Венский вальс (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич. Страница 39

А тут подчиненный является собственной персоной, да еще и предлагает взаимовыгодное сотрудничество — создание в Советской России заготконтор, что станут закупать у крестьян дары природы, а взамен давать им не деньги, а нужные в хозяйстве товары.

Оказывается, создавать ничего не нужно, потому что все уже есть. Еще с дореволюционных времен существует цепочка потребительской кооперации на уровне волости — уезда — губернии и центра. Имеются в РСФСР и заготконторы, только дела в них идут ни шатко, ни валко. Центрпотребсоюз заинтересован в закупках зерна, мяса, яиц. Он бы и молоко покупал, но его хранить негде. Но крестьяне продукты питания продавать в заготконторах не желают. Во-первых, у самих мало, а во-вторых, дензнаки им не нужны. Выгоднее отнести излишки на рынок, а там обменять на что-то полезное в хозяйстве. То ли на граммофон, то ли на «лисапет».

— Лев Михайлович, а если я поставлю Центросоюзу соль, спички, хозяйственное мыло? — поинтересовался я.

— Было бы замечательно, — просиял Хинчук, потом вздохнул. — Но лучше бы вы поставили нам лопаты, топоры и серпы. Промышленность наша стоит, а сами крестьяне почти не имеют кузниц.

А то я не знаю, что требуется крестьянам? Сам же все это и покупаю у империалистов.

— Железоскобяные изделия я закупаю, но они централизованно отправляются в наркомат внешней торговли, а как наркомат распределяет — бог ведает, — пожал я плечами. — А вот поставки в нашу страну соли и спичек, мыла, я мог направлять лично вам.

— А что взамен? — живо заинтересовался Хинчук.

— А что крестьяне могут дать, кроме провизии? Но мне ни зерно, а уж тем более свежие яйца не нужны. Как вы считаете, что может заинтересовать французов? — спросил я, ожидая самый очевидный ответ. И председатель Центросоюза не обманул моих ожиданий.

— Лягушачьи лапки, — немедленно откликнулся он. Облизнувшись, добавил. — Я эти лапки пробовал, когда в Берне учился, очень вкусно.

А я почему-то до сих пор не попробовал лягушачьих лапок, хотя и видел их в меню парижских ресторанов. Слышал, что по вкусу напоминают не то рыбу, не то курицу, но переломить предубеждение не смог. Тем более, что в Париже хватает и другой еды, кроме лягушек.

— Лапки мы не сумеем поставлять, потому что лед нужен, а везти лягушек в садках не получится, передохнут, — ответил я. — Нам бы что-то попроще. Сушеные грибы, сушеные ягоды. Еще можно шкуры брать, щетину.

— Если менять грибы-ягоды на соль, а шкуры на спички… — начал прикидывать Хинчук. — То вполне может получиться. Нужно только уточнить цифры, да таблицы обмена составить.

Это да, нужно. А иначе заготовители начнут менять фунт сушеных грибов на фунт соли, а нам доложат, что потратили десять фунтов. На самотек это дело пускать нельзя, все требуется регулировать.

— Я бы предложил менять два фунта соли на фунт грибов, сушеные ягоды, скажем — фунт малины, на шесть фунтов соли, — начал свои прикидки и я, а потом плюнул и попросил. — Вы мне сотрудников дадите, человек четырех? Двоих я бы сразу во Францию взял, а двое пусть здесь остаются, для контроля.

— Подумать надо, — кивнул Лев Михайлович. — А вот так, чтобы сразу кого-нибудь взять, да отвезти, так не выйдет. Лишних людей у меня нет, искать надо. А если Франция, то еще и владение французским языком хотя бы на разговорном уровне. Нет, месяц мне нужен, не меньше. И людей подыскать, и все формальности утрясти. И здесь вам двух человек не хватит. Нужно не меньше десяти, чтобы по губерниям ездили, контролировали. Да еще ведь соль-спичку как-то до крестьян доставлять нужно, со складами вопрос решить. Пожалуй, подотдел под вас придется создавать. Грибы да ягоды — штука сезонная, но запасы, обычно, у крестьян есть до весны. На соль и спички с удовольствием отдадут, но лучше заказывать заранее, с учетом следующего года. И шкуры там, рога с копытами, тоже надо заранее заказывать.

А зачем мне рога с копытами? Щетина, я еще понимаю. Впрочем, рога и копыта для чего-нибудь да нужны. Выясню.

