"Фантастика 2023-85". Компиляция. Книги 1-14 (СИ) - Анишкин Валерий Георгиевич. Страница 112

Мы выпили по очереди из стакана, который «одолжили» в автомате с газировкой, с аппетитом ели пирожки с ливером и повидлом вприкуску с сырками «Дружба» и говорили о том, как у нас все устроится: у Юрки с Ляксой в Москве, у меня в Ленинграде. Конечно, грядущие перемены немного пугали нас, но не настолько, чтобы остановить на полпути. Размытое и смутное чувство заглушал кураж молодости и надежда на счастливый исход. А иначе и быть не могло.

Вдруг, совершенно беспричинно, у меня появилось тягостное внутреннее ощущение дискомфорта, тревоги, расплывчатой и неопределенной. Тревога разрасталась, заполняя мой мозг, который вдруг взорвался яркой вспышкой. У меня участилось дыхание, стало ощутимым биение сердца, пот выступил на лбу. Я закрыл глаза, и как когда-то раньше, увидел разноцветное мелькание точек, услышал потусторонние голоса Юрки и Ляксы, но не понимал их смысла. Потом пространство разрезал женский крик, который взывал о помощи. Я «увидел» плывущую в реке девушку, она доплыла до середины реки и неожиданно исчезла под водой; когда голова ее снова показалась на поверхности, она истошно закричала: «Помогите!». Голос захлебнулся, и девушка снова исчезла.

Я пришел в себя от того, что меня тормошат ребята.

Я смотрел на них, еще не вполне осознавая, что произошло.

— Да ничего, ничего! — сказал я, помотав головой, словно стряхивая с себя внезапно возникшее видение, как собака воду с намокшей шерсти, и с трудом приходя в себя.

Оба — и Юрка, и Лякса знали о моем особом восприятии вещей, но все равно я чувствовал некоторую неловкость перед ними, потому что зрелище это было, можно сказать, не особенно эстетическое. Во время изменения состояния сознания человек полностью отрешается от реальной действительности, и я могу выглядеть как эпилептик, потому что мимикой своей я в это время не управляю.

— Юр, — сказал я. — Пошли. Поможем девчонке.

Я знал, что это не произошло, но чувствовал, что это произойдет здесь, под нами, где-то сейчас.

Лякса хотел пойти с нами, но Юрка остановил его:

— Сиди, бухло карауль. Без тебя справимся.

— Так если драться придётся, то…

— Лякса, если драться, то от тебя толку все равно как от козла молока, — сказал Юрка.

— Лякса обиделся и сел на место.

— Алик, драться не будем. Это другое, — успокоил я Ляксу.

Мы с Юркой стали спускаться по склону вниз к реке. По дороге я рассказал Юрке о своём видении. Юрка недоверчиво посмотрел на меня, но спорить не стал. На берегу, почти у самой воды сидели рядом две девчонки и мальчишка, все лет по тринадцать-четырнадцать, и взрослая женщина с мальчиком-дошкольником и девушкой лет шестнадцати.

Пока мы спускались, девушка вошла в воду и поплыла к середине реки. Плыла она, что называется «по-собачьи», загребая руками воду под себя, а ногами молотя так, что брызги летели во все стороны. Тут же следом в воду бросились мальчишка и девчонки, но они вошли в воду по грудь и дальше не заходили, резвясь на мели, оглашая окрестность смехом и визгом.

— Вика, вернись! Вика, плыви назад! — женщина, очевидно, ее мать, торопливо встала с одеяла, на котором они сидели, и кричала девушке, доплывшей почти до середины реки.

— Юр, быстрей раздевайся, — проговорил я и сам стал стаскивать брюки и рубашку, и сбросил туфли.

Девушка пыталась повернуть назад, но ее «собачий» стиль не позволял быстро совершить этот маневр, она словно запуталась и вдруг с головой ушла под воду, но мы уже плыли к тому месту, где скрылась девушка. На берегу истерично причитала и вопила мать. Подростки притихли, но послышались мужские голоса. Это повскакали с насиженных мест еще трезвые любители выпить на природе мужики.

