Седьмое правило дворянина (СИ) - Герда Александр. Страница 43

Мы с Василисой с большим удовольствием ее распили. Затем узнали, что лететь нам целых десять часов, заказали еще по бокалу и с большим удовольствием заснули. Даже овец считать не пришлось.

Ну, скажем так, на первый взгляд индийцы мне скорее понравились. Колоритные парни. Все как на подбор в белоснежных длинных рубашках и такого же цвета штанах, опоясанных белыми кожаными ремнями с золотыми металлическими бляхами. На поясе каждого болталась увесистая сабля.

На головах яркие красные тюрбаны с золотыми лентами, на плечах позолоченные погоны, под которыми широкие ленты в желто-зеленую клетку. Пальцы увешаны разноцветными перстнями.

В данный момент у меня не было необходимости прощупывать их цацки на наличие магической энергии, но я был уверен, что большая их часть не была артефактами, а носилась просто для красоты. Видимо здесь так было принято.

Лица мужчин были суровы, а серьезность дополняли густые, закрученные кверху усы, которые были у всех кроме одного. Ну просто смерть всему, не иначе!

Их было около десяти человек. Они смотрели на нас выжидательными серьезными взглядами, и мы отвечали им тем же. Странно. Вообще-то Василий Денисович говорил, что индийцы веселые ребята, так что я ожидал более теплый прием, а тут вот… Пока непонятно… Ну, в любом случае разговор нужно как-то начинать.

Я не особо разбирался в местных званиях и знаках различия, поэтому даже не представлял кто сейчас перед нами — Мироходцы типа нас, военные или вообще какие-нибудь жандармы?

Во всяком случае разговаривать точно нужно вот с этим, у которого самый большой и красивый тюрбан. Только непонятно, почему он самый молодой из них, да и с усами у него как-то не задалось…

— Доброе утро, меня зовут Владимир Михайлович Соколов, — учтиво начал я и указал на ребят. — Я назначен старшим операцией, а это мои коллеги. С кем имею честь?

— Я раджпут, сын великого раджи Прабодхана, — кивнул молодой человек. — Меня зовут Джасвиндер, что означает удар молнии. Я наслышан о ваших подвигах, граф, и славных деяниях ваших соратников… кхм… давно хотел повидаться с вами…

Славных деяний? Да ну на хрен, откуда столько пафоса? Теперь я начинаю понимать почему здесь все так серьезно. Молодой человек грезит подвигами и еще не успел вдоволь наесться войной. Для него это пока всего лишь маневры и игры. Интересно, сколько ему лет? Четырнадцать? Пятнадцать? Шестнадцать? Слишком сложно сказать наверняка.

— Я очень рад с вами познакомиться, раджпут, — сказал я и протянул руку молодому горячему парню. — Уверен, что ваш отец гордится вами. Мы очень устали с дороги и были бы признательны за короткий отдых, а потом с удовольствием побеседуем с вами и поделимся массой интересных историй.

После моих слов Джасвиндер сразу перестал быть тем, кем так сильно хотел казаться и превратился в славного милого юношу. На его лице появилась улыбка, аналогичная которой тут же, как по волшебству, озарила и суровые лица его сопровождающих.

— Да-да, разумеется, граф, — поспешно закивал он и отошел в сторону.

Стоявшие за его спиной люди также расступились и откуда ни возьмись появилась многочисленная толпа носильщиков, которые занялись нашими вещами. Должен сказать, что выглядело это забавно. Никогда еще к нашим вещам не относились с таким внимание и уважением.

Их была целая армия и на каждую сумку полагался отдельный человек, который нес ее с таким важным видом, будто ему доверили какую-то особо ценную национальную реликвию, за сохранность которой он отвечал головой.

Вообще наш приезд привлек большое внимание со стороны местных жителей. Если бы не две шеренги довольно плотной охраны, то боюсь, что нас бы просто смели.

Щелкали вспышки фотоаппаратов, отовсюду кричали люди, нам под ноги бросали цветы и монеты. Кстати, одной из них мне довольно ощутимо прилетело по затылку… Зараза… Что за дикий обычай, я понять не могу?

Пока мы тревожно озирались по сторонам, пытаясь укрываться от летящих в нашу сторону разнообразных предметов, индийцы гордо вышагивали впереди с видом героев, которых запустили с рогатки на Луну и успешно таким же образом вернули обратно.

Но все это был детский лепет. Самое интересное началось когда мы вышли из здания аэропорта на улицу. Я даже не поверил, что со мной сейчас это на самом деле происходит. А если это так, то почему именно со мной, а не с кем-нибудь другим? Мне вот просто интересно, откуда все эти люди взялись?

Шум и гам дополнился удушающей влажной жарой, ярким солнцем и пальмами. А еще люди… Здесь их было больше. Намного больше. У меня начало складываться ощущение, что это какая-то запланированная церемония встречи и их специально сгоняли сюда для этой цели.

— Слушай, Василиса, я ощущаю себя цирковой зверушкой, — сказал я, пытаясь увернуться от очередной монеты, летящей мне в голову.

— Что ты хотел, сын раджи собственной персоной на расстоянии всего нескольких шагов. Да они запомнят этот день на всю жизнь и будут рассказывать о нем своим внукам! — ответила она. — К тому же еще и какие-то господа из далекой и неведомой страны пожаловали. Может ты тоже сын Императора или даже сам Николай Александрович — откуда им знать? Они в этом разбираются, как свинья в апельсинах.

Ну да, некоторая логика в ее словах была. Учитывая количество населения, не думаю, что раджа имел привычку часто выходить в народ или отправлять своего сына. Да еще чтобы это происходило вот так близко.

Нас рассадили по автомобилям, которые длинной черной гусеницей стояли напротив аэропорта, и мы поехали, а вот куда именно, об этом я спросил у нашего сопровождающего, который сидел рядом с водителем:

— Марррин-дрррайв! — сказал он и широко улыбнулся, продемонстрировав мне, свою белоснежную улыбку.

Ну, им виднее. Я в местных ориентирах не слишком силен, так что будем надеяться, что куда попало не отвезут.

Какая интересная страна, я думал здесь преисподняя только в аэропорту, но нет — оказывается повсюду. Всю дорогу, пока мы ехали, вокруг нас происходило нечто невообразимое. Что-то звенело, кричало, свистело, тарахтело и все друг-другу сигналили…

Правила дорожного движения? Нет, кажется такого понятия в этой стране еще просто не существовало. На моих глазах таксисту понадобилось развернуться через сплошную, он попытался остановить наш кортеж просто выйдя из машины и размахивая палкой, на которой была намотана красная тряпка.

В этот момент наш сопровождающий выскочил на улицу, надавал ему тумаков, затем вернулся назад и вновь озарил нас улыбкой:

— Дурррак скотина!

Наверное, так оно и было на самом деле, не знаю. Я не успел над этим подумать как следует, потому что вскоре мои мысли переключились на корову, которая выперлась на дорогу и стала прямо посреди проезжей части.

В какой-то момент мне показалось, что животному сейчас не миновать на орехи, но нет — к моему удивлению отчаянный усач даже бровью не повел. Будто ее и не было совсем. Так продолжалось минут десять, пока рогатая сама не ушла.

— Какая загадочная страна, — сказал я, задумчиво провожая ее взглядом.

— Это у них священная тварь, — улыбнулась Соловьева. — Их нельзя трогать.

— А таксист? — спросил я.

— Тебе нужен мой ответ или сам догадаешься? — пожала плечами Василиса и улыбнулась.

Еще на что я обратил внимание, это обилие решеток на окнах многоэтажных домов. Причем они были и на балконах, и на маленьких окошках, и даже на совсем крохотных. Такое ощущение, что здесь просто какой-то культ металлических решеток.

— Почему везде решетки? — спросил я.

— Незваные гости, — ответил наш неунывающий усач и пожал плечами. — Воррры, птицы, обезьяны…

Мне показалось, что мы ехали около часа и, несмотря на безостановочно работающий кондиционер, дорога показалась мне выматывающей и мучительной. Бомбей напоминал мне какую-то сплошную пробку, по сравнению с которой Московские улицы были пустынными загородными трассами.

Марин-Драйв оказалась довольно приличных размеров набережной, протянувшейся вдоль неизвестного мне залива.