Россия и борьба Греции за освобождение. От Екатерины II до Николая I. Очерки - Арш Григорий Львович. Страница 3

Вернемся теперь к записке Палатино – наиболее достоверному, с нашей точки зрения, рассказу о деятельности российских эмиссаров в Пелопоннесе в 1764–1765 гг. Этот добровольный агент России, пройдя через мытарства плена в логове триполитанских пиратов, был через три месяца выкуплен своими земляками и вернулся в Венецию. Здесь он снова встретился с Папазоли, и тот попросил его отправиться в Мани, так как, по утверждению Палатино, он не был уверен, что Саро справится со своей миссией. Палатино принял это предложение и начал тщательно готовиться к поездке в далекий и беспокойный греческий край. По его собственным словам, зная, «какие по сему делу от неосторожности Папазола и товарища его разсеялись в тамошних народах опасные слухи», он предпринял все меры для того, чтобы скрыть подлинные цели своей поездки. В Венеции он, накупив различных товаров, отправился с ними (по-видимому, в конце 1764 г.) в Морею и распродал их в различных городах. Здесь он сумел подружиться с некоторыми знатными турками, заверив их, что направляется в Мани для закупки шелка и оливкового масла. Один из этих турок, воевода Каламаты (Каламе) Мемиси-ага, дал ему для охраны четырех турок, а также письмо к видному капитану Мани Г. Мавромихалису, которого он назвал своим «другом и приятелем».

Как далее повествует Палатино, по прибытии в Мани и после того, как были отправлены обратно сопровождавшие его турки, «повел он капитана Мавромихайла в церковь и, обязав его там присягою, открыл ему намерение и причины путешествия своего, которой при ответствовании похвалял его поступок и поведение…». В то же время Мавромихалис, «старший из тамошних капитанов», как называет его Палатино, сетовал на конфликты между капитанами Мани, что мешало дать согласованный ответ правительству России. Тогда этот добровольный российский эмиссар решил во что бы то ни стало восстановить согласие между видными маньятами [16].

«Достигнув сего с великим трудом, – писал Палатино, – открыл в собрании тамошних начальников или капитанов намерение свое, для которого к ним приехал. Что услыша, обрадовались и единогласно объявили: что они, по единоверию и отличной к Ея Императорскому Величеству ревности, готовы жертвовать кровию и животом для славы Ея империи и спасения правовернаго народа от ига варварского, обещаясь при том послать от себя поверенных ко всероссийскому императорскому двору для принесения всеподданическаго повиновения и преданности».

Как видно из свидетельства, данного Палатино митрополитом Монемвасийским и Каламатским Анфимом, тот находился в Каламате и в Мани по крайней мере с августа 1764 по январь 1765 г. Затем Палатино перебрался в местечко вблизи Мани, где намеревался ждать прибытия оттуда делегации, которая должна была отправиться в Россию. Но вскоре его известили, что маньяты отложили посылку своих представителей, по крайней мере до того момента, когда умолкнут распространившиеся по всей Морее толки о том, что Мани приняла подданство Российской империи. Возможно, что подлинной причиной отказа маньятов от посылки делегации было желание подождать до того момента, пока прояснятся намерения самой России. После этого Палатино вернулся в Венецию и сообщил Папазоли о решении маньятов. Тот же, по утверждению Палатино, предложил ему самому поехать в Россию вместе с некоторыми другими лицами под видом представителей Мани и даже дал ему подложные письма якобы от имени жителей этой горской общины к руководству России, где говорилось, что «все общество Мании предает себя в высочайшее благоволение и милость Ея Императорского Величества, как верные рабы и подданные».

Однако Палатино, по его словам, не захотел участвовать в этом обмане и, прибыв в Петербург в 1766 г., передал сочиненные артиллерийским поручиком письма маньятов статс-секретарю Екатерины II А. В. Олсуфьеву. Но, судя по всему, в Петербурге не стали разбираться с обвинениями своего добровольного эмиссара. Здесь считали (и считали правильно), что надо использовать энергию, знания, энтузиазм всех греков – добровольных помощников России [17].

