"Фантастика 2023-85". Компиляция. Книги 1-14 (СИ) - Анишкин Валерий Георгиевич. Страница 98

— Синдром похмелья наблюдается?

— Бывает, — признался Стас.

— Вещи из дома еще не пропивает? — спросил врач.

— Вещи нет, — испугалась мать.

Валентин Степанович помолчал, будто переживая свои невеселые мысли.

— Ты сам-то понимаешь, что тебя ждет дальше? В лучшем случае — ЛТП… А сколько преступлений совершается в пьяном виде?

— Ну, уж и преступлений, — усмехнулся Стас.

— Да-да, преступлений, — заверил врач. — И сам не заметишь, как сядешь на скамью подсудимых. Я всяких видел. Хороший в прошлом человек, из порядочной семьи и — убийца. А начиналось все просто. Сначала в компании рюмку выпил, потом другую. А очень скоро обходиться без водки уже не мог. Потребность в дозах все увеличивалась, организм требовал спиртного. В голове одна мысль сидит — где достать выпить. Значит, что? Воровать! Совершил кражу — вот и готовый преступник.

Стас с безразличным видом слушал.

— Лечиться сам надумал? Или мать заставила?

— Сам, сам! — торопливо заверила мать.

— Сам! — подтвердил Стас, чтобы не расстраивать мать.

— Вот это хорошо, что сам. У меня это главное условие. Лечение может быть успешным, если человек сам хочет бросить пить.

Он встал.

— Разденься до пояса. Я осмотрю.

Стас снял рубашку.

— Вытяни руки вперед! Разведи пальцы. Закрой глаза.

Врач осмотрел руки Стаса. Пальцы не дрожали. Пощупал печень — она тоже в норме. Померил давление — 120 на 70.

Осмотр был закончен. Врач снова сел за стол и вяло произнес.

— Ну что ж, будем лечиться?

Не ожидая ответа, попросил Стаса:

— Посиди в коридоре. А вы останьтесь, — задержал он мать.

В коридоре Стас занял свободный стул и стал разглядывать посетителей. Мужчины сидели, а возле них стояли женщины. Мужчин оказалось четверо, и все украдкой поглядывали друг на друга. Молодой парень в поношенных джинсах и потертом свитере выбивал нервную дробь ногой в стоптанной босоножке. Пожилой, очень худой мужчина с серым лицом и синими гладко выбритыми щеками, с силой мял кисти рук, будто их форма его не устраивала, и он хотел придать им совершенно иную. Третий, средних лет, качал ногой. Стас встретился взглядом с лысым обрюзгшим человеком, одетым в хороший костюм и белую рубашку с галстуком. На коленях у него лежал портфель, в руке он держал шляпу. Человек поспешил отвести глаза, но тут же снова взглянул на Стаса, снова отвел глаза, не удержался и опять посмотрел на Стаса. И вдруг глаза человека забегали, замигали, а пальцы нервно забарабанили по коже портфеля. «Алкаш, все алкаши»», — отметил про себя Стас. — Тоже к гипнотизеру. Он затосковал. Подумалось: «Во влип, сижу с алкашами». Себя к этой категории Стас никогда не причислял. Ну, выпить не дурак, но с себя не пропивает и «по-черному» не пьет.

Пожилой мужчина сказал:

— Что-то я в этот гипноз особо не верю.

— Не, надо завязывать, я все — амба, — доверительно сообщил обрюзгший интеллигент.

— А это как выйдет, — обреченно произнес парень в джинсах. — Меня два раза в принудиловку определяли. От антабуса мозги набекрень свихнулись. Месяц, другой держишься, а потом она тебя еще злей сшибает.

— Может, гипноз, поможет?

— А кто его знает? Может и поможет.

— А чего ж пришел, если не веришь? — угрюмо спросил Стас.

