Путь рыцаря (СИ) - Белицкая Марго. Страница 86

Свою речь Дитрих закончил призывом помочь в заколачивании окон, чем братья и занялись.

Все монастырское здание было до отказа заполнено людьми. Церковь, залы для собраний и приемов, даже монашеские кельи — куда ни зайди, везде на кого-нибудь наткнешься. Дитрих заставил старших клириков уступить свои покои дамам и детям, первым подав пример и разместив в своей роскошной кровати под балдахином беременную крестьянку с тремя ребятишками.

В каменных коридорах звенел гвалт, раздавался надрывный детский плач и женские причитания. Но громче всего звучал стук многочисленных молотков. По прикидкам Фрица в главных помещениях обители имелось не меньше сотни окон и каждое требовалось не только заколотить, но и поставить рядом часового. Лучше двух, чтобы они не давали друг другу заснуть.

Работа кипела несколько часов, только когда в монастыре законопатили все щели, а раздававший указания Вальтер сорвал-таки голос, люди вздохнули с облечением.

Эх, если бы отгородиться от зомби и переждать до появления войск епископа было так легко!

Мертвецы добирались даже до окон третьего этажа: скреблись и стучали в забитые ставни, бились телами в забаррикадированные двери. Каменные стены не могли полностью заглушить утробные хрипы.

Тогда брат-хорист собрал своих оставшихся на ногах подопечных у алтаря и они запели гимн. Сперва робко, несмело, но постепенно юноши отдались привычному делу, прячась за музыкой от страха.

Голоса звенели под сводами храма переливами весеннего ручейка, то поднимаясь до громоподобного хорала, то опускаясь почти до нежного шепота. Хорист знал свое дело, вскоре многие миряне подхватили припев, который смогли бы исполнить даже те, кто не владел древнеиллирийским.

— Аллилуйя! Аллилуйя! Аллилуйя!

Пение наконец-то заглушило сипение мертвецов, вернуло людям надежду — почувствовав себя частью единого целого, они обрели хотя бы крупицы сил. Даже отдыхавший у стены Фриц поймал себя на том, что невольно покачивается в такт мелодии.

Едва кончился один гимн, хор тут же начал следующий. Музыка укачивала Фрица в своих невидимых ладонях, точно мать в колыбели. Как он ни крепился, голова свешивалась на грудь, и вскоре он погрузился в глубокое забытье.

Проснулся Фриц сам: медленно открыл отяжелевшие веки, уставился затуманенным взглядом на проплывающие мимо серые кляксы и далеко не сразу сообразил, что не стоит, а лежит на боку. Да еще и на чем-то достаточно мягком, подозрительно похожем на соломенный тюфяк. Сверху на плечах ощущалось одеяло.

Удивленный такими переменами Фриц окончательно сбросил дремоту и выпрямился, озираясь по сторонам. Оказалось, он находится в зале для приемов. Здесь же вповалку спали другие монахи и послушники, в том числе похрапывающий Людвиг, прислонившийся к стене рядом с Фрицем да так и оставшийся в сидячем положении. Он-то, наверное, и принес погрузившегося едва ли не в летаргический сон Фрица сюда.

Зал освещали только факелы, так что невозможно было понять, день сейчас или ночь. По внутренним ощущениям Фриц проспал долго, однако все равно чувствовал себя разбитым и совершенно не отдохнувшим. Но нужно вставать и браться за дело. Например, подменить вон того клюющего носом паренька, который замер под окном, опираясь о копье так, что на щеке наверняка останется отпечаток древка.

Стараясь не разбудить прикорнувшего Людвига, Фриц осторожно поднялся и, лавируя между лежащими вповалку людьми, выбрался в проход между подстилками. Вышел в коридор и направился туда, где мог получить еду.

Кухню зомби захватили вместе с трапезной, но в монастыре на случай осады имелось несколько подвалов с запасами провизии, а также подземными колодцами. Возле входа в один из таких служки устроили место раздачи пищи, которое тщательно охранялось несколькими монахами покрепче, выбранными лично Вальтером. Не хватало еще, чтобы охваченные паникой люди устроили драку за еду.