Одним из важных результатов поездки Палатино в Мани было то, что видные люди этого полунезависимого горного края начали устанавливать прямые контакты с руководством России. Контакты эти были очень непростыми, и не только из-за сложности сообщений того времени. Необходимость сохранять строжайшую тайну при сношениях петербургского двора с греческими подданными султана привела к тому, что документы эти либо не сохранились, либо их подлинность вызывает сомнение. Но в данном случае мы будем говорить о документе, подлинность которого каких-либо сомнений не вызывает. Речь идет о письме Георгиоса Мавромихалиса Екатерине II от 26 декабря 1765 г. (6 января 1766 г.), русский перевод которого, современный оригиналу, сохранился в архиве [18].

Как сообщалось в письме, «прошлаго года приехали сюда два ваши человека, имянуемыя из которых один Джиован, а другой Манолаки, и нам сказали, что они присланы от Вашего Самодержавства и что они имели к нам писма, токмо на дороге пойманы были морскими разбойниками и ограблены и, что они при себе не имели, все то у них взято, как письма и все прочее». Таким образом, в письме Мавромихалиса мы находим полное подтверждение рассказа И. Палатино о его миссии [19]. Маниотский капитан обращался к императрице с просьбой о помощи в освобождении греков от чужеземного ига: «Да поможет нам Бог, а потом и Вашего Самодержавства помощь ко избавлению християн из рук антихристовых, которой не престает оных мучить». Со своей стороны Мавромихалис утверждал, что при определенной помощи Мани может стать важной базой освободительной борьбы: «Отечество наше само собою крепкое местоположением своим, и собрать можно в нем войска до пятидесяти тысяч, лишь только то трудно, что за турецкою границею, и ни от кого никакой помощи мы не имеем; того ради мы с турками в миру находимся». Помощь Мавромихалису со стороны России была обещана, но значительно позже – уже после начала русско-турецкой войны.

Обратимся снова к записке Палатино. В ней, по его собственным словам, он приводил данные «о состоянии греческих народов, знаменитых пред прочими тамо храбростию и частыми с турками сражением». На первом месте здесь стоит горная область Пелопоннеса – Мани:

«Майна есть область южной части Мореи или Пелопониса, коея жителей называют маниатами. Они остаток славнаго в древние времена лакедомонского народа, и имеют у себя форму правления республиканскую. Военная их сила, хотя не более четырнадцати тысяч вооруженных людей, однако турки и поднесь покорить их не могли. Они дани им не платят, имея притом с Малтою великую дружбу. Владение их окружается по большей части горами и морем, где имеют разныя пристанища» [20].

Другим важным очагом антитурецкой борьбы Палатино считал горную область, расположенную между Эпиром и Фессалией. В этой области, как уже говорилось, побывали ранее Саро и Папазоли. И Саро в записке о своей миссии назвал некоторых видных местных капитанов, и в их числе Букуваласа. Палатино же выделил его как наиболее авторитетного военного предводителя Западной Греции. По его словам, в названной области «жительствует Ян Букувал и называется у тамошних народов главной арматол, а иногда старший капитан, имея в ведомстве своем других подчиненных ему капитанов… из коих каждой имеет на своем содержании до пяти сот вооруженных людей, а в нужном случае могут все великое число войска поставить. Сей Букувал, по всегдашним с турками и арнаутами сражениям, во всей Греции славен и у тамошних христиан великую любовь и доверенность имеет, которых защищает он от налогов и хищений, чинимых им турками и арнаутами, и содержит их в страхе».

Для организации освободительного восстания в Греции требовалось объединить все силы, боровшиеся против османского господства, и Палатино выражал готовность взять на себя «сию комиссию». По его словам, «он за веру и любовь ко своему отечеству не токмо всеохотно оную примет, но и жизнь свою [готов] не щадить, принесть в жертву».