— Веришь, не веришь, а когда трезвый, на мать посмотришь и думаешь: «Что ж я, сволочь, делаю! Меня ж удавить, гада, мало!.. Жена ушла. А какой бабе приятно с алкашом жить?» Я как выпью, соображать перестаю, черте что вытворяю, наутро рассказывают — не верю. Мать говорит: «Лучше б ты маленьким помер, когда тифом болел». Кто-то посоветовал, дал адрес гипнотизера. Мать говорит: «давай последнее попробуем»…

Мимо кабинета прошла то ли сестра, то ли нянька в белом халате. Через минуту она показалась снова в дверях и позвала:

— Больные, заходите. И родственники тоже, — добавила она.

Стас встал и пошел к выходу. В парке он сел на скамейку недалеко от лечебницы, так чтобы видеть вход и не прозевать мать, когда она выйдет. Вышла она скоро. Увидев Стаса, разразилась бранью:

— Что ж ты, негодяй, делаешь? Это что, мне надо? Да я со стыда сгорела, пока там в этой компании сидела… И что теперь? Отец же тебя из дома выгонит.

— А куда ты меня привела? — разозлился Стас. — Ты видела эти рожи, дебилы законченные.

— А чем ты лучше? Такой же алкоголик, как они. Тебе лечиться нужно.

Мать заплакала. Стас помолчал и сказал:

— Я что, против что ли? Но можно же как-нибудь без этой рекламы? Можно было договориться, чтобы он меня одного лечил своим гипнозом? Денег пожалела?

— Дурак ты дурак! Как только язык поворачивается… Сиди, не вздумай куда уйти. Врач освободится, я поговорю с ним. Может, так и лучше.

Мать вытерла глаза платочком, посмотрелась в маленькое круглое зеркальце, которое достала из сумочки, поправила шляпку-минингитку и пошла назад в психприемник.

Стас устал ждать. Он вставал со скамейки, нервно ходил, опять садился и все смотрел на часы. Увидев мать, выходящую из приемника, поспешил к ней. Пошли в сторону своего дома.

— С минуту молчали, потом мать сказала:

— Валентин Степанович дал свой адрес, сказал, чтобы пришли к нему на дом через три дня, в субботу. До этого времени, чтоб ничего спиртного не пил.

Стас молча кивнул.

У пивной за горсадом шумел мужской народ. Удерживаясь за стенку павильона, пошатываясь брёл пьяный. Веки тяжело открывали глаза, бессмысленно пялившиеся на прохожих, и в их мутной поволоке отражалось удивление.

Стас равнодушно посмотрел на пьяного и отвернулся.

— Вот хорошо-то, вот красиво! Полюбуйтесь, люди! — с чисто женской логикой, укрепляя трезвое состояние сына, зачастила мать, четко отделяя Стаса от забулдыг…

Врач жил в окраинном районе Овражки. Люди называли его купеческим. Дома тут строили добротные, с гаражами в нижних этажах, а обширные садовые участки сторожили цепные псы. Здесь обосновался зажиточный люд — преуспевающий класс торговых работников и сферы обслуживания, модные специалисты.

Мать, сверяясь по бумажке и расспрашивая прохожих, нашла, наконец, нужную улицу и дом. Они со Стасом прошли вдоль двухметрового дощатого забора, выкрашенного темно-зеленой краской, до металлических ворот с калиткой, тоже темно-зеленых.

Мать хотела постучать в калитку, но увидела сбоку кнопку звонка и неназойливо позвонила. Захлебнулась в злобном брёхе собака. Строгий женский голос прикрикнул на нее, и она, заурчав недовольно, громыхнув цепью, умолкла. Послышался металлический скрежет засовов, и калитка открылась. Моложавая женщина с холеным лицом, со старомодно уложенной венчиком вокруг головы толстой косой, вопросительно посмотрела на мать и Стаса.

— Мы к Валентину Степановичу, — поспешно объяснила мать. — Он назначил на пять часов.

Женщина молча впустила их и пошла впереди по забетонированной дорожке. Опять яростно залаяла собака. Она рвалась навстречу чужим, но цепь удерживала ее, и собака, повисая в воздухе передними лапами, отскакивала назад к будке и снова бросалась на пришедших.

— На место, Дик! Кому сказала, на место! — прикрикнула женщина, и породистая тварь исчезла в будке, только из темноты зелеными огоньками горели настороженные глаза.

