Варрэн-Лин: Сердце Стаи (СИ) - Ариманта Юна. Страница 32

— Я не знаю, что меня ждет в лесу. Чтобы быть готовым к неприятностям, мне нужна сила. Позволишь мне приласкать тебя, чтобы получить ее? — тихо спросил он, внимательно глядя на нее своими прозрачными серыми глазами. Динка, сглотнув, кивнула. Он спросил, как и обещал. Она, как и обещала, не отказала.

Почему-то именно о Хоегарде она никогда не думала, как о мужчине. Он был такой тактичный, никогда не пытался прикоснуться к ней без необходимости, никогда не смотрел на нее похотливым взглядом. Даже его нагота не волновала ее воображение. И вот сейчас он сделает с ней то же, что делал вчера Вожак.

Ва́ррэн стянул с Динки сорочку и мягко коснулся губами ее виска. Динка задрожала от холодного воздуха и от близости его горячего тела. А он прокладывал дорожку из нежных поцелуев от виска по челюсти к подбородку. Динка прикрыла глаза, прислушиваясь к ощущениям. Эти поцелуи очень отличались от страстных поцелуев-укусов Штороса. Мягкие чуть влажные губы легко касались кожи, и кожа в месте их прикосновений становилась горячей и очень чувствительной.

Перемещаясь губами по ее телу вниз, Хоегард накрыл губами сосок и слегка придавил его языком. Динка вскрикнула от неожиданно приятного щекочущего прикосновения. Увидев ее реакцию, мужчина задержался на груди. По очереди целуя соски, а затем лаская их языком и втягивая себе в рот, до тех пор, пока Динка не начала призывно стонать и выгибать спину, подставляя свою грудь под его ласку. От Хоегарда Динка узнала, что грудь может доставлять не меньшее наслаждение, чем чувствительный орган между ног.

— Еще, пожалуйста, — стонала она, захлебываясь желанием и мучительно сжимая бедра, когда ва́ррэн легонько потянул сосок зубами.

— Скажи, когда будешь готова, — выдохнул он, прикусывая второй сосок.

— Да, сейчас… Пожалуйста! — Динка вновь хотела испытать это чувство наполненности, когда мужской член погружается в ее тело, растягивает ее лоно, даруя ни с чем не сравнимое удовольствие. Прямо сейчас ее наслаждение было таким невыносимым, что хотелось, чтобы он вошел в нее, присваивая себе. Чтобы вспыхнуть от его проникновения жарким огнем и прогореть до самого пепла.

Хоегард перевернул ее на живот и поставил перед собой на четвереньки. Динка снова застонала, вращая бедрами, почувствовав головку его члена у входа в лоно. Теперь она понимала шлюх, которые громко стонали и закатывали глаза от того, что мужчина пронзал их своим членом. Сейчас Динка чувствовала себя точно также. И ей было наплевать на это. Здесь не было никого, кто мог бы ее за пристыдить за непристойные желания.

Хоегард вошел в нее сильным уверенным движением. Его член был тоньше, чем у Вождя. Он не так мучительно растягивал ее тело. Но в то же время он был длиннее. И Динка чувствовала, как он погружается в нее настолько глубоко, что достает до каких-то ранее неизведанных точек удовольствия, вспыхивающих яркими огнями от каждого его прикосновения.

— О-о-о! — она снова растеряла все членораздельные слова и могла только стонать от каждого его толчка.

Динка, словно играющая собака, припала на локти, прижимаясь грудью к кровати и выпячивая зад. Она подставляла свои нежные места мужчине, открываясь для его сладкого вторжения. Хоегард приостановился, тяжело дыша. И Динка жалобно заскулила, требуя продолжения и раскачиваясь на коленях взад-вперед.

Он крепко сдавил в ладонях ее талию и потянул на себя, насаживая ее на свой член. Динка только ахнула от глубоких ощущений. Он притягивал ее к себе все сильнее и чаще, а Динка двигалась ему навстречу, принимая его в себя с неведомой ей ранее страстью. Пока ее бедра судорожно не сжались в судорогах наслаждения, после чего она замерла, выгнувшись, переживая бурный красочный экстаз.

После этого, Хоегард навалился на нее всей тяжестью и с рычанием принялся вколачивать ее в мягкую перину на кровати. Его движения стали грубыми и нетерпеливыми. Но Динке было так хорошо под ним! После каждого его удара перед глазами вспыхивали искры, а по телу пробегала молния наслаждения. Когда он замедлился и качнулся внутри нее, выплескивая семя короткими судорожными толчками, Динка устало вытянула ноги и растянулась на кровати. Ва́ррэн рухнул сверху, вдавив ее в перину. Но она, растаяв в вязкой, словно мёд, истоме, почти не чувствовала его тяжести, наслаждаясь теплом и сладким послевкусием.

