Правила отхода (СИ) - "Ande". Страница 45

Ещё в Сан-Диего, вместе с сокровищами, мы получили два ящика этой тушенки. В целях конспирации. Но вот последствия насмешили.

Разгрузившись в негритянской автомастерской, мы про это тупо забыли. А вся мастерская полюбила жрать эти консервы. Киношники, что готовили телепередачу, тоже. Сочли это сочной фишкой автотюнинга.

Ну, в общем, загрузили пикап. Списанная из армии тушенка. Срок годности еще лет на пять. Да и поехали.

Дорога 66 пересекает страну с юго-запада на сверо-восток. Не самая удобная трасса. Она, к примеру, является главной улицей многих городов, через которые проходит. Сейчас, это основная магистраль между двумя океанами. Достаточно культовое шоссе, воспетое в книжках, фильмах, и песнях. Недавно принятые решения, о строительстве системы хайвеев, эту трассу по сути уничтожат. Но сегодня, она заточена под автопутешественников. Вплоть до того, что в закусочной на выезде из Флагстафа, нам предложил свои услуги водитель.

Как выяснилось, многие американцы панически боятся горных серпантинов Аризоны. И, с обоих сторон не самой высокой горной гряды, тусуются водители, берущиеся провести авто через это ужасное место. Но это не к нам. Плотно позавтракали на выезде, и двинули самостоятельно. Поднимаясь в горы, я предавался воспоминаниям. О том, что неподалеку Большой Каньон, Плотина Гувера, и вот это вот все для туристов.

— И зачем же вы, сударь, пьете алкоголь? — спросил я Хофмана.

Страшные серпантины, оказались полной фигней. Обычный россиянин, доехавший, к примеру, от Владимира до Мурома, вырулил бы здесь не приходя в сознание, продолжая тискать телку на пассажирском сидении. И даже если бы пошел снег, ничего страшного для меня, гонявшего по Альпийским серпантинам. Так что болтаем с Карлом, о разном.

Он, травмированный нападением скорпиона, да и дорожной скукой, периодически прикладывается к фляге. Не забывая держать пакет со льдом у лба:

— Ты не представляешь, Грин, как трудно быть положительным героем! Иногда нужен отдых. Я только не пойму, чему ты то радуешься?!

— Наконец-то хоть у кого-то жизнь хуже, чем у меня! — движение совсем не оживленное. Навстречу проехало пара тягачей Мас, и все.

— Чем тебе плоха твоя жизнь? Вырвался от красных, женщины не лезут замуж, деньги есть. Отделаемся от бандитов, и весь мир открыт.

— Хотелось бы. Меня, в последнее время, все злит и нервирует. Как думаешь, это что-то значит?

— Прежде всего, это значит, Грин, что ты злой и нервный. А еще, ты с чего то решил, что Дебора тебе пара. И теперь страдаешь.

— Русские классики всему миру рассказали, что страдание облагораживает.

— А мне думается, что русские, с этими страданиями, слишком носятся. Разве не лучше быть теплым воспоминанием, а не постоянным и растущим разочарованием?

— Да ладно, я не так уж и плох.

— А кто говорит, что речь о тебе? И Линдси, и Деби, почти мгновенно поняли две вещи, Питер. Тебя не в чем упрекнуть, и ты— ходячая неприятность. То есть, за безумную любовь придется платить черезмерно. Ну и трусили. Я вот, честно говоря, даже завидую.

— Чему?!

— Боюсь, Дороти примчится за мной в Нью Йорк. Толи дело у тебя. Просто ураганный секс, и никаких претензий! Как вы гостевой домик на базе не развалили… Мне то, от этих всех девок пришлось бегать…

— О мой бог! Глядя на тебя во Вьетнаме, я никак не мог подумать, Карл, что мы с Джо выпускаем на волю чудовище!

— Грин?! Мне кажется, или это ты завидуешь?

— Чему тут завидовать? Твоя тяга к разнообразию, Карл, до добра не доведет.

— Даже не мечтай, Грин! Ты мне никогда не понравишься!

— Я и говорю. Ты, Хофман, с экспериментами завязывай. Про мужчин ты уже задумываешься, скоро начнешь присматриваться к животным…

— Хм. К животным? Ну, если в дороге…

Погода оставляла желать. Причем, по Фаренгейту, все вроде бы прилично — плюсовые температуры. Но, мучительно пересчитав в привычного Цельсия, становится зябко. Это — еще одна особенность Америки, что нас с Хофаном раздражала. Фунты, футы, дюймы и Фаренгейт.

