Русская идея от Николая I до Путина. Книга IV-2000-2016 - Янов Александр Львович. Страница 22

Вообще-то полтора десятилетия-длинный перегон для одной человеческой жизни. Особенно когда человек на седьмом десятке. Все мы смертны, и все, как говорится, в руце божией. В смысле — случиться может все. Это для Путина. Для России важно лишь то, что, вопреки «ленивому фатализму» западного экспертного сообщества, есть реальный выбор, а значит, есть свет в конце тоннеля.

Глава 9

МЯТЕЖ ИЛИ РЕВОЛЮЦИЯ?

Часть первая

Перечитал начальные главы. Бросилось в глаза странное. Похоже, я неосознанно уклонялся от задачи четвертой книги, от описания истории Русской идеи времен Путина. Явно предпочитал ему разговор «о России, которая не состоялась», о степашинской, если хотите, или о возможных сценариях будущей России, начиная с дугинской «консервативной революции» и кончая «второй либеральной волной» Бобо Ло. До такой степени предпочитал, что путинская Россия выглядела как бы самозванкой, незаконно вторгшейся между той, несостоявшей-ся, Россией прошлого и будущей, которой тоже пока нет. Но живем-то мы именно в этой «самозванке». И писать надо о ней. А введение к ней затянулось непозволительно. Почему?

Думаю, потому, что столкнулся я с неожиданной трудностью: писать эту книгу так же, как писались три предыдущие, то есть хронологически, оказалось невозможно. В путинской России история Русской идеи НЕ СОВПАДАЕТ с ее хронологическим началом. Более того, Путин начинал с отрицания Русской идеи.

Закат Русской идеи?

Судите сами. Еще 3 марта 2000 года в интервью Би-би-си Путин заявил, что «Россия не исключает вступления в НАТО». Полтора года спустя, после 11 сентября 2001-го, это заявление, согласитесь, почти немыслимое с точки зрения всей будущей антинатовской истерии, сопровождалось демонстративным выражением солидарности с Америкой. Не удивительно, что оно вызвало единодушное возмущение осколков разгромленных в войне против Ельцина реваншистов (которые, собственно, и представляли Русскую идею в постсоветской России).

Я наверняка уже писал где-то об этом, напомню. Тогдашний ее идеолог А. С. Панарин строго предупреждал: «Америка не должна получить русской помощи, никакой помощи от славян, как бы ни настаивали на этом либеральные компрадоры». И недвусмысленно грозил Путину: «Тот, кто будет сейчас игнорировать национальную точку зрения русских, тот рискует своим политическим будущим». А Проханов, который поначалу симпатизировал Путину, считая его, как мы помним, «новым Иосифом Сталиным, затаившимся до времени в еврейском подполье», и вовсе осатанел от разочарования: «Цыплячье горлышко Путина все крепче сжимает стальная перчатка Буша. И писк все тоньше, глазки все жалобнее, лапки почти не дергаются, желтые крылышки едва трепещут». Издевался.

Но реваншисты, потерпевшие поражение в битвах 1990-х, начиная с вооруженного мятежа 93-го и кончая неудавшимся «красным правительством» Примакова в 98-м, к тому времени уже казались безнадежными маргиналами. И с их угрозами Путин мог позволить себе не считаться (чего, добавлю, никогда не мог себе позволить Ельцин). И продолжал добивать глашатаев Русской идеи.

Я имею в виду дразнящее интервью 15 января 2002 года «Газете выборчей», в котором он категорически заявил, что «Россия, БЕЗ ВСЯКОГО СОМНЕНИЯ, европейская страна, потому что это страна европейской культуры». И буквально повторил то же самое в интервью шотландской прессе 25 июня того же 2002-го: «Россия-это часть европейской культуры». И опять «вне всякого сомнения».

Невозможно представить себе более издевательского удара по самому ядру Русской идеи, которое еще со времен Николая I, по выражению академика А. Е. Преснякова, в том, собственно, и состояло, что «Россия и Европа — два различных культурных мира, принципиально разных по основам их политического, религиозного, национального быта и характера». Короче говоря, настаивая в первые годы своего правления на культурной общности России и Европы, Путин практически отрекался от Русской идеи, стал в ее глазах «отступником», предателем.

Теперь, надеюсь, читатель понимает причину моих хронологических трудностей. Как начать заключительную книгу? Дилемма только кажется простой. Начать ее с 2011 года, когда Русская идея вдруг драматически воскресла, означало пропустить трагедии, ознаменовавшие начало правления Путина: «Курск», «Норд-Ост», Беслан, «дело Ходорковского»… Но с другой стороны, все эти события при всей их трагичности отношения к моей теме решительно не имели. Несомненно, это был цезаризм. Но реваншем от него еще не пахло. И потому начать книгу с 2000 года тоже было бы бессмысленно: в начале правления Путина Русская идея никакой роли не играла. Напротив, он, как мы видели, демонстративно ее презирал.

Так или иначе, из этого совершенно очевидно, казалось, следовало, что и центральную имперскую проблему России-Евразии он тогда намеревался решать так же, как решили ее родственные ей по культуре европейские страны. Многие из них в свое время, как и Россия, были империями, но в XX веке все без исключения от имперских своих притязаний полностью отказались. Даже Франция, самая из них ревнивая к своему прошлому имперскому величию, недолго сопротивлялась стремлению народа Алжира к независимости и безоговорочно ее признала. Несмотря даже на то, что Алжир никогда не был самостоятельным государством, а часть его была, можно сказать, офранцуженной. «Французского мира» не случилось. Иными словами, из путинских публичных заявлений следовало именно то, что предсказывал Тренин: России-Евразии не быть! И никакие имперские притязания на территорию, допустим, «российского Алжира» — Украины — невозможны. И с этим словно бы угасала звезда Русской идеи.

Метаморфоза

Должно было, согласитесь, произойти нечто экстраординарное, революция, если хотите, должна была произойти, чтобы угасшая было эта звезда вновь начала определять политику России. И возглавил ее именно «отступник» Путин. Судя по тому, что мы слышим в последнее время от него и связанных с ним кругов, именно это и произошло. Вся атмосфера в стране переменилась кардинально, попутно решив и мою дилемму. Вот лишь несколько примеров.

Изборский клуб — хранитель Русской идеи, и девизом его с самого начала была «цивилизационная несовместимость России и Европы». Только раньше, как мы слышали от его председателя Проханова, относился он к Путину с опаской, чтоб не сказать с презрением. Сегодня он ведет себя как ПОБЕДИТЕЛЬ. Можно было бы, конечно, сбросить со счетов эту штаб-квартиру реакции, когда б не состояли в ее постоянных членах и влиятельный телеведущий Михаил Леонтьев, и вождь международного евразийства Александр Дугин, и главное — советник Президента Сергей Глазьев.

Уполномоченный Президента по связям с интернетом Дмитрий Мариничев пока не член клуба, но после недавнего его публичного заявления, я уверен, станет им. Заявление было в духе Жириновского: «Россия не сможет завоевать свою нишу на мировом рынке, пока не ступит туда сапог ее солдата»; «Они (речь о других членах мирового сообщества) просто смирились с вассальным положением. Мы с нашими историческими амбициями смириться с этим не можем».

Постоянный член Изборского клуба Валерий Коровин исчерпывающе разъяснил, что имеется в виду под «историческими амбициями» России: «Мы были дважды в Берлине, были в Париже. это вообще наша Европа, русская. Когда захотим, тогда и вернемся, вновь освободим Европу… Освободим Украину, потом освободим Польшу, Чехию, Румынию, Венгрию. Что там еще освобождать? Германию? Пожалуйста, освободим Германию от американской оккупации. Францию освободить? Да ради Бога!» Узнаете? Да это же чеховский Кирюха из «Степи», только с аттестатом десятилетки. «Наша матушка Расея всему свету га-ла-ва» — помните?

Естественно, в этот хор победителей не могла не внести свою ноту и православная общественность в лице самого громкого из тогдашних ее трубадуров Всеволода Чаплина: «Россия — центр мира, может быть, единственный центр мира, который имеет больше оснований быть таким центром, чем любая из европейских стран и Соединенные Штаты». Господи, да ведь это же еще один Кирюха, на этот раз с семинарским дипломом.