— А хоть бы и подотдел, — кивнул я. — А если сотрудников для работы за кордоном лишь через месяц найдете, то пусть они образцы продукции возьмут — ягоды те же, шкуры.Они еще станут спрос изучать, цены на французских рынках. Прикинем, чем нам Францию можно удивить.

— Добро, — кивнул Хинчук. Хитренько посмотрев на меня, спросил.— Понимаю, что шкуру неубитого медведя не делят, но лучше сразу обговорить проценты от выручки, договор подготовить. Я думаю, справедливо, если вы станете получать десять процентов, а девяносто переводите нам. Все-таки, ваше торгпредство должно перечислять средства нам, в Центросоюз.

Ну ни хрена себе! Хочет оттяпать девяносто процентов прибыли, не моргнув глазом и не пошевелив копытом. Хитер жук. Понятно, почему его на Центросоюз «кинули». Здесь такие жуки нужны. А что я стану на счета Совнаркома в Швейцарских банках перечислять? А мне, на развитие шпионажа э-э … виноват, разведдеятельности? Ладно, попробуем по-другому.

— Думаю, десять процентов — это много. С нас хватит и пяти, — покладисто сказал я, а потом, посмотрев на вытаращенные глаза собеседника, улыбнулся. — Пять — за глаза и за уши. Только скажите, вы какую сумму на развитие нашей торговли готовы перечислить? Понимаю, что много вы дать не сможете, сами бедные, но мне бы хотя бы тысяч двадцать долларов, а можно и во франках. Фунты тоже возьму. Как раз хватит и соль со спичками закупить, пароход зафрахтовать, жалованье оплатить.

Лев Михайлович сразу же поскучнел. Раздумчиво поскреб плохо выбритый подбородок (надо ему «Жилет» подарить, если не забуду!), вздохнул:

— М-да. Но у вас же есть деньги?

— Есть, — не стал я спорить. — Я трачу деньги бывшей Российской империи, переданные графом Игнатьевым. Но я обязан отчитаться за каждый сантим перед Совнаркомом. А потребительская кооперация должна сама зарабатывать средства. И, если я потрачу на соль и спички часть франков, то как бы возьму взаймы и мне придется их вернуть. Правильно?

— Пятьдесят?

В итоге, сошлись на том, что я стану перечислять в Центросоюз десять процентов от выручки, а еще возьму на себя выплату жалованья сотрудникам, пусть и в товарах народного потребления или высчитать из стоимости той же соли со спичками. Здесь как-нибудь разберутся. Кажется, Хинчук и этому остался доволен, хотя он прав — делить шкуру неубитого медведя не стоит.

После визита в Центросоюз отправился на родную Лубянку. Коллегия ВЧК, на которой я присутствовал если не в первый раз, то во второй. Но ничего интересного на ней не было, потому что рассматривали рутинные вопросы — наличие и состав преступлений и правонарушений по линии государственной безопасности, финансирование, техническое обеспечение и моральную составляющую ЧК Вятской губернии. Начальник Вятского губчека Сумрачев потел и кряхтел, зачем-то пытаясь оправдаться за слабое раскрытие контрреволюционных заговоров. Упирал, что основная работа ведется по выявлению и задержанию бывших белогвардейцев, проникнувших в Вятскую губернию с Поволжья и из Сибири. Ему бы, дураку, радоваться. Уж коль скоро в губернии нет контрреволюционных выступлений, значит, чекисты хорошо работают.

А все эти вопросы можно узнать и не присутствуя на заседании: финансирование слабое, техническое обеспечение на уровне девятнадцатого года, потому что до отдаленных уездов сотрудникам приходится добираться на лошадях, а железная дорога, хотя и находится в исправном состоянии, но поезда ходят редко.Моральную составляющую товарищ Дзержинский вообще пропустил, поморщился и махнул рукой — мол, приступаем к голосованию. Разумеется, работу губчека признали удовлетворительной.

Сумрачев, довольный по самые уши, вышел, а мы приступили к рассмотрению еще одного вопроса — превышению служебных полномочий со стороны особоуполномоченного ВЧК на Кавказе Шишкина, который попытался пристроить свою любовницу в ИНО, а получив отказ, умудрился выдать ей заграничный паспорт и помог уехать в Турцию, снабдив деньгами.

— Владимир Иванович, вы в курсе? — поинтересовался Дзержинский.