Россия и борьба Греции за освобождение. От Екатерины II до Николая I. Очерки - Арш Григорий Львович. Страница 46

Эхо от пушечного грома в Наваринской бухте быстро раскатилось по Греции и всей Европе. Весть о Наваринской победе вызвала чувство радости и облегчения у греков и всех их друзей. Европейское общественное мнение расценило Наварин как триумф филэллинизма.

Реакция же правительств союзных держав на это событие была смешанной. В Петербурге целиком одобрили действия Л. П. Гейдена как полностью соответствующие Лондонскому договору и содействующие его выполнению. В Лондоне же сочли, что Э. Кодрингтон нарушил свои инструкции. Английский король Георг IV в тронной речи, произнесенной 29 января 1828 г., назвал Наварин «неудачным происшествием» и выразил сожаление по поводу столкновения британского флота «с морской силой старинного союзника» [363]. Через несколько месяцев Э. Кодрингтон был смещен со своего поста.

Для Порты и ее военачальников Наварин стал неожиданным и тяжелым ударом. Утверждают, что Ибрахим-паша, рассчитывавший, что союзный флот будет уничтожен в Наваринской бухте, сказал с досадой после боя: «Кто же мог знать, что у них корабли железные, а люди настоящие черти» [364].

Всю свою ярость за Наварин Порта обратила на Россию. В апреле 1828 г. началась русско-турецкая война. Русское правительство дало тогда указание Гейдену рассматривать греков как «своих естественных союзников» и оказывать им всякую помощь [365]. В соответствии с указанием правительства русские моряки снабжали греков пушками, патронами, порохом. Русская эскадра продолжала блокаду крепостей и портов Греции, удерживаемых турецкими войсками. Операционной базой русского флота в греческих водах стал остров Порос. Русские корабли посещали и другие греческие острова и порты, и население неизменно оказывало им самый горячий прием. Вот что пишет в своих записках Александр Рыкачев о посещении русским бригом «Охта» острова Корфу:

«Бриг с утра до ночи был полон народа, некоторые даже целовали руки у матрос и считали за особое счастье, если им удавалось хотя дотронуться до одежды офицеров. Когда русские съезжали на берег, то греки нигде и ни за что не хотели брать с них денег, вообще энтузиазм их был так велик, что начальник или комиссар Ионических островов [острова были тогда под господством Англии. – Г. А.] стал наконец просить Никольского (командира судна) не пускать никого к себе на бриг, во избежание беспорядков в народе, и, со своей стороны, запретил жителям Корфу не только без нужды ездить на бриг, но и собираться большими толпами у пристани» [366].

Осенью 1828 г. прибывшая в Средиземное море новая русская эскадра под командованием контр-адмирала П. И. Рикорда приступила к блокаде Дарданелл. Блокада эта, осуществлявшаяся с большой тщательностью, не только лишила Константинополь подвоза продовольствия, но и помешала турецкому флоту выйти в море для операций против греческих повстанцев [367]. В сентябре 1829 г. Адрианопольский мир завершил победоносную для России войну. Порта вынуждена была признать автономию, а через некоторое время – и независимость Греции.

Тяжелая и кровавая борьба греческого народа за национальное освобождение пришла к успешному концу. В немалой степени этому результату способстововала Наваринская битва. Свою лепту в достижение этого успеха внесли и русские моряки: герои Наварина, другие участники средиземноморского похода русского флота.

17 (29) июня 1830 г. Иоанн Каподистрия писал Л. П. Гейдену, отдавая должное вкладу русских моряков в освобождение Греции: «Российская эскадра оставила уже наши моря и В. С-во последуете за нею. Греция, привыкшая считать ея присутствие, а равно и Ваше, за великое благодеяние, должна изъявить Вам, посредством своего Правительства, признательность свою за великодушное участие, которое приняли Вы, со всеми офицерами Вашего отряда, в ея возрождении» [368].

Российская эскадра адмирала П. И. Рикорда в Греции (1828–1833)

Эпоха борьбы Греции за освобождение и независимость неразрывно связана с именами некоторых видных российских адмиралов. Один из них, П. И. Рикорд, внес существенный вклад в успешное завершение греческой национально-освободительной войны. Он принимал активное участие в политической жизни Греции, был связан дружескими узами с ее первым президентом Иоанном Каподистрией. Но в отличие от его предшественников – Г. А. Спиридова, Ф. Ф. Ушакова, Д. Н. Сенявина – военная и политическая деятельность П. И. Рикорда в Греции почти не получила освещения в историографии [369]. Задачей настоящего очерка является ликвидация (в определенной мере) этого пробела. Это позволяют сделать как недавно опубликованные документы [370], так и материалы, хранящиеся в Архиве внешней политики Российской империи (АВПРИ) и в Российском государственном архиве военно-морского флота (РГА ВМФ).

Начнем с предыдущих этапов службы П. И. Рикорда в российском флоте, которые также весьма достойны внимания. Будущий российский адмирал происходил из города Ницца. Отец его Жан Батист (Иван Игнатьевич) поступил на российскую военную службу и дослужился до майора. Его старший сын Петр родился 29 января (9 февраля) 1776 г. С самых юных лет вся его жизнь была связана с морской службой [371]. В 1786 г. по просьбе отца он был определен в Морской Кадетский корпус. В 1794 г. он был произведен в мичманы, первый офицерский чин. Рикорд получил большую морскую практику, участвовал в ряде компаний, плавал и в северных, и в южных морях. Любознательный юноша старался расширить свои познания в морском деле. Помимо тех возможностей, которые давала в этом отношении служба, он не упускал никакого случая для совершенствования в своей профессии. Такой случай предоставила ему служба в 1795–1800 гг. на российских эскадрах, посланных на помощь Англии в ее войне с Францией. Участие русского флота в боевых действиях было не очень значительным. Это давало возможность Рикорду вместе с несколькими товарищами проживать некоторое время в Лондоне и, как пишет его биограф, совершенствоваться в науках, относящихся главным образом к морскому делу [372]. После же того, как русские корабли ушли из британских морей, Рикорд в числе других офицеров был командирован в качестве волонтера в английский флот. Под флагом «владычицы морей» он плавал свыше двух лет, с 1803 по 1805 г., благодаря чему существенно обогатил практикой свои познания в морском деле.

Вскоре после возвращения в Россию лейтенант Рикорд отправился в кругосветное путешествие, продолжавшееся пять лет (с 1807 по 1812 г.). Экспедиция эта на шлюпе «Диана» под командованием известного мореплавателя В. М. Головнина имела целью географическое описание северной части Тихого океана, прежде всего Ку рильс к их островов. Во время экспедиции в 1811 г. Головнина захватили в плен японцы, и он был освобожден через два года благодаря усилиям Рикорда, совершившего с этой целью три экспедиции к берегам Японии.

Во время этих поездок проявились выдающиеся способности морского офицера по установлению официальных и дружеских контактов с самыми разными людьми. Он сумел приобрести преданных друзей и среди японцев, чему способствовало овладение им в определенной мере японским языком. Рикорд был одним из первых русских, побывавших в Стране восходящего солнца, закрытой тогда для иностранцев. В 1816 г. он издал записки о своем путешествии, и они были переведены на основные европейские языки.

На восточной окраине России Рикорд приобрел и опыт административной деятельности: в 1817 г., уже в чине капитана первого ранга, он был назначен начальником Камчатки и занимал эту должность пять лет. Но отважного моряка ждала еще самая сложная и ответственная часть его карьеры – участие в освобождении Греции и в очень непростой политической жизни послереволюционной страны.