Неудобный наследник (СИ) - Добрый Владислав. Страница 66

— Расступитесь! — заорали под ухом. Паж в смешном шлеме-чепчике и оруженосец в массивном шлеме с полями тащили латника. Того самого, с молотком. Я хорошо запомнил эту примету — уж больно ловко он умудрялся втыкать этот молоточек, так похожий на обычный бытовой инструмент, в лица врагов.

— Я лекарь! — крикнул я и заступил им дорогу. — Что с ним?!

Оруженосец, опирающийся на свою древковую дуру, был забрызган кровью с ног до головы. Буквально — именно что неравномерно, но полностью, именно, что забрызган. Как из пульверизатора — мелкими брызгами. Логично же, так кровь и должна от ударов брызгать.

— Да ничего! Рука просто! — прохрипел любитель втыкать молотки в лица людей из под шлема. — Залатай и я назад!

И он протянул мне левую руку. Щит на ней был изрублен, остался буквально огрызок. Но эти остатки еще держались на кожаных ремнях. Сама рука была цела, но владел он ей плохо. Ощупав сустав, я даже через кольчугу понял, что у него локоть выскочил из суставной сумки. Осторожно распрямив ему руку, я даже сквозь шум битвы битвы услышал влажный хруст, с которым кость встала на место. Латник с шипением выдохнул воздух и рванулся назад. Но далеко не ушел — его подвела нога. Я приказал оттащить его в сторону — мимо то и дело бегали люди — и осмотрел внимательнее. Стянул с него шлем, чтобы лучше слышать. Латник был не намного моложе меня, с очень добродушным лицом. Круглый такой и улыбчивый, как колобок из мультфильма. В его правом плече, пробив латную пластину, засел арбалетный болт. Наконечник зашел сантиметра на два, раздвинув кольца кольчуги под латами и, наверняка, кромсал парню мясо, каждый раз когда он двигал рукой. Этим занялся Сперат — извлек из своего мешочка за спиной небольшие клещи, вцепился ими в наконечник, беспардонно уперся в благородного всадника ногой, и с натугой выдернул посторонний предмет. А меня насторожила рваная дыра в кольчуге на груди.

Похоже, его ткнули копьем или шипом алебарды. Ослабив кожаный ремень на вороте кольчуги, я запустил руки ему за пазуху, радуясь, что на мне нет наручей. Нащупал рану на груди и затянул её магией. И только потом мы добрались до его ноги. Кто-то умудрился вонзить уродливый, широкий кинжал ему в бедро, чуть выше толстой кожи кавалерийских сапог но ниже подола кольчуги. Именно эта рана была самой опасной — едва я выдернул кинжал, и из раны хлынула кровь. Как будто кухонный кран открыли. Похоже была перебита какая-то артерия. В этом я не разбираюсь. Я просто наложил руки на рану и заставил их светиться. Через секунду кровь остановилась. Я отнял руки, а оруженосец полил на ногу господина из фляжки, смывая кровь. Свежий шрам от магического лечения, похожий на складку кожи. Позже появится небольшой рубец.

— Ну все! — добродушный убийца молотком вскочил на ноги, но его слегка повело. Он придержался рукой за стену. Натянул на голову шлем он упрямо затопал обратно в бой.

— Колдун! Колдун! — заорали впереди. — Арбалетчики! Мочи его!

— Лучники! Лучники! Где эти лучники петухом оттоптанные! — заорал Фредерик прямо надо мной. Подъехал поближе, чтобы лучше видеть, надо полагать. Я глянул на него. Он оглядывался на стоящих позади наёмников Виллы и показывал им что-то своей булавой. Я посмотрел в том направлении. И обнаружил колдуна.

Он стоял на том самом камне. Тот, который большой кубический камень в центре площади Фонтана. По этому камню можно было легко определить, кто побеждает. Если в начале боя этот камень был в тылу врагов, то сейчас бой кипел рядом с ним, слева и справа.

В начале боя эту каменюку пытались использовать против нас как импровизированную башенку с арбалетами, но лучники с Туманных островов не зря славились своим мастерством. Они исправно чистили каменюку от всех, кто пытался оттуда стрелять по нам, прячась за щитами. Утыканные стрелами трупы и щиты тому немое свидетельство. Сейчас поверх трупов стоял голый по пояс человек. Левую руку, раскрыв ладонь, он вытянул в нашу сторону. Похоже на местный жест “сдаюсь”. Вот только от его ладони исходило красноватое свечение, складываясь в постоянно движущийся узор из линий, в которых бы я заподозрил электрические дуги. Если бы они не были насыщенного, ярко красного цвета. А в правой руке этот странный тип зажал хренотень, больше всего похожую на длинную дубину с массивным рогом на конце. Увидь я такое раньше, я бы сказал, что рог принадлежит горному козлу — длинный, витой, волнообразно изогнутый. Даже красивый. Но теперь, видя на нем характерные магические красноватые отблески, я не был так уверен. Очень похожие рога я видел совсем недавно. На голове у одного суккуба.

Полуголый мужик был покрыт татуировками. Какие-то геометрические узоры, насколько я мог видеть отсюда. Которые, как мне показалось, двигаются. Но я не уверен, может просто это от спецэффектов вокруг так показалось. Он воткнул свою палку с рогом в труп под своими ногами. Труп дернулся как живой, и начал истекать красной кровью. Вот только кровь не лилась из него, как у нормальных людей, а стекалась к рогу, и впитывалась. Одновременно с этим наливались красным цветом татуировки колдуна.

В колдуна постоянно летели арбалетные болты. Но они не долетали, постоянно сбиваемые красными дугоыми разрядами, вьющимися вокруг колдуна.

— Это демонолог! — крикнул я Фредерику. Тот кивнул, соглашаясь. Протянул руку. Оруженосец забрал булаву и вложил в ладонь Фредерика тяжелое копье.

— В стороны, в стороны! — заорал Нычка, который так и не выпустил копья с баннером.

Колдун, судя по раскрывшемуся рту, крикнул что-то и резким движением взмахнул своим посохом, словно бил кнутом. Сначала в одну сторону, потом в другую. По рядам латников будто гигантской плетью хлестнули. Или, скорее, рубанули невидимой огромной саблей — щиты взрывались ворохом длинных щепок, латники валились с ног. Я увидел как от вскинувшегося арбалет пехотинца отлетела его рука, отрубленная в локте. Там, где магический удар пришелся по камням мостовой, брызнуло каменной крошкой.

К счастью, это был не пулемет — колдун ушел на перезарядку, спихнув сморщенный и почерневший как изюм труп из под ног и воткнув рог в другой. Передышки ему не дали — сверху на его щит, сплетенный из красных молний, обрушился настоящий сноп стрел от наших лучников. Одна из стрел прорвалась и пробила ему руку. Колдун заорал и дернул пробитой ладонью. И тут же поднял её вверх, словно прикрываясь от солнца. В ту же секунду арбалетный болт пробил ему икру на вылет, заставив упасть на одно колено.

Бородатый латник, Кирка, тот самый который так и не нашел свой шлем, с разбегу попытался взобрался на камень. Вскочить на каменюку ростом с него он не смог, но смог зацепиться руками и потянуться, не выпуская из рук своей кирки. Снизу его немедленно подтолкнули. Кто-то подставил руку и плечо под его сапог, а кто-то придал ускорения уперев тупой стороной древко своего топора Кирке в задницу. Колдун заметил, что у него гости, но не успел ничего сделать — едва поставив одно колено на камень, бородач тут же, в широком замахе, ударил своей киркой, держа её одной рукой за самый конец древка. На перерез удару бросились красные молнии, защищающие колдуна, и удар не достиг цели. Но зато отвлек его внимание от второй руки латника — да и я только успел заметить, как она вытянулась по направлению к колдуну, а у того из живота уже торчит кинжал. Рыцарский. С длинным и узким трехгранным жалом и широким навершием. Таким удобно добивать человека в доспехе. Но что бы его метали — такое я ещё не видел. Колдун нервно взмахнул ладонью и красные молнии обрушились на бородача, который радостно что-то орал. Он успел закрыться своей киркой, но удар был такой силы, что его сбросило с камня. Он отлетел, как набитый ветошью мешок от пинка. Но у самой земли его успели поймать.

Колдун слишком сильно отвлекся на Кирку с киркой и нож в брюхе. Вокруг него стали падать стрелы, одна пробила бедро и осталась торчать там, оперением с одной стороны, а наконечником с другой. Налитые красным татуировки совершенно точно задергались, как живые. Но в этот раз это был не завораживающий танец, а дерганье от боли. Колдун раззявил пасть, что-то заорал, а потом воткнул рог на своем посохе себе в грудь. И тут же начал усыхать, сморщиваться. Новые и новые стрелы и арбалетные болты пробивали его тело все в новых местах, но крови не было видно — она вся стягивалась к торчащему в груди рогу. Глаза колдуна лопнули и втянулись внутрь черепа, кожа стремительно чернела. А потом, посох словно взорвался красным. Красные молнии, теперь бьющие из рукояти, сплелись, как шерсть в клубок. Эта сфера резко увеличилась до двух метров и лопнула. Внутри оказалась тварина, которая не могла быть ничем другим, кроме как демоном. И это совершенно точно был не суккуб.