Наглядней всего это выглядело, когда я решил забодяжить шашлык в Санта-Монике, у Айзека. Заехал в мясную лавку, и попросил свининой шейки. С два-три килограмма. Мясной мужик, по— американски улыбчиво, тут же приволок, взвесил. И, протянул мне пакет, с неразборчивым:

— Вот, три.

Подставляю руку, ожидая привычную тяжесть, и чуть не подкидываю легкий пакет вверх. Потому что — три фунта.

Так вот, по Цельсию, по мере движения становилось все холоднее. Иногда, ниже ноля. Холоднее всего оказалось в штате Нью — Мексико, то есть, просто — напросто ноль. Но, потом вышло солнце и снова потеплело.

За разговорами, обсуждениями, и молчанием, сами не заметили, как миновали Аризону, Нью — Мексико, Техас, и въехали в штат Оклахома. Приближаясь к Оклахома — Сити, решили, что полторы тысячи км за день, вполне достаточно. В каком то Эль Рино, мы решили заночевать.

Эль Рино оказалось дикой дырой. Давно стемнело. Рядом с заправкой, паслась отара овец. Заехали к стоящему рядом мотелю, бросили тачку, и пошли в закусочную на заправке. Увидев снова отару, Хофман оживился.

— Питер, это овца!

— И что?

— Грин, я ей нравлюсь! Гляди как она на меня смотрит!

— Карл! Я встревожен! Еще немного и случится любовь!

— Думаешь у нас получится?

— Гребаный извращенец, пойдем уже, пожрем!

Хофману неудобно. С этим скорпионом, весь день рулил я. Он поспал после того, как мы пообедали в какой то забегаловке в Техасе. И мы договорились, что рулить он, будет завтра. Вот и развлекает меня, усталого.

Это оказалось самой обычной забегаловкой, неотличимой от других. Какие то мужики, в этих вечных бейсболках и ковбойских шляпах. Усталая молодая девица— официантка. Грузный, но еще крепкий мужик за стойкой.

Алкоголь, кроме пива— отсутствует. Это еще одна американская фишка. Там где тебя кормят — не наливают, и наоборот. В баре, ты можешь получить максимум— орешки. Конечно же, есть заведения классом выше. Начиная со знаменитых «Бар –и –Гриль». Там можно выпить и закусить. Но это, уже другая цена и место.

Не обращая ни на что вокруг внимания, прошли и уселись у дальнего конца стойки. Подошла официантка, и, не спрашивая , налила кофе. Только после этого рассказала, что сегодня удались свиные ребра. Несите, проворковал Хофман, заслужив робкую улыбку девушки.

Когда она принесла нам по тарелке с едой, Карл сообщил ей, что вокруг опасно. Я сам видел, леди, что вокруг дикие хищники. Давайте я вас провожу домой? Мне было не до кобелирования, чет проголодался. Поэтому, не обратил внимания, услышав, что в забегаловку кто-то зашел. Лишь, по топоту ног, понял, что там много народу, и обернулся. И прифигел.

Это оказались байкеры. С десяток человек, во главе со здоровяком.

В Лос-Анджелесе мотоциклисты есть. И достаточно много. Только вот таких, канонических, в косухах, джинсе, банданах, и казаках, я еще не видел. Но температура за окном, градусов десять по Цельсию. И потихоньку падала. Каким нужно быть героем, что бы в такую погоду путешествовать на байке — трудно представить.

Я, честно говоря, и не знал, есть уже в штатах байкеры, или только появятся. Но, на вопросительный взгляд Хофмана, пояснил, что это типа, члены мотоциклетного клуба. Собирают для себя из нескольких старых байков один, и путешествуют. И, кажется, сказал что то не то.

Меня услышали. Восклицания и погогатывания рассаживающихся парней — байкеров стихли. Когда я обернулся на установившуюся тишину, за спиной стоял здоровяк — лидер. Посмотрел на меня как на говно, а потом заговорил:

— Ты, Джи Ай, сейчас поцелуешь герб на моей куртке, и пойдешь отсюда нахер. Иначе тебя вынесут. Понял? И друга-педика с собой забирай.

Я вздохнул. Действительно, уже целый день едем, и никаких приключений. Придержал Хофмана, вставшего в полный рост, и сказал байкеру:

— Сейчас будет по канону, слушай внимательно. Мой старик отец, прежде чем покинуть этот говеный мир, учил меня тому, что настоящий пидор, обычно в коже, страшно воинственный, и на мотоцикле. Поэтому, не ищи, сын, ум там, где только жопа, говорил он. Просто сразу бей в табло.