Самогонщик против армии США (СИ) - Матвиенко Анатолий Евгеньевич. Страница 34

— … В числе первоочерёдного оборудования — вальцы для листового проката, — вещал тем временем отец, воодушевлённый металлическими забавами не меньше, чем в своё время стеклом.

— Полностью согласен. Скажи, па, имеющиеся листы железа выдержат пулю, выпущенную с сотни шагов из ППС? А из М4?

Отец натурально схватился за голову.

— Ты собираешься идти в лоб навстречу стрельбе из трёх стволов как Терминатор? Да знаешь, что происходит с человеком, если схватит пулю на бронежилет? Беднягу отбрасывает, на месте попадания — здоровенный кровоподтёк.

— То — пуля. Винтовочная. А у М4 — пулька. Всё же пробивная способность куда меньше, чем у старого доброго АКМ. Поверь, без железных доспехов у меня куда больше шансов одеться в деревянные.

— Деревянные?! А это идея.

х х х

Место идеальное. Роща у дороги. Вокруг — поля. Видимость миллион на миллион, как говорят лётчики. М4 с оптическим прицелом является абсолютным оружием. Даже если Гош забьёт на любые договорённости, Пит и Джен перебьют его людей одиночными с полукилометра. Лучше, чтоб он сам показался в перекрестье.

С западной стороны показался священник, настоятель местной церквушки Моуи. Не предаст. За спиной Джен всхлипывала шестилетняя дочка святоши как гарантия лояльности отца.

— Беспокоюсь за фланги, — крутил головой Питер, осматривая поля слева и справа. Несколько раз подносил бинокль к глазам. — На полторы-две мили чисто, а дальше? У сукиного сына хватит времени, чтоб послать арбалетчиков в обход и сделать засаду.

— И что? Отправлять дозоры в обе стороны? Перестань думать категориями Земли, наконец. Не дашь дозорным раций. А без связи нет толку. Остынь. Думаю, Гошу на сегодня придётся довольствоваться давно уже мёртвыми, а не свежаками.

Подоспел парламентёр.

— Архиглей принёс клятву Моуи, что отдаст серебро в обмен на выкопанные тела и не собирается нападать. Показал мешок с серебром. С ним всего пара хрымов, с лопатами. И телега, запряжённая кхарами.

— Твою мать… Говорила же — пусть придёт один, — возмутилась Джен.

— Архиглею не положено самому рыть землю и таскать покойников.

— Можем переиграть, — прикинул Пит. — Пусть отправляет своих нахрен, вместе с повозкой. Получим дины, покажем захоронение. Пусть тогда зовёт копальщиков.

— Он не идиот. Не согласится. Ведь тогда полностью будет в нашем распоряжении. Я его пришью без колебаний. Всё! Мы теряем время. Лейтенант! Отдавай приказ на выдвижение, как только появится Гош.

Он показался в поле зрения минут через двадцать.

По дороге катил крытый воз, влекомый двумя кхарами. Остановился в полумиле.

В оптику прицела Джен увидела хозяина Номинорра. Он выскочил из-за кхаров и призывно махнул руками.

Палец лёг на спуск… И отпустил крючок.

Она прикинула: М4 даёт рассеяние дюймов пять на сто ярдов [8]. Шанс попасть есть, но только если синхронно с Питом выпустить по целому магазину. Быков они точно убьют.

Очевидно, русский думал аналогично. На всякий случай юркнул под защиту животных, выпав из поля зрения.

— Герх, Манрроп, Глох! — скомандовал Питер. — Вперёд. Герх и Манрроп забирают серебро, возвращаются в рощу. Глох, едешь с Гошем к могилам. Показываешь. Как только откопают Фируха, догоняешь нас. Ждём тебя к вечеру на этой же дороге. На восток.

Десятник Манрроп молча кивнул паре своих людей. Оседлав кхарров, кароссцы поехали к Гошу.

— У меня хреновое предчувствие, — признался лейтенант.

Джен не ответила. Питер, хоть и старше по званию, не отличался твёрдостью характера, какая ожидалась от боевого офицера армии США, прошедшего Афганистан. Как бы ни развивались дальнейшие события, тявкать под руку — последнее дело.

Предчувствие оправдалось, как только трое наёмников спешились.

Издалека донеслись два выстрела. Что точно произошло, Джен не увидела: быки загородили обзор. Потом довольно долго ничего не случалось, минут пять или даже больше.

Разозлённый Пит приставил автомат к голове святоши:

— Колись, гад! Что обещал Гош?

— Отдать серебро и не нападать, именем Моуи.

— Врёшь!

— Нет… Клянусь именем Моуи.

— Задрали они меня своим Моуи. Больше не верю никаким клятвам от имени этого божка. Вот сучье племя! — зло сплюнула Джен.

Лейтенант выстрелил в голову священнику и перевёл ствол на дико заверещавшую девочку.

— Это лишнее. Бог с ней. Пит, пусть бежит домой. Если найдёт дорогу.

Отвлёкшись, она пропустила начало довольно странного действия. Обогнув кхаров, к ним двинулось весьма занятное сооружение. Что-то типа деревенского нужника.

— Грёбаное дерьмо… Это ещё что за хрень? — Пит основательно побледнел.

— Ставлю сто баксов, перед нами деревянный русский танк. А что? Достаточно двух слоёв доски с промежутком. Пуля М4 после первой деревяшки начнёт кувыркаться. О вторую ударит плашмя. Короче, лейтенант. Ярдов на двести Гош приблизится. И начнёт поливать нас из своего ППСа.

— Джен! Чтобы стрелять, ему нужна бойница. А с двухсот ярдов ты дашь несколько очередей и попадёшь ему в глаз. Я верю в твои таланты. Спрячемся за деревьями.

Увлечённые наблюдением, они прохлопали, как справа и слева, обойдя рощу по длинной полуокружности, появились ещё два деревянных нужника. Бесполезных, если шмальнуть в упор тяжёлым арбалетным болтом. Но вполне прилично держащих 5.56 из американского автомата.

Наступавший с фронта «русский танк» притормозил, не дойдя каких-то два десятка шагов до намеченной ей точки. Из амбразуры хлестнул огонь.

Любой, прошедший Афганистан, голос этого автомата не забудет никогда. Калашников, что советского, что китайского производства, в руках талибов был страшным оружием. А Гош явно умел стрелять не хуже моджахедов Талибана. Бил точно, экономно — по два-три патрона.

Джен тоже нажала на спуск. Перевела с отсечки на автоматический огонь и опустошила магазин. М4 умолк, но от «танка» по-прежнему летели щепки. Стрелял Пит. Тоже без видимого результата, потому что деревянная самоделка возобновила сближение. И снова коротко бабахнул Калашников.

Вскрикнул раненый. Другой наёмник повалился без звука, как куль с мукой. Пули, не задевшие людей, вонзились в кхаров. Достаточно спокойные обычно животные, впечатлённые мычанием боли подстреленных собратьев, буквально взбесились!

— Бежим!

Пит не заставил себя упрашивать дважды.

Им посчастливилось ухватиться за упряжь кхара, рванувшего на восток — в нужном направлении. Забраться на него верхом не было никакой возможности. Американцы просто бежали, вцепившись в ремни и в седло. Навстречу двум невесть откуда взявшимся деревянным кабинкам.

х х х

Оставшийся от бандитов «Калаш» калибра 7.62 был с единственным магазином. Сделав ставку на него, я рисковал. Сильно. Патроны кончились ещё до того, как я приблизился к роще хотя бы на сотню метров.

Ещё больше рисковали мои родные. Но когда они насели на меня в Номинорре, я почувствовал, что власти архиглея наступил предел. Папа и Мюи просто связали бы меня и заперли в камере, где раньше содержалась наёмница. Не выпускали бы, пока я не поклялся взять их с собой.

Конечно, с обоими шли солдаты, хорошо обученные парни из гарнизона, по одному десятку на каждую деревянную кабинку. Без них ни отец, ни, тем более, женщина не осилили бы катить по полю деревянный макинтош на колёсах.

У Мюи — ППС, ТТ и много патронов. У папы «Сайга» и ТТ. Всего лишь.

Но они навели шороху — мама не горюй.

По большому счёту мы сделали ставку на психологический слом наёмников. Когда те увидели, что вместо серебра получат только пули, их боевая мотивация провалилась ниже плинтуса. А когда в тебя с двухсот метров строчат из «Калаша», вокруг падают товарищи, и хрен его знает, сколько патронов у стрелка, вообще не до смеха.

Уверен, авторитет американских инструкторов с чудо-оружием в руках, вдруг оказавшимся бесполезным, моментально обнулился. Что делать десятникам? Только командовать отступление. Оно вышло ещё более беспорядочным, чем я рассчитывал.