Вредина для мажора (СИ) - Коваль Алекс. Страница 6

— Пока… — бросила в трубку, пыхтя от недовольства, но на том конце провода уже были слышны короткие прерывистые гудки. Сбросил.

Вот так всегда. Все вокруг кидают намеки, лелеют надежды, а мы потом, уверовав в такие возможности таких союзов, разгребай. Хотя кто “мы”? Я. Виолетта Максимовна собственной персоной.

Ну ладно, хватит топтаться на пороге и, поздоровавшись со знакомой девушкой хостес, которая, конечно же, меня узнала, прохожу в глубь зала, там за одним из столиков вижу…

— Тетя Таша? — улыбаюсь, не веря своим глазам.

Она поворачивается на оклик и одаривает меня своей очаровательной улыбкой. А я тут же срываюсь с места, залетая в объятиях папиной двоюродной сестренки, которую не видела уже непозволительно давно.

— Привет, принцесса, — обнимает родная женщина, заключая в кольцо рук. — Соскучилась по тебе ужасно, племяшка.

— Сегодня прям день возвращений какой-то, — смеюсь, усаживая на диванчик напротив. — Как ты, Таш? Когда приехала? Надолго?

Тетя у нас именитый фотограф и никогда не сидит долго на одном месте. Ей попросту скучно. Сын вырос, всего на пару лет старше меня, но уже живет отдельно в Германии, а мужа нет. Вот и мотается по командировкам, высылая нам с каждым разом кадры все крышесносней. Столько стран и городов. Столько красивых мест и ярких, сочных красок, которые словно требуют, чтобы их запечатлели на холсте. Иногда желание сорваться за ней следом, прихватив с собой палитру, кисть и краски просто невыносимо,

— Сейчас все расскажу, дорогая, — подмигивает Таша и заказывает нам бизнес-ланч. — Вина?

— Шутишь? — взлетают мои брови так высоко, насколько позволяет лоб, — па узнает, будет бухтеть.

— Не узнает, — заговорщицки подмигивает мне тетушка. — Они с матерью сегодня уехали по делам.

— Ну, все же я лучше воздержусь, — шепчу в ответ, подаваясь чуть вперед и улыбаясь, довольная как слон. — Я правда по тебе соскучилась, — сообщаю, укладывая подбородок на ладошки. — Ты последнее время что-то не скидывала своих новых работ. Не звонила, не писала, мы уже начали не на шутку волноваться.

— Я была в Париже, и все самое “сладкое” там я вам уже показала. Но если хочешь, моя чудо-флешка всегда со мной, принцесса.

Официантки быстренько приносят наш заказ, расставляя на небольшом овальном столике, и также бегом ретируются.

— Ты сказала, что день возвращения, — когда остаемся одни, спрашивает Таша. — Кто еще?

— Сим, — бросаю достаточно быстро, не желая на этом заострять лишнее внимание, но Таша явно другого мнения.

— Похорошел? — стреляет глазками женщина, что и с годами не потеряла своего юношеского задора.

У Гаевских, видимо, вообще это семейная особенность — не стареть.

— Да он всегда был таким, — морщусь, припоминая, что его белозубая улыбка и идеальный профиль еще со старших классов школы волновали девчонок. Чем, собственно, он всегда и раздражал.

— Ладно! Не так спросила. Возмужал?

В груди простреливает странное чувство, будто все сегодня крутится вокруг Сима. Сначала само его святейшество объявилось, потом звонок Артемия и т-о-онкие намеки во всем известном нам направлении, а теперь вот… Таша.

— Таша, — щурюсь, откладывая вилку, — ты к чему клонишь? Уж не заболела ли ты той же идеей, что и мама с тетей Лией?

— Женить вас? — делает глоточек вина тетя и отставляет в сторону бокал, отмахиваясь, — да брось. Это чушь. Жениться надо по любви. Вон такой же сильной, как у твоих предков. Да и как у Стельмахов. Свадьбы по договоренности родителей ничего хорошего не принесут, — качает головой Таша.

— Тогда перестань меня расспрашивать.

— Ладно-ладно, это было просто любопытство. Ну, так все-таки…?

— Да! — выпаливаю раздраженно. — Да, да и еще раз да. Возмужал, похорошел, и корона уже царапает небеса. Окей?

— Окей, — удовлетворенно говорит тетушка, хитро улыбаясь, и снова возвращается к изумительной пасте. — Но, честно говоря, я приехала в столицу на пару дней, чтобы поговорить с тобой.

— Со мной? Ко мне? — чуть не поперхнулась, не вовремя сделав глоток воды. — Что-то стряслось?

— Ну-у-у… — тянет Таша, но тут же, заметив мое испуганное выражение на лице, уверяет, — стряслась исключительно хорошая вещь.

— Та-а-ак…

— Помнишь, я весной тебе говорила про Парижскую школу искусств?

Сердце понеслось быстрее, ударяясь о грудную клетку. Мечта. Туда попасть даже сложнее, чем на луну. И действительно, у нас был такой разговор в прошлый приезд в гости Таши, но сама я поступление туда не потянула бы. Поэтому даже отказалась пробовать подавать документы. Хотя отец уговаривал. И не сомневаюсь, что ради меня был бы готов потратить любые деньги и средства. Но это было мое решение.

— Да, помню. Говорила, — осторожно киваю, уже отчего-то опасаясь продолжения.

— Так вот… — делает многозначительную паузу тетя, сцепляя пальцы в замок. — Тебя готовы туда принять. В декабре будет новая волна набора, на места отсеившихся ребят, и если бы ты решилась…

— Что? — перебиваю, не веря своим ушам, сжимая вилку в руках. — Ты шутишь, да?

— Нет, принцесса. Такими вещами не шутят. Знаю, что ты мечтала, и есть реальный шанс туда попасть, только скажи, я все устрою.

— Но, а как же… — говорю, ошеломленно выдыхая, и тут же запинаюсь. Но. Их так много, этих “но”. Во главе которых универ, который придется бросать, и семья, которая останется здесь, а я там. Несмотря на то, что мне уже девятнадцать, и многие в моем возрасте мечтают жить отдельно, на что собственно и намекал братишка, но я, наверное, слишком сильно дочь своих родителей и вылетать из гнездышка — это для меня колоссальный и очень непростой шаг.

Мне попросту страшно.

Я мечтаю и боюсь. Боюсь и мечтаю.

И да, Артемию у нас в этом плане было гораздо проще. Наверное, и в этом случае сыграло свою роль то, что я в семье самая “мелкая”.

— Что нос повесила? — берет пальчиками за подбородок Таша, доверительно заглядывая мне в глаза. — Ты чего, это же Париж! Малышка, ты бы училась у самых лучших из лучших! — и восхищению, что промелькнуло на лице папиной сестры, нет предела.

— Я знаю, все это знаю. Я грезила этой мыслью.

— Но?

— Но это далеко, — признаюсь нехотя. — Там нет мамы и папы, там вообще нет родных и знакомых, — откладываю вилку и заправляю выбившуюся прядь за ушко. — Я, наверное, бракованный цветочек, — усмехаюсь, отводя взгляд. — Вон все дети уже разъехались кто куда. И Стельмахи, и Тёма, а я не хочу.

— Солнце, чтобы чего-то добиться, надо не бояться принимать кардинальные решения и менять свою жизнь, а не сидеть, закрывшись в скорлупе комфорта. Поэтому я, собственно, и спросила, нет ли у вас чего с Максом…

— П-ф-ф… смешно, что вы все до сих пор верите, что между нами может что-то быть. Мы же разные абсолютно и то, что наши семьи дружат, не означает автоматом, что мы должны были влюбиться друг в друга. Да и, думаю, ты и сама знаешь, какой у нас Сим ловелас и повеса. Слухи о его новых романах то и дело гуляют в новостях.

— Парень молодой, горячий. Поверь, ваши с ним отцы были точно такие же.

— Он бабник, а такие не влюбляются.

— Ой, смешная ты, Летта, — хохочет тетя, качая головой и смотря на меня так, словно знает то, что мне знать не дано. — По этому поводу советую тебе с мамой или Лией пообщаться, думаю, им есть, что тебе рассказать. Все всегда приходит с опытом. Но не суть, — тут же меняет тему. — Мое предложение действует до декабря, и я хочу, чтобы ты очень-очень и очень хорошо подумала, малышка. Такой шанс один на миллион. Это новые места и знакомства, впечатления и эмоции, новые краски, в конце концов. Глядишь, и любовь всей своей жизни уже найдешь! Я уверена, тебе понравится… — продолжает воодушевленно расписывать Таша прелести жизни вдали от дома, а я… все, на что хватает моего настроения, это сказать:

— Любовь я могу найти себе и здесь, — и пожать плечами, ненавязчиво сворачивая разговор в другую сторону.

Просидев в ресторане почти два часа за разговорами и упиваясь рассказами Таши о ее предстоящей поездке в Африку, не замечаю, как время пролетает. Тетя любит поболтать, а я люблю слушать и кивать. И хоть тема разговора одна, но в уме я думаю совершенно о другом. Париж, новый институт, зима, и Стельмах, чтобы ему пусто было!