Любит музыку, любит танцевать - Кларк Мэри Хиггинс. Страница 9

Ее короткие вьющиеся каштановые волосы были, как всегда, растрепаны не знающими покоя ручонками малыша. Она редко красилась днем, да это было ей и не нужно. Ее кожа была чистой и без морщин, цвет лица свежий. При росте 162 сантиметра ей не мешало бы сбросить килограммов семь. Когда четырнадцать лет назад они с Дугом поженились, она весила сорок восемь килограммов. Футболки и тапочки стали теперь ее повседневной одеждой, особенно после рождения Триш и Коннера.

«Мне тридцать пять лет, — сказала себе Сьюзен. — Можно, конечно, немного похудеть, но я не толстая, как утверждает мой муж. Я не бог весть какая хозяйка, но я хорошая мать. И хорошо готовлю. И я не хочу проводить время вне дома, пока дети маленькие, и я им нужна. Тем более, что отец не уделяет им времени».

Она допила остатки чая. Теперь она убедилась, что обида ее не была напрасной. Во вторник вечером после баскетбольного матча Донни вбежал в дом, захлебываясь от восторга и отчаяния. Он забил решающий мяч.

— Все встали и хлопали мне, мам. — Потом он добавил: — У всех отцы пришли, только моего не было.

Сердце Сьюзан разрывалось при виде боли в глазах сына. Нянька в последнюю минуту отказалась посидеть с малышом, поэтому она тоже не смогла прийти на игру.

— Это — из ряда вон выходящее событие, — твердо сказала она. — Давай попробуем дозвониться папе и все ему рассказать.

Имя Дугласа Фокса в отеле не значилось. Ни один из конференц-залов снят не был. Люкс, забронированный для работников компании «Кэлдон Акция», был свободен.

— Она ничего не знает, новенькая, наверное, — сказала Сьюзан Донни, стараясь не выдать себя голосом.

— Конечно, мам. — Но Донни все понял. На рассвете Сьюзан проснулась, услышав сдавленные рыдания. Она стояла за дверью комнаты Донни, зная, что он не захочет, чтобы она видела, как он плачет.

— Мой муж не любит ни меня, ни своих детей, — сказала Сьюзан своему отражению в зеркале. — Он нам врет. Два раза в неделю он не возвращается из Нью-Йорка домой. Он довел меня до того, что я боюсь ему звонить. Он хочет, чтобы я чувствовала себя толстой, неряшливой, тупой, бесполезной дурой. Мне все это надоело.

Она отвернулась от зеркала и осмотрела неприбранную спальню. «Надо бы, конечно, быть более организованной, — призналась она себе. — Я ведь и была такой раньше. Когда же я сдалась? Когда я поняла, что бесполезно ему угождать?»

Ответить было не так уж трудно. Примерно два года назад, когда она ожидала рождения малыша. В то время по дому ей помогала молодая девушка, приехавшая из Швейцарии подзаработать во время летних каникул. Сьюзан не сомневалась, что у Дуга с ней был роман.

«Почему же я тогда ничего не предприняла, — размышляла она, начав застилать постель. — Потому что все еще любила его? Потому что не хотела себе признаться, что отец был прав?»

Они с Дугом поженились неделю спустя после того, как она закончила Брин Мор. Отец предложил отправить ее в кругосветное путешествие, если только она передумает выходить за него замуж. «Под маской этого пай-мальчика скрывается настоящий проходимец», — предупреждал он ее. Я пошла на это с открытыми глазами, думала Сьюзан, возвращаясь на кухню. Если бы отец знал хотя бы половину всего, его бы хватил удар.

На кухонной тумбочке лежала пачка журналов. Она пролистывала их, пока не нашла тот, который искала. Номер «Пипл» со статьей о женщине, частном детективе с Манхэттена. Деловые женщины нанимают ее, чтобы узнать всю подноготную о мужчинах, за которых собираются выходить замуж. Она также ведет дела о разводах.

Сьюзан узнала номер телефона по справочнику и набрала его. Она смогла договориться с детективом о встрече на следующий понедельник, 25 февраля. — Мне кажется, что мой муж встречается с другими женщинами, — спокойно объяснила она, — я подумываю о разводе и хочу все знать о его похождениях.