Я нырнул наугад и сразу нащупал рукой голову Вики. Она стояла на дне, и волосы ее плавали сами по себе, покачиваясь над головой, как водоросли, которые тянутся со дна к свету. Сама девушка успела потерять сознание, и течение, также как волосы, качало всё её тело. Я не имел опыта спасения человека на воде, но, особо не раздумывая, схватил Вику за волосы и всплыл вместе с ней наверх. Тело легко вытолкнулось на поверхность. Юрка подхватил Вику с одной стороны, я — с другой, и мы легко притащили её к берегу. Здесь в панике металась мать. Увидев тело дочери, бросилась к нему, но Юрка отогнал ее. Я положил девушку животом на колено лицом вниз, но мне даже не пришлось ничего больше делать. Я знал, что нужно надавить пальцами на заднюю часть языка, чтобы вызвать рвотный позыв для освобождения от воды, но, видно, вес тела Вики надавил на живот, и этого оказалось достаточным, чтобы вода сама хлынула изо рта. Мы быстро оказались рядом и вовремя вытащили девчонку из воды, так что она только-только успела потерять сознание от аспирации жидкости, которая попала в дыхательные пути, но не успела заполнить легкие.

Девушка откашлялась, сама встала на ноги и вдруг заревела раненым животным. Она пошла куда-то в сторону, очевидно еще не очень соображая, что с ней случилось, но мы с Юркой подхватили ее под руки, уложили на одеяло, где сидел напуганный малец. Мать, ломая руки и захлебываясь словами, благодарила нас и даже пыталась поцеловать Юркину руку, которую он смущенно отдергивал.

— Вызовите «скорую», — сказал я матери спасенной. — Пусть осмотрят. Мало ли что.

В Скорую помощь вызвался позвонить подросток. Он быстро вскарабкался на склон и сразу же исчез за ним.

Мы с Юркой поспешили к Ляксе, который стоял на склоне холма, все видел сверху, но не отходил далеко от места, на котором стояло недопитое вино и лежали не съеденные пончики с ливером и повидлом.

Глава 23

Последний день вместе с Аликом Тарасом. Преподаватель французского Морозов. Докторская диссертация Песикова. «Жребий брошен».

Юрка не стал испытывать судьбу и подал документы на заочное отделение в машиностроительный институт, где преподавал математику его отец. После вступительных экзаменов он собирался ехать в Москву к дядьке, который обещал устроить его в экспедицию. Лякса собирался ехать в столицу к началу вступительных экзаменов в МГУ, а я рассчитывал на перевод на тот же факультет в Ленинграде ближе к началу учебного года.

Мы сидели у Ляксы перед его отъездом. Было немного грустно. На столе стояли две бутылки сухого рислинга, бокалы и ваза с пастилой, которую я на дух не переносил. Мы лениво потягивали вино и говорили больше о предстоящих экзаменах, вспоминали, как поступали в пединститут, казусы, которые случались на занятиях, преподавателей — «злых» и «добрых».

— Как не крути, а во всяких неприятностях есть свои плюсы, — сказал Лякса.

— Это ты про что? — не понял Юрка.

— Да хоть и про Морозова. Вот ушел ты из института, теперь не будете встречаться.

Мы с Юркой рассмеялись.

У преподавателя французского Морозова, несмотря на сравнительно молодой возраст, очень явно выступал животик. Животик почему-то выдавался клинышком, не образуя жировых складок на боках, и Морозов походил на беременную женщину. И ходил он, отклоняясь всем корпусом назад, а животик плыл как бы сам по себе. Когда Морозов встречал Юрку с его плоским животом, подтянутой фигурой и упругой походкой, он останавливался и говорил:

— Юра, у вас изумительно спортивная фигура, — и, как бы извиняясь, добавлял: — А я вот никак не справлюсь со своим весом.

И он похлопывал себя по животу.

— Ничего, — обнадеживал Юрка. — Жир всегда можно обратить в мышцы.

Ободренный Морозов плыл дальше, а Юрка чертыхался про себя и настроение его портилось бесповоротно, потому что это повторялось в различных вариантах с постоянной периодичностью, и вскоре Юрка стал избегать Морозова. Увидит его издалека и юркнет в какую-нибудь аудиторию или повернет назад. Хорошо, что Юрка учился на английском отделении, и второй язык он выбрал немецкий. Так что встречались они с Морозовым не всякий день.

— А Песиков? — вспомнил Юрка.

Теперь засмеялись мы с Ляксой.