Палуба - Кларк Кэрол Хиггинс. Страница 22

— Риган, вы как раз вовремя. Мистер Грей собирается нас персонально проинструктировать насчет правил безопасного плавания. Как это мило с его стороны! — Вероника была уже в комнате. Пересекая гостиную, она добавила: — О Боже, Гевин, неужели что-то случилось с вашей ногой?

— Кажется, я себе немного растянул мышцу. И теперь у меня разболелась старая травма, которую я получил, еще когда занимался водными лыжами. Я тогда решил показать класс в Хемптоне на одном водном празднике. Но все это ерунда. Ничего страшного.

Риган почему-то решила, что Гевин все это придумал. Она была уверена, что пассажиры, решившие позаниматься в спортивной секции круиза. просто не могли там получить ни малейшей травмы. Уж больно легко проводил занятия молодой инструктор. Так к чему же тогда Гевину все эти сказки?

— Ладно, пора приготовиться к следующей части нашей круизной программы, — как можно веселее воскликнула Риган. — Где тут у нас эти спасательные жилеты?

Камерону Хардвику совсем не понравилось, что Гевин Грей оказался в той же группе на занятиях по безопасности плавания, что и он. Хардвик нарочито держался чуть в сторонке от основной массы. Его просто выводило из себя немного нервозное хихиканье остальных пассажиров и пассажирок, занимавшихся вместе с ним. Особенно злило его то, что, даже помогая друг другу застегивать крепления спасательных жилетов, они при этом не переставали рассказывать друг другу всякие истории про своих знакомых, которые плыли на вымышленном корабле и в какой-то момент вынуждены были с него срочно эвакуироваться. Какой-то придурок вдруг заголосил:

— “Мой Боже, я сейчас гораздо ближе к тебе”, — известный гимн в память о погибшем “Титанике”. Однако вскоре вынужден был заткнуться, потому что офицер, невнятно дудевший что-то про правила поведения пассажиров в чрезвычайных ситуациях, бросил на него строгий взгляд.

Грей как раз стоял совсем рядом с офицером, и Хардвик поэтому имел возможность внимательно изучить его. Глаза Хардвика злобно сверкнули, когда он вдруг понял, что Грею явно делали косметическую операцию и что, возможно, именно из-за этого у него под одним глазом кожа нервно подрагивала. “Чего-то уж очень этот тип нервничает, — отметил про себя Хардвик. — Интересно, что может его так волновать?” Сегодня утром Хардвик долго наблюдал за леди Экснер и Риган Рейли. Они завтракали, а он следил за ними с другого конца палубы. Когда они поднялись из-за столика, Хардвик последовал за ними на должном расстоянии. И только когда Хардвик понял, что Гевин Грей не отступит от леди Экснер в течение всего времени спортивных занятий, он решил прервать наблюдение.

Теперь же, продолжая изучать задумчивое и в то же время очень напряженное лицо Грея, Хардвик вдруг почувствовал, что его любопытство в отношении этого человека начинает перерастать в глухое раздражение. Хардвик прекрасно знал, кто есть Гевин Грей, — один из этих типов, которых нанимают для того, чтобы они составляли компанию, танцевали со всякими старушенциями, плывущими на корабле. Однако в служебные обязанности таких типов явно не входило сопровождение этих дамочек еще и на спортивные занятия. Так почему же этот Грей был так заинтересован в Экснер? И не составит ли этот его интерес к старухе помеху в реализации планов Хардвика? Камерон решил, что настало время как-нибудь раздобыть наконец ключи от апартаментов леди Экснер, а заодно и от люкса, располагавшегося по другую сторону коридора. Как Хардвик и надеялся, второй люкс в этом путешествии оказался свободным. Осторожно, стараясь не быть никем замеченным, Камерон прошел к нужной лестнице и поднялся на верхнюю палубу. Его ухода с занятий по безопасности плавания явно никто не заметил. Полная тишина на верхней пассажирской палубе, где располагались оба люксовых номера, успокоила Хардвика. Он оказался прав: обычно дежуривший здесь стюард оказался задействован в проведении занятий с пассажирами. Неслышным шагом Хардвик прошел к комнатке, служившей рабочим помещением стюарда и располагавшейся внизу по коридору и направо от дверей номера леди Экснер. Дверь комнатки оказалась незапертой. Хардвик скользнул внутрь и быстро осмотрелся. Его взгляд перешел со стоявшего в комнатке стола на стул, потом на небольшой шкафчик и, наконец, на настенный щит с лампочками, зажигавшимися, вероятно, в тех случаях, когда следовал вызов стюарда из какого-нибудь номера.

Камерон быстро обыскал выдвижные ящики стола. В основном они были набиты беспорядочно сваленными списками пассажиров, перечнями правил. Здесь были также горы скрепок, крошки от печенья, конфеты. В нижнем же ящике обнаружилась пинта виски “Джек Дэниэлс”. Камерон поднял от удивления брови. Если этот стюард еще и выпивает в рабочее время, то он должен быть большим растеряхой. Лучше будет, конечно, если выпивохой окажется ночной стюард.

Хардвик принялся обследовать шкафчик с папками, вложенными в вертикальные ячейки. Слава Богу, и он тоже был открыт. Здесь лежало всего с дюжину папок. В самой дальней ячейке Камерон обнаружил то, за чем, собственно, и пришел сюда: связку с тремя запасными ключами от каждого из номеров этого этажа. Хардвик взял себе по одному ключу.

Едва он вышел из комнатки стюарда, как услышал характерный звук движения одного из лифтов. Выход на лестницу был в другом конце коридора.

Добежать туда Хардвик не успевал. Его все равно заметили бы. Приняв иное решение, Хардвик в несколько гигантских прыжков преодолел расстояние, отделявшее его от дверей свободного люкса, открыл дверь и скользнул внутрь. Он едва успел закрыть за собой дверь, как коридор огласился высокими трелями леди Экснер, восторженно рассказывавшей Риган Рейли о том, как ей понравились занятия по безопасности плавания.

Хардвик прислонился спиной к двери незанятого номера и облегченно вздохнул. Если бы эта Рейли вдруг заметила его на этаже, она мгновенно заподозрила бы что-то неладное. Что ж, он пошел на рискованный шаг, но риск оправдался: два нужных ему ключа были теперь в его руках.

Занавески на окнах пустого люкса оказались задернуты, однако даже в полумраке можно было различить роскошную обстановку номера. Камерон внимательно изучил окружавшие его предметы. При этом он совершенно не сомневался, что все тут стояло точно так же, вернее сказать, “зеркально” по отношению к тому, как мебель располагалась в номере леди Экснер и миссис Рейли. Камерон сразу понял, что спрятаться тут, как и в номере напротив, было совершенно негде. “Поэтому и действовать следует по-другому, — решил Камерон. — Надо будет проникнуть в люкс леди Экснер глубокой ночью и постараться использовать эффект неожиданности. Справиться со старухой труда не составит. Вот с Рейли вполне может возникнуть проблема”.

Хардвик изучил расположение и конструкцию дивана. Диван был раскладным. На нем наверняка и спит Риган Рейли в соседнем люксе. Даже если она не будет спать в момент его вторжения или проснется от шума, то от неожиданности, скорее, все же не успеет как-либо среагировать. Поэтому, как счел Хардвик, он вполне может успеть чем-то стукнуть ее по голове и сделает это, прежде чем она позовет на помощь или доберется до телефона. От дивана Хардвик пробежал обратно до входной двери. Восемь секунд. На всю операцию ему понадобилось восемь секунд. Вот и все, больше времени ему и не потребуется!

Оставалось решить одну-единственную проблему. А что, если кровь вдруг попадет на простыни? Ведь тогда никто ни за что не поверит, что обе женщины, скажем, выпали за борт, когда Рейли вновь, но на этот раз неудачно попыталась удержать леди Экснер.

А что, если использовать подушки? Придушить обеих подушками? Тогда и следов никаких не останется. В полумраке люксовой каюты губы Камерона Хардвика растянулись в улыбке. Тут ему пригодится и медленно действующее снотворное, что он с таким успехом использовал в своих махинациях в казино. Такое снотворное начинало действовать в полную силу лишь спустя два часа после принятия. Чего проще подсыпать его леди Экснер за обедом или же, напросившись в ее роскошные апартаменты на рюмочку чего-нибудь горячительного, сделать это перед самым сном. Обеих женщин, правда, усыплять, наверное, не следует, потому что Рейли может заподозрить неладное, если вдруг и ее саму, и леди Экснер неумолимо потянет ко сну.