Повесив трубку, она поборола в себе соблазн посидеть и еще обо всем подумать. Вместо этого она рьяно принялась за кухню. Пора привести дом в порядок. К лету, если повезет, он будет продан.

Не очень-то легко будет воспитывать одной четырех детей. Сьюзан понимала, что после развода Дуг вряд ли будет уделять внимание детям. Он любил пускать пыль в глаза, но в повседневной жизни был мелочным. Наверное, не придется рассчитывать на его материальную поддержку. И все-таки, лучше жить скромно, чем продолжать этот фарс.

Зазвонил телефон. Это был Дуг, он снова жаловался на эти проклятые поздние совещания.

— Я просто вымотался за эти два дня, а мы так ничего и не решили. Сегодня я приду домой, но поздно. Очень поздно.

— Не беспокойся, дорогой, — сказала Сьюзен ласково, — я все прекрасно понимаю.

Проселочная дорога была узкой и извилистой, было темно. Чарли не встретил ни одной машины. Подъезд к дому был скрыт кустарником и почти не виден с дороги. Тихое уединенное местечко, в стороне от любопытных глаз. Он купил его шесть лет назад. Продавался загородный дом, точнее, отдавался почти даром. Прежде он принадлежал чудаковатому холостяку, который сам переделал его по своему вкусу.

Дом, построенный в 1902 году, имел довольно скромный вид. Внутри в результате перестройки весь первый этаж был превращен в большой холл, с камином и кухонной плитой в другом конце. Широкие дубовые доски пола были натерты до блеска. Добротная деревенская мебель была подобрана со вкусом. Чарли поставил еще длинный диван, покрытый вышитым темно-красным покрывалом, и стул с такой же обивкой. Между камином и диваном положил ковер.

Второй этаж он оставил без изменений. Две маленькие комнатушки, соединенные в одну довольно просторную спальню. Строгая обстановка — деревянная кровать с высокой резной спинкой в изголовье и высокий комод, и то и другое из сосны. В современной ванной комнате на гнутых чугунных ножках стояла старинная ванна.

А вот в подвале он все переделал. Там был огромный морозильник, где больше не хранилась провизия, морозильник, где, когда возникала необходимость, он оставлял тела девушек. Здесь эти ледяные девы ожидали, пока не будут выкопаны могилы под теплыми лучами весеннего солнца. В подвале стоял еще рабочий стол, на котором были сложены в ряд картонные обувные коробки. Оставалось разрисовать только одну из них.

Очаровательный домик, скрытый в лесу. Он никогда никого не приглашал сюда до тех пор, пока, два года назад, не начал грезить о Нэн. До этого ему достаточно было просто владеть этим домом. Когда ему хотелось побыть одному, он знал — у него есть убежище. Никто не мешает. Можно сколько угодно представлять себе, что танцуешь с красивыми девушками. Ставишь видеокассеты со старыми фильмами и воображаешь себя Фредом Астером, танцуешь с Джинджер Роджерс или Ритой Хэйуорт или Лесли Кэрон. Он следил за грациозными движениями Астера, пока не научился танцевать с ним нога в ногу, в точности повторяя все его движения. Он всегда чувствовал, как обнимает Джинджер, Риту, Лесли или других партнерш Фреда, из глаза излучают обожание, любовь к музыке и танцам.

Но однажды, два года назад, все кончилось. Во время танца Джинджер исчезла, и в объятиях Чарли снова оказалась Нэн. Совсем как тогда, когда, убив ее, он вальсировал с ней на узкой беговой дорожке, ее послушное тело было совсем легким, а ее голова слегка покачивалась у него на плече.

Когда на него нахлынуло это воспоминание, он бросился в подвал и выхватил из обувной коробки танцевальную туфельку и кроссовку, пару той туфельке в блестках и кроссовке, которые оставались на ней. Он прижимал их к себе, раскачиваясь в такт музыке, звучавшей из стерео. Он как будто снова был с Нэн, и он знал, что ему надо сделать.

Прежде всего он установил скрытую видеокамеру так, чтобы потом он мог пережить каждый момент того, что должно было произойти. Затем он начал приглашать сюда девушек, одну за другой. Эрин была восьмой, которой суждено было умереть здесь. Но Эрин не будет лежать с другими в редком лесочке, окружавшем дом. Сегодня ночью он увезет тело Эрин. Он точно решил, где оставит его.