Путь рыцаря (СИ) - Белицкая Марго. Страница 93

За всей этой буйной оравой никто особо не следил, Фриц и посланник епископа Филиппа были единственными, кто удерживал разгоряченных вояк от того, чтобы не начать разорять встречные деревни да гоняться за девками. Вот уж когда удалось вдоволь потренировать святую магию!

Благо дураков, готовых противостоять церковникам нашлось немного: и парочка поджаренных задниц да угроза небесной кары заставили присмиреть даже особо ретивых.

Постепенно на дорогах стало появляться все больше беженцев, которые двигались вглубь Бруденланда с груженными скарбом телегами или налегке, успев унести с охваченного войной севера только то, что было на них.

Фриц принимал в таких беднягах живейшее участие, бесплатно лечил тех, кому требовалась помощь, утешал и советовал. Тем, кто лишился всего добра, давал немного денег. Но, увы, помочь каждому было невозможно.

Среди потерявших кров и землю было больше даже не бруденландцев, а выходцев из Шляхетнески, которые легко узнавались по характерному шипящему говору с легкой шепелявостью. В тамошних прибрежных областях северные варвары собирались укрепиться далеко и надолго, создать едва ли не новое государство, откуда можно наносить удары вглубь материка.

Когда до конечной цели пути — крепости Роттбаар, где собиралось войско крестоносцев, оставалось несколько дней ходу путникам стали попадаться мертвые деревни. Вместо домов — пепелища, из тех зданий, что уцелели, вынесено все подчистую, даже ночные горшки. На улицах валяются вперемешку кости людей и животных, кое-где воняют еще гниющие останки.

До этого момента Фриц еще сомневался в слухах, утверждавших: язычники уничтожают все, что не могут унести с собой и убивают всех, кого не получится продать, как рабов, оставляя после себя лишь выжженную землю. Но, видя своими глазами черные поля, где должна была колоситься пшеница и рожь, он понял — придется иметь дело с врагом гораздо более яростным и безжалостным, чем восточные народы с их пирамидами из отрубленных голов.

Единственным светлым пятном в этом мраке для Фрица оставалась недавно полученная весточка от Агаты из Ауэрбаха — отряды северян пограбили деревни на границе баронства, но дальше не пошли. Однако в любой момент все могло измениться.

По дороге посланник неоднократно рассказывал о варварах, предупреждая своих молодых подопечных.

— Следует всегда помнить, что язычники — могучие, бесстрашные воины. Они не берут пленных и сами не сдаются в плен, поэтому бесполезно проявлять к ним жалость. Тот, кого вы пощадили, не будет испытывать благодарности, а сочтет себя опозоренным и в следующий раз будет искать вас, чтобы отомстить.

— Расскажите про берсерков, герр, — упрашивали его парни и другие члены большого отряда, кто подходил послушать.

— Не так страшен черт, как его малюет глупый художник на фреске, — уверенно заявлял на такие просьбы посланник. — Да, берсерки превосходят обычных людей скоростью и силой, они не чувствуют боли. Но их вполне можно убить. Важно только помнить, что ни в коем случае не следует геройствовать и выходить против берсерка один на один. Тут надлежит отбросить всякую рыцарскую честь, они ведь не клирикане и даже в чем-то не люди, значит, обращаться с ними надо, как с нечистью. Даже выбравшегося и Ада демона можно победить силой веры, так и с берсерком. Лучшая тактика тут: один удерживает святой барьер, остальные лупят по врагу магией. Рекомендую молнии, они могут убить на месте, а вот на огненные ожоги берсерку плевать.

Пропуская все наставления мимо ушей, юноши погружались в фантазии о сражениях с жуткими берсерками — по лицам и горящим азартом глазам без труда можно было прочесть нехитрые мысли тех, кто еще ни разу не видел настоящей крови.

Зато Фриц слушал внимательно и мотал на воображаемый ус. Даже если не планируешь участие в сражениях, следует быть готовым ко всему.

Проведя в пути полторы недели, разросшийся отряд прибыл в Роттбаар — крепость на одноименной реке, за которой начинались полностью опустошенные северянами территории.

Здесь уже собралось множество воинов, причем не только из пострадавших от язычников земель. Среди алиссенской, бруденландской и шляхетнеской речи то и дело звучал мягкий говор элизарцев или переливчатые голоса иллирийцев. Уж без последних-то не могла обойтись никакая большая заварушка — наемники солнечного полуострова мотались по всему материку и участвовали во всех войнах. К тому же Повелитель отрядил на борьбу с северной угрозой и части своей личной гвардии.

В крепости места уже не осталось, и войско крестоносцев разбило вокруг большой шумный лагерь.

Посланник, будто хвастаясь богатым уловом, поспешил отвести своих подопечных к церковному чиновнику, распределявшему, куда отправить святых магов.

Тут Фрица поджидала неприятная неожиданность: чиновник, особо не разбираясь, определил всех новоприбывших в отряд боевых магов. Эх, надо было устроить себе на испытании настоящий провал, не заботясь о репутации. Довыпендривался!

Юноши ясное дело едва не прыгали от радости.

— Как здорово, что ты с нами, брат Фридрих! — заявил один из них, панибратски хлопая Фрица по плечу, но, тем не менее, используя уважительное обращение. — Отомстим поганым язычникам!

Изобразив подобающий боевой пыл, Фриц вскользь заметил, не слишком ли мало обладателей дара выделили для госпиталя. Как бы это ни привело к гибели раненых.

Разыграв борьбу между жаждой славы и чувством долга, Фриц заявил, что все же его обязанность — помогать пострадавшим братьям по вере. Юноши восхитились его самопожертвованием и наверняка мысленно порадовались, что талантливый товарищ не будет мешать им блистать в первых рядах. Чиновник же заявил, что все должны служить там, куда их направили старшие, и не отнимать у занятых людей время жалобами.

Пришлось пойти на крайние меры: Фриц сомневался, что удастся попасть к епископу Филиппу, но попробовать стоило. В конце концов, тот во время обучения Фрица в монастыре святого Марка интересовался делами «талантливого юноши».

В крепости народу было еще больше, чем снаружи — яблоку негде упасть. Фриц убил кучу времени, сначала толкаясь через толпу во дворе, затем ища покои Филиппа. Вопреки ожиданиям дежуривший у входа служка не попытался отделаться от посетителя обычной фразой, вроде «Его Преосвященство занят», а пошел докладывать господину.

Через несколько минут Фрица провели в кабинет Филиппа, который произнес с отеческой улыбкой:

— Рад видеть тебя, Фридрих-Вильгельм. Мне уже докладывали, что ты с успехом прошел испытание. Отрадно знать, что ряды преданных слуг Церкви пополняются юношами, крепкими в вере и одаренными Всевышним силой.

— То, что такой человек, как вы, помнит скромного монаха — большая часть, — ответил Фриц с церемонным поклоном.

Он сразу же отметил простую обстановку в комнате, только стол с многочисленными свитками и вощеными дощечками да пара кресел. Гобелены на стенах далеко не лучшей работы и явно висят ту уже давно. Наверняка все это принадлежало хозяину крепости, а не самому Филиппу, тот же, похоже, действительно путешествовал налегке, как утверждали слухи. Иные церковные иерархи, отправлялись в дорогу точно короли — в сопровождении нескольких возов добра: начиная от золоченых кресел и заканчивая сладкоголосыми канарейками в изящных клетках. Филипп был не из их числа — еще один повод его уважать.

Второй повод появился тут же, когда Филипп в качестве напитка предложил Фрицу выбрать между молоком и квасом, объяснив это тем, что не хочет переводить во время войны вино, которое используется в лекарских целях. Сам он, мол, вообще не берет в рот хмельного, но ни в коем случае не будет заставлять кого бы то ни было следовать своим привычкам.

Фриц с чувством сказал, что сам не одобряет излишней страсти к вину, и попросил молока. По звону колокольчика едва ли не мгновенно явился молчаливый слуга и вскоре вернулся с простыми деревянными кружками.

Филипп начал беседу с того, что спросил, как прошло путешествие. Фриц, подхватывая заданный неторопливый тон, поведал о дороге, разоренных деревнях и не самом благородном поведении части крестоносцев. Филипп посетовал на порядок в войсках, который трудно поддерживать. Постепенно разговор перешел к обсуждению положения дел на севере и грядущей войны. Филипп не преминул обронить пару слов о прошлом Фрица, предполагая, что полученный в Аласакхине опыт сражений пригодится и здесь, на севере.