Элли (СИ) - "Razel". Страница 16

— Милая Римия, нет никакой разницы танцовщица она или нет. Человек на грани смерти, и только это сейчас важно.

Волшебница грустно смотрела на подругу. Та, раздраженно покусала губы и довольно прохладно возразила:

— Ты говоришь нет разницы? Хорошо, допустим. Но представь, что мы обе с твоей танцовщицей были застигнуты врасплох тенью. И я и она на грани смерти. Если умрет она, то что изменится? — с вызовом спросила Римия.

Элли и Зотти молчали, хмуро глядя на нее. Девушка продолжила.

— Скорее всего ничего. Если умру я, то будут необратимые последствия. Для начала, моим родителям придется вернуться из торговой экспедиции, чтобы заняться делами здесь. Это приведет к тому, что налаживание торговых связей с южными аборигенами за морем прекратится, пока не подберут замену. Задержки приведут к массовым убыткам. Это не считая моих прямых обязанностей, кто, например будет заключать договоры, налаживать работу торгового дома?

Откат торговых отношений повлияет на всю экономику в целом, — она убедительно ткнула пальцем в свои бумаги, — здесь, — Римия продолжала жестикулировать и обвела пальцем круг над головой, имея в виду все вокруг, — я обеспечиваю моей семье надежный тыл. Здесь, все работает слаженно и правильно, давая нам шанс развивать наши морские пути. Если, меня вдруг не станет, будут последствия. Если, вдруг не станет Хины, на жизнь Нираха это никак не повлияет. Да и на жизнь страны тоже.

Сеф-Римия закончила говорить и с взглядом полным уверенности сидела за столом.

Зотти только дернул хвостом и вернулся к Элли, которая тихо проговорила:

— Смерть Хины может изменить будущее, и совсем не так, как ты себе представляешь. Да, сейчас она просто танцовщица. Но что будет, если дать ей шанс? Что если помочь ей? Ты можешь с уверенностью сказать, что из нее не выйдет никакого толка, будь у нее средства? Будь живы ее родители? Как ты можешь судить о ком-то основываясь только на положении?

Римия молчала. Она упрямо хмурилась, но понимала, что ее аргументы были более поверхностными и в словах Элли есть зерно истины. Немного помолчав, она неохотно, явно переступая через себя, выдавила:

— Возможно, я не совсем верно высказалась…

Элли не хотелось дальше развивать эту тему и начала рассказывать о тенях.

Спустя три оборота небольших песочных часов на столе Римии в дверь вошёл мужчина средних лет. На нем были шаровары и длинная темная рубаха.

Лицо с острыми чертами казалось недружелюбным. Из-за кустистых бровей казалось что мужчина хмурится, а его борода острым концом выдавалась вперёд. Однако, карие глаза смотрели дружелюбно и с хитринкой. Улыбнувшись он сказал:

— Эллихара! Рад видеть, а где же твой верный спутник, что, как говорят, всех допекает своим ворчанием?

Элли понимающе улыбнулась и тихонько прикоснулась к потайному карману, показывая знаками, что он спит. Римия на этих словах презрительно закатила глаза, а Дахир покивал и спросил Элли, чем он может ей помочь. Волшебница ещё раз повторила историю Хины. На этом пересказе её охватило раздражение, уже в который раз она рассказывает эту историю, а дело едва движется. Как будто и не маги вовсе. Похоже, всесильность волшебства серьёзно преувеличена.

Дахир внимательно слушал и задумчиво заговорил:

— Фарин… Мне знакомо это имя, — задумчиво погладил бороду мужчина.

— Может, ты знаешь как её найти? — с надеждой спросила Элли.

— Хм… Не совсем уверен, что это поможет, но нужно попробовать. Пройдём со мной, мне нужно кое-что сделать.

— Хорошо, — воодушевленно отозвалась Элли, на ходу прощаясь с Римией. Та, как ни в чем не бывало, пожелала успехов, вроде даже искренне, и с небывалым энтузиазмом вникла в разложенные документы на столе. Элли бы удивилась, узнав, что ничего важного там и не было. Пара договоров на продажу безделушек, что привезли ее родители из путешествия.

Волшебница торопливо шагала за магом. Они пришли к простой деревянной двери, за которой было несколько комнат. Скудно обставленные, полутемные, в них много места занимали шкафы с книгами и свитками. Дахир прошёл к маленькой коморке с алхимическими приспособлениями, склянками, пучками трав и баночками с какой-то субстанцией. На столике он выпил зелье из маленького флакона. На удивлённый взгляд Элли пояснил:

— Подарок Знающего, эликсир памяти.

Дахир посидел с минуту, а потом принялся что-то быстро писать. Затем, изучив написанное, сказал:

— Если верить моей памяти и этому чудесному эликсиру, волшебница Фарин сейчас жива, вот только сейчас ее нет в Нирахе. Она была еще той головной болью Дворца магии. Конечно, её способности были из ряда вон выходящими, шутка ли, видеть умерших, но она как будто сходила с ума. С ростом своих сил, она практически перестала разговаривать с живыми людьми. Часто говорили, что видели её одиноко стоящую и говорящую с пустотой. Скорее всего, это и были умершие, но она не могла сказать, о чем с ней говорят. Иногда, она принималась плакать, иногда злилась, абсолютно без видимой причины. В последние дни ее пребывания во дворце, разговаривать с ней стало невозможно. Фарин постоянно прерывалась, злилась, кричала. Наверное она даже не слышала о чем её спрашивают, а может не различала кто говорит: живой или уже покинувший наш мир человек. Не знай маги о ее способности, приняли бы за сумасшедшую. Да она так и выглядела.

Дахир похоже вспомнил вообще все, что когда либо слышал о странной волшебнице и замолчал. Элли с сомнением глянула на него. Фарин похоже была не от мира сего, в прямом смысле этого слова.

— Где мне найти её, ты можешь узнать? — Элли не сдавалась.

— Да, ходили разговоры, что она поселилась у каньона высохшей реки к западу от Нираха, точнее сказать не могу.

Переваривая услышанное, Эллихара поблагодарила волшебника и покинула особняк Эрес.

Солнце стояло в зените и яростно пекло чахлые кусты, на которых не осталось ни следа зелени. Элли шуршала камешками, бредя вдоль каньона, рядом мягко ступал Зотти. Говорить никому не хотелось, а девушка дала себе зарок найти и выучить заклинание прохлады. Они уже долго слонялись по этой каменистой пустыне, ища взглядом, запахом старуху Фарин.

Зотти, наконец, надоело идти и он вернулся обратно в потайной кармашек, став размером с кулак. Элли обозвала его предателем и упрекнула:

— А если тут будет её запах, и ты не почувствуешь?

— Уж дом посреди пустыни ты и без меня заметишь, — только и ответил питомец.

Девушка пнула подвернувшийся камень и побрела дальше. Через несколько десятков шагов она увидела дерево, которое заставило её остановиться и посмотреть внимательнее. Дерево стояло близко к обрыву, его спутанные корни торчали над каньоном, но яркая листва выбивалась из общей картины песчаных дюн.

Либо кто-то ходит его поливать, либо живёт прямо тут, прикрыв дом иллюзией.

Разбуженный Зотти сначала ворчал, но принюхался и сказал, что рядом с деревом пахнет чьим-то жилищем, он различает запахи еды и цветов.

Элли помедлила, но вытянула руки вперёд и осторожно пошла вдоль каньона, вперед от дерева, пока не уткнулась в шершавую стену.

— Кто здесь?! — истеричный старческий голос громыхнул и заставил юную волшебницу отскочить.

— Я спрашиваю, кто сюда припёрся? — тот же голос уже немного спокойнее.

— Меня зовут Эллихара! — дружелюбно крикнула девушка, пытаясь определить откуда идет голос. Она начала двигаться вдоль стены, надеясь переступить некую черту, после которой дом станет видно, но прямо перед её лицом появилась старуха со злым лицом. Седые волосы были убраны в неопрятный пучок, оттуда свисали целые пряди. Суженные глаза были темными, почти черными, а тонкие губы сурово поджаты. Помогая себе сухой палкой, она приблизилась вплотную к незваной гостье.

— Зачем ты здесь, Эллихара? — почти прошипела старуха.

— Мне… Подождите, вы Фарин? — старуха продолжала пристально смотреть на Элли и вдруг закричала:

— Да отстань ты! Видишь, я с живым разговариваю! — крича это, старуха смотрела куда-то слева от себя.