Пришедший туда Фриц в порядке строгой очереди получил пять сухарей, кусок солонины и сыра, а также немного укрепляющего травяного настоя от заведовавшего монастырским садом брата Гуго. На бедняге до сих пор лица не было: еще бы — все его растения, выпестованные за годы трудов, остались на поругание зомби и теперь, скорее всего, будут безжалостно растоптаны.

Подкрепившись, Фриц почувствовал себя лучше и смог заступить на дежурство. Вальтер поставил его на проблемное место: у одного из больших витражных окон церкви. Конечно же, оставшееся за уродливыми досками цветное стекло зомби давно выбили и теперь ломились в проем с особым напором. Некромант видимо считал, что чем больше окно, тем проще в него попасть, и в чем-то был прав.

Потянулись унылые минуты ожидания, чтобы не заснуть и отвлечься от глухих ударов с другой стороны досок, Фриц затеял беседу с напарником — немолодым, но крепким мужиком из стражи Йоханштадта. Тот, желая выговориться, поведал о творившейся в городе после оживления мертвецов жути. Если он собирался еще и напугать «зеленого монашка», то просчитался. Зомби не могли совершить ничего страшнее деяний людей, которых Фриц навидался по самое горло.

Разговор постепенно сошел на нет, и тогда Фриц начал мысленно повторять молитвы для призыва боевой магии, подхваченные у Дитриха и Бенедикта. Он добрался уже до воззвания к святому Себастьяну, дарующему возможность создать лук с огненной стрелой, какой когда-то использовала Доминика.

И тут в зал с визгом вбежал молоденький послушник.

— Прорвались! Спасайтесь!

«Дебил! — мысленно простонал Фриц. — Ты бы вот еще похоронный марш для пущего эффекта пропел!»

Находившиеся в церкви люди тут же заволновались, некоторые повыскакивали с мест и в панике бросились кто куда — к выходу или наоборот к алтарю.

Под командованием Фрица сохранившие спокойствие часовые перекрыли главный вход и путь в заалтарную часть, где была маленькая дверца, тоже ведущая наружу. Перепуганных людей, начавших винить церковников во всех грехах («Вы хотите оставить нас на съедение мертвякам!»), загнали обратно в зал.

— Каждый, кто выйдет отсюда, обязательно погибнет! — объявил Фриц, подражая грозному тону Дитриха, каким тот стращал Страшным Судом прихожан монастырской церкви во время проповедей.

Потом Фриц оплеухой урезонил все еще причитающего послушника и добился от того внятного сообщения: зомби прорвались в одно из окон зала для приемов. Сейчас их сдерживают Дитрих и Вальтер, последний собственно велел привести Фрица, а вовсе не сеять панику.

Оставив за старшего своего напарника по дежурству, Фриц устремился в приемный зал, где вовсю кипел бой.

Зомби уже лезли не через одно, а через два окна, проломив доски. С десяток пробрались в помещение, Дитрих создал на их пути святой барьер, который Фриц скорее почувствовал, чем увидел. Когда зомби бросались телом на щит, тот едва заметно вспыхивал серебристым, но в остальное время казалось, что между людьми и мертвецами ничего нет.

Странное дело: зомби двигались гораздо проворнее, чем раньше — прямо как живые люди. Они бегали, прыгали, уворачивались от ударов клинков, которые обрушивали на них воины, на несколько мгновений выходившие за край барьера. Хорошо, зомби по тупости пока не поняли, что защитную стену можно обогнуть.

Неужто некромант уже обрел настолько много сил, что смог придать своим слугам подвижности? Или он пустил в ход резервы магии, потому что ситуация поменялась и надо во что бы то ни стало захватить обитель? Но что могло случиться снаружи?..

Последнюю мысль Фриц додумать не успел: Дитрих заметил его и пролаял приказ:

— Я буду держать барьер, ты используй атакующую магию. Достаточно уже тренировался, должен овладеть хоть парочкой приемов!

Фриц совсем не был уверен, что справится, но выбирать не приходилось: в этом сражении помощи от Бенедикта двое братьев-магов не получат.

Зубы мертвеца занесли в его рану нечистоты, та воспалилась, но вымотанный работой в лазарете Манфред не мог быстро справиться с лечением. Да и Бенедикт слишком много времени после укуса провел в битве, игнорируя рану, вот теперь мучился лихорадкой.