Ржевский ведун 2 (СИ) - "Titus". Страница 4

— Как?

— Как чужой человек. А ведь сам звал меня замуж! Говорил, что любишь!

— Натуль, вот только давай без сцен из мексиканских сериалов! Последнее время мне нравятся брюнетки из Сербии.

— Петров, это что, всё? Ты променял меня на другую?

— Ну а ты чего ждала? Обещала дать ответ и исчезла. Потом меня похищают дуболомы твоего отца, который говорит, что я тебе не пара. Я тебе звонил тыщу раз, ты не отвечала. Тебе что, сложно было перезвонить?

— Он обещал устроить тебе проблемы, если я с тобой свяжусь.

— То есть своего мнения у тебя до сих пор нет?

— Теперь есть. Я его послала, и теперь сама себе хозяйка!

— Знаешь, многое изменилось. Я теперь уже не тот наивный юноша со взором горящим. Разбирайся со своим семейством сама и не лезь ко мне! — вот не верю, что её отец точно вычеркнул дочь из своих планов. А мне теперь без Дара ясновидения с ним точно не бодаться. Тем более уже позвал замуж Даниэлу. Я же не буду уподобляться тем мудакам-джентльменам с островов — хозяевам своего слова, которые хотят, дают слово, хотят, забирают его обратно?

— Ах, так?!? — она вскочила со скамейки, сверкнув глазами. — Знаешь, что?

— Я всё знаю!

— Тогда… тогда верни мне мою машину!

— Какую машину?

— Додж. Вайпер. Отец мне сказал, что ты променял меня на мою же машину!

Во, дела! Этот жук ещё и меня крайним сделал! Пусть забирает нахрен и проваливает к чертям собачим! Всё равно ездить на ней не смогу — постоянно будет напоминать о мажорке. Так и сказал ей, заодно и придал ускорение — арендодатель потребовал освободить машиноместо к июню, так что это она вовремя приехала. Дал ей контакт Ильи, чтобы отдал ей документы от машины и ключи. Ушла быстрой походкой, прикладывая платок к глазам. А я остался в раздрае. Хотелось материться и набить кому-нибудь морду. А если бы попался тот вражеский ведун, вообще убил бы! Долг платежом красен, а за ним теперь конкретный такой должок образовался! Взялся за колёса кресла-каталки и стал наворачивать круги по парку. Взмокнув, успокоился. Так будет лучше для всех. Мажорка перебесится и вернётся к семейству, папахен найдёт ей новую выгодную партию, а я осчастливлю сербку, и заживём мы с ней жизнью обычных буржуа на две страны.

— Ильюха, привет! — я набрал друга.

— Во, слышу знакомые интонации! Что, больничка уже достала? — так он отреагировал на мой излишне бодрый голос.

— Ты зришь в корень! Договорился с доктором, послезавтра выписывают. Встречать меня не нужно, родители вызвались, но у меня к тебе есть поручения.

— Диктуй.

— Мне нужны сегодня вечером мои бумаги с записями из старого офиса. Ты говорил, все мои вещи у Зины с Семёном?

— Да. Что ещё?

— Ещё тебе позвонит Наталья, которая Воронцова. Отдай ей ключи и документы от машины. Она должна забрать Додж с паркинга на Бирюзова.

— О! Ты всё-таки остановил свой выбор на блондинке и припахал помочь? Не, ну так-то она поинтереснее сербки будет! Ой! Юль, кончай щипаться, — в трубке послышалась возня и сердитое шипение его благоверной. — Я с Серёгой общаюсь по делу, не мешай!

Наконец возня закончилась шагами и хлопнувшей дверью: — Всё, могу говорить спокойно, я заперся в твоём кабинете.

— Илья, ты всё правильно понял, только всё с точностью наоборот. Я с Даниэлой, а дочь олигарха была послана и потребовала машину обратно. Так что будь другом, оформи там всё как надо, чтобы её больше не видеть.

— А чего так резко? Всё-таки она хорошая девушка, хоть и богатая. Беспокоилась о тебе и заботилась наравне с Даниэлой — они по переменке каждый день тебя вывозили воздухом подышать.

— Да? Не знал… — мне стало стыдно. Не люблю быть неблагодарной свиньёй. Извинюсь потом. Наверное. — Илья, это уже всё в прошлом. В общем, жду тебя вечером. Да, и захвати с собой тех пирожков. На меня жор после голодовки напал, а здесь кормят, как будто специально, чтобы люди поскорее из больницы сбегали!

— А ты как хотел? Это специальная метода — чем невкуснее хавчик, тем больше тяга к выздоровлению и к жизни вообще! Ладно, привезу…

— Вот дура! — ругала себя Наталья, шагая по Садовому в сторону дома. — Зачем я ему про машину? Надо было сломать возникший лёд отчуждения, а не истерить! Во всём виноваты расшалившиеся нервы! — она признала очевидное. Последние два месяца были для неё сплошным испытанием. Сначала несостоявшаяся свадьба и ор отца, потом страх за Сергея — она уже начала отчаиваться, что он так и не придёт в себя. А ещё необходимость самой думать о будущем. Отец после возвращения из Англии приказал ей освободить квартиру на Остоженке и не появляться в загородном дворце, пока не одумается и не вернётся на всё согласная, а заодно заблокировал ей доступ к финансам и уволил из компании. У неё на руках остались только пластиковые карточки с остатками былой роскоши. Сейчас она перебралась к бабе Насте в сталинскую высотку на Котельнической набережной — дом силовиков и творческой интеллигенции. Отсюда было недалеко до Склифосовского, и вообще она здесь была дома — ей пришлось много лет жить с дедом и бабой в их просторной квартире с высокими потолками, когда не стало мамы…

Она вздохнула и попыталась выбросить мысли о Петрове из головы. Он теперь в порядке, и у неё развязаны руки. Скоро появятся колёса, а то сложно без машины — вся её коллекция осталась в доме отца. В общем, пора заняться поиском источника доходов и воспользоваться самостоятельностью, которой она так долго добивалась.

— Ну, как, передал машину? — спросил Илью, когда он заскочил вечером с умопомрачительно пахнущим пакетом. Я уже успокоился и был готов к подвигам. Даже связался с Ксюшей и получил полный отчёт по компании. Шеф, всё хорошо, продажи растут, принимаем менеджеров, растём. Проблемы с Евростандартом решим, не переживай, есть пара идей. И большое тебе спасибо — у меня появился жених, как ты и обещал! Порадовался за боевую подругу и пообещал при встрече выслушать подробности.

— Ага, оформил от твоего имени доверенность, пока так покатается, — ответил Ильюха. — А с дарственной или с продажей сам решай — знакомая в нотариате не взялась. Слишком опасно. Вдруг передумаешь, а на них потом дело заведут? Так что придётся тебе ещё раз с ней пересечься. Без вариантов.

— Ладно, заодно извинюсь, — проворчал с набитым ртом. Организм требовал топлива, и я не удержался от пирожка. — Ты тетрадь с записями привёз?

— Да, когда искал в твоих бумагах, нашёл. Там еще и другие черновики, всё до кучи сгрёб, сам рассортируешь… Слушай, я там мельком будущие даты видел, только ничего не понял — ты насокращал до невозможности. Меня очень один вопрос волнует…

— Какой? — я даже оторвался от очередного пирога с капустой. Чего такого он смог прочитать в моих зашифрованных записях?

— В газетах пугают проблемой «две тысячи». Компьютеры сойдут с ума, техногенные катастрофы, конец света… Ты же видел будущее. Нам как-то надо подготовиться? А то у меня жена и дочка. И Москва не самый маленький город. Я понимаю, в Ржеве, где всё по-старинке работает, волноваться не надо, а здесь всё-таки мегаполис.

— Илюха, не о том беспокоишься. Проблема «Две тысячи» — это очередной развод американцев на деньги. Им там в Америках сложно быть коррупционерами, а тут такой повод попилить бюджет! Что поделать, при их качестве строительства дорог не надо каждый год весь асфальт перестилать, вот и изгаляются. Ты лучше думай, как мы теперь будем клад доставать? Я, конечно, приложу все силы, чтобы опять стать ясновидящим, но пока гербовой бумаги нема, придётся писать на простой.

— Погоди ты с кладом! Сам же говорил, лежал он сотни лет, и ещё подождёт. Давай лучше о насущном — о деньгах. Что значит, очередной развод? Ещё, что ли, будет?

— Конечно! Например, американцы будут подписывать весь мир на санкции против нашего газа. Якобы, он дюже вредный для свободолюбивых европейцев. Заодно и на нефть подпишут. Вот и будут гнать свой сжиженный газ втридорога из-за океана. Свобода — дорогое удовольствие.