Лучший подарок - Бэлоу Мэри. Страница 4

   — Миссис Армстронг? — он удивленно приподнял брови.

   — Она заботилась обо мне, — сказал ребенок. — Но мама ушла, и миссис Армстронг сказала, что у нее совсем нет денег, и я должна поехать к своему папе.

   Конверт был толстым. Он предположил, что внутри находиться письмо. Нэнси никогда не пренебрегала дочерью, несмотря на специфику своей работы. Обри уверял его в этом. Но она ушла? Она устала от ребенка?

   — Это у тебя для меня письмо, Вероника, — спросил он, протягивая к ней руку. Он только сейчас начал понимать, в какой переплет угодил. Как будто до этого все было недостаточно плохо, так еще это…

   Малышка сосредоточилась на том, чтобы отстегнуть конверт от своего пальто. Наконец ей это удалось. Внутри, как он и думал, было письмо. Нэнси была за городом в последний уикэнд, оставив дочь у миссис Армстронг, соседки, которая часто присматривала за ребенком. Нэнси упала с верхней галереи дома, в котором гостила, и мгновенно умерла. Миссис Армстронг с шестью собственными детьми не может себе позволить содержать еще одного ребенка, не имея перспектив оплаты. Со всем своим уважением, она посылает ее к отцу. Она надеется, что ей возместят расходы, которые она понесла, заплатив за написание этого письма, и оплату поездки ребенка на дилижансе.

   Бедная Нэнси, подумал он. Она была красивой талантливой актрисой. И профессиональной содержанкой. Она родила ему дочь. А теперь она мертва. Он сложил письмо и посмотрел вниз, на свою дочь. Она пристально глядела на него, тихая и отрешенная. Ей всего 4 года.

   Боже. Милостивый боже. Что ему теперь делать?

   Он посмотрел в сторону двух молодых особ, которые молча наблюдали за ним. Его глаза инстинктивно искали встречи с глазами мисс Граггс.

   — Она — моя дочь, — сказал он. — Ее мать… Ее мать ушла, и прислала ее сюда… — он смотрел на нее с немой просьбой, как ребенок, который не знает, что еще надо сказать.

   — Дядя Уоррен! — ужасом воскликнула Дебора.

   Мисс Граггс подошла ближе, не сводя глаз с ребенка.

   — Она, наверное, хочет, чтоб ей дали что-нибудь поесть и стакан молока, — сказала она. — Ей также нужно снять шляпу и пальто, и, вместе с ее сумкой, отнести в комнату, в которой она будет жить.

   Конечно! Как прозаично, но в тоже время просто.

   — Ты, действительно хочешь кушать? — спросил он.

   — Да, папа, — ответила девочка.

   — Тогда все решено, — сказал он, от неловкости закладывая руки за спину. О Господи, его внебрачный ребенок будет жить в одном доме с его племянницей. Его слуги будут шокированы. Его соседи потрясены. — Ты отдашь свои пальто и шляпу Корсвулу?

   — Ты разрешишь мне помочь, Вероника? — он наблюдал за тем, как мисс Граггс опускается на колени перед девочкой, которая встала и позволила снять с себя верхнюю одежду. — Какой симпатичный цвет у твоего шарфа. Теперь тебе будет намного удобнее. Но нам надо будет расчесать твои локоны, прежде чем ты приступишь к своей еде и стакану молока. — Она легко коснулась завитка, падающего на щеку ребенка, и улыбнулась ей.

   Виконт был ошарашен: сначала видом дочери, оказавшейся совсем крохотной, когда с нее сняли тяжелую одежду, а затем улыбкой на лице учительницы его племянницы. Боже мой, а он и не заметил, как она красива, подумалось ему. Хотя он понимал: ее красота была где-то глубоко внутри, и просто в данный момент она позволили ей отразиться на лице.

   — Ты не хотела бы взять меня за руку? — спросила она его дочь.

   — Да, пожалуйста, — ответила малышка, протягивая ей руку.

   — Дядя Уоррен? — снова, на этот раз тише, обратилась к нему Дебора.

   — Она — мой ребенок, — сказал он ей. Он ощущал себя так, как будто только сейчас начал это осознавать. Одно дело знать, что где-то у тебя есть ребенок, а совсем другое дело увидеть малышку, такую малюсенькую, изящную, тихую, и ее глаза и волосы… такие же, как у него самого.

   — Но… — пыталась протестовать Дебора.

   — Она — моя дочь, — сказал он твердо, пресекая ее возможные возражения. — Так что поднимаемся в гостиную и согреемся чаем, как и собирались? — с этими словами он предложил ей руку.

   — Это на самом деле дом папы? — тем временем спрашивала Вероника у мисс Граггс.

   О ее собственных страхах, неловкости и волнении было забыто. Хотя зал и был залом ее мечты, дополненный позолоченным куполообразным потолком, и, хотя лестница была широка и великолепна, а гостиная просторна и роскошна, Джейн заметила все только глазами, а не сердцем. И ее спальня с отдельной гардеробной — большая и богато меблированная — далеко превзошла все ее фантазии. Но она просто автоматически отметила все это, когда спешила переодеться к обеду: сменить одно тусклое серое платье на другое, такого же цвета.

   Ее мысли и сердце были заняты не созерцанием дома, несмотря на то, что он сосредоточил в себе воплощение ее мечты.

   Она никогда не общалась с очень маленькими детьми. Девочки, которые приезжали в школу мисс Филлипотс, были старше и самостоятельнее, и не нуждались в ней иначе, как в учительнице.

   Никто и никогда не нуждались в ней. Мысли эти уже даже не вызывала страдания. Эта была простая правда.

   До сих пор. Но сегодня она встретила маленького ребенка, ошеломленного и испуганного потерей матери и переездом в дом отца, которого она никогда прежде не видела. И ее сердце отозвалось со всей своей нерастраченной любовью.

   Она причесала мягкие, как пух, волосы малышки. И сидела с ней, пока та ела. А затем отвела ее в детскую, где уже была готова постель, и помогла распаковать небольшую сумку, полную симпатичных платьиц. Она привела малышку к обеду, хотя в будущем та, скорее всего, будет есть в детской. После обеда она помогала девочке искупаться и переодеться в длинную ночную рубашку. Она же уложила ее в кровать.

   Няня должна была ночевать с ней в детской, на раскладной кровати.

   — Доброй ночи, Вероника, — сказала Джейн, когда уходила. Ее сердце пело от незнакомых ощущений любви и счастья: кто-то нуждался в ней почти полдня, и будет нуждаться еще и завтра.

   — Доброй ночи, мисс Граггс, — сказала девочка, глядя на нее широко распахнутыми глазами, а затем уставившись на одеяло, спросила. — А когда вернется мама?

   Ах, бедный ребенок. Бедный ребенок.

   — Мама ушла навсегда, — ответила она, возвращаясь обратно к кровати, и погладила девочку по голове. — Она не хотела оставлять тебя, Вероника, но она должна была уйти. Она послала тебя сюда, где ты будешь в полной безопасности.

   — Мисс Граггс, — попросила девочка. — Не уходите.

   — Хорошо, я побуду с тобой, — сказала Джейн, усаживаясь на кровать. — Ты в безопасности, дорогая. А меня зовут Джейн. Мне кажется, что имя звучит лучше, чем мисс Граггс, правда?

   — Мисс Джейн, — сказала девочка и закрыла глаза.

   Странная боль возникла в сердце Джейн, когда она услышала свое имя, произнесенное громко, вслух другим человеком. Джейн спокойно сидела и ждала, когда малышка заснет. Но через несколько мгновений глазки девочки открылись и пристально уставились вверх.

   Джейн повернулась, когда услышала тихий звук открывшейся двери и увидела виконта Бакли на пороге, державшегося за ручку двери.

   — Она еще не заснула? — спросил он.

   — Нет, — ответила Джейн.

   Он подошел ближе и стал рядом с ней, глядя на лежащую дочь. Дочь, которую родила его бывшая содержанка. Ребенок, которого он ни разу не видел до сегодняшнего дня. И, оказывается, совершенно не представлял себе, что с ней теперь делать. Что он предпримет? Джейн чувствовала страх за беззащитного ребенка, который продолжал так же спокойно смотреть вверх.