Хоегард, отдышавшись, коснулся губами ее виска, а затем поднялся с кровати и начал одеваться. Динка грустно смотрела на то, как скрывается его тело под одеждой. Одевшись, ва́ррэн вскочил на подоконник, распахнул окно и, даже не обернувшись на прощание, исчез в ночи. А Динка, стараясь не зареветь, зарылась в одеяло и вскоре забылась тревожным сном.

Вокруг все горело. Пламя с ревом взметнулось под самый потолок. Горели кружевные занавески на окнах, разноцветные половички на полу, вышитые покрывала на кроватях. Вся изба была объята огнем. Сквозь стену пожара было видно мечущиеся фигуры, объятые пламенем, но Динка не могла разглядеть их.

— Не-е-ет! — уши заложило от пронзительного крика, и Динка не сразу поняла, что кричит она сама.

С потолка сорвалась пылающая балка и, рассыпая во все стороны искры, рухнула прямо перед ней. Динка на четвереньках выползла из-под стола. Огонь бушевал вокруг: дикий, непокорный, неукротимый. Он облизывал босые ступни, пробегал по растрепанным волосам, скатывался со спины. Динка распрямилась и испуганно огляделась, пытаясь увидеть что-то важное. Что-то, что она навсегда потеряла.

Среди ночи она вскочила, как от удара. Сердце бешено колотилось, словно пытаясь выскочить из груди. Часто дыша и прижимая к груди руку, Динка соскочила с кровати и заметалась по комнате. Но кругом было тихо. Она выглянула в окно. На небе светила полная луна, а на улице не было ни души. Свежий ветерок шевелил занавески, и вся деревня дышала покоем и умиротворением. Динка прошлепала босыми ногами к двери, беззвучно приоткрыла ее и спустилась на первый этаж. Но и в таверне тоже было тихо. Дверь заперта на засов изнутри. Ничего, что могло бы вызвать такую тревогу.

«Просто дурной сон», — убедила Динка себя и вернулась в постель. Но сон не шел. Хоегарда до сих пор не было, но и до утра было далеко. Динка металась в постели, сбив простынь и одеяло в комок. И уснула лишь под утро, когда заря окрасила небосвод алым цветом.

Проснулась она поздно. И сразу обратила внимание на шум на улице и внизу. Быстро натянув высохшую одежду и подхватив сумку на плечи, она выскочила из комнаты и спустилась по лестнице. Таверна гудела, словно растревоженный улей. Все жители деревни собрались за столиками, и за каждым столом шло бурное обсуждение. Динка обвела взглядом посетителей в поисках знакомой русой макушки, но Хоегарда здесь не было. Он не вернулся.

Набросив ложную ленивую истому на свои движения, Динка, не торопясь, спустилась в таверну и уселась на свободный высокий стул у стойки. Хозяйка бегала, как заведенная, успевая, как поднести желающим выпивку и закуски, так и перенести сплетни с одного стола на другой, словно трескучая сорока. Динка поймала ее за рукав.

— Можно мне позавтракать?

— Да, душечка. Конечно! — затараторила хозяйка. — А муженек-то твой где?

Динка напоказ зевнула.

— С утра ушел брод посмотреть через топи. Не время нам тут задерживаться, — махнула она рукой в сторону болот.

— А-а, и то верно, — закивала хозяйка.

Динка украдкой с облегчением вздохнула. Хозяйка ей легко поверила и не стала дальше расспрашивать. Несмотря на то, что в родной семье, Динка ловко научилась лгать и изворачиваться, чтобы избежать наказания, сейчас она боялась неосторожным словом нарушить мастерски сплетенную Хоегардом легенду.

— А что тут, собственно, происходит? — без особого интереса спросила Динка, неприязненно оглядывая возбужденную толпу.

— А ты, душечка, еще не слыхала? — ахнула хозяйка. — Так демонов же поймали! Представляешь?

— Пойма-а-али? — протянула Динка, холодея внутри.

Глава 8

— Поймали, милая, поймали. Нечего больше нам бояться. Всех четверых изловили. Живьем, представляешь? — трещала хозяйка. А Динка с каждым ее новым словом покрывалась ледяным потом, стараясь не показать виду, что ее это волнует.