увидела его. Моё поведение сейчас — скорее ответная реакция на стресс. Меня никто до этого не выкрадывал прямо из постели…

Дима отворачивается и заводит мотор своей машины.

Я помню запах и обстановку этой тачки.

Не знаю, почему он всё ещё передвигается на своём монстре, хоть может позволить себе любую премиум-модель.

Мы отъезжаем на приличное расстояние от посёлка, прежде чем я, укутавшись в свою толстовку, будто прикрывшись щитом, интересуюсь:

— Куда ты меня везёшь?

Крючковский поворачивается и бросает на меня короткий взгляд.

— Скоро приедем.

Какая-то тупая ситуация.

Мы вроде знаем друг друга «от и до», но чувствуем неловкость и недосказанность.

Будто чужие люди.

По крайней мере, я так себя ощущаю.

Хоть и поглядываю на него украдкой боковым зрением, ведь невозможно не смотреть на это идеальное лицо.

В конечном итоге, мы уезжаем на несколько километров от посёлка и оказываемся в таком месте, куда явно не ступала нога человека.

Это что-то вроде опушки, вокруг которой лес, странно, что сюда вообще ведёт какая-то дорога.

Крючковский глушит мотор, я уже почти нырнула в капюшон толстовки.

— Живописное местечко, да? — Поворачивается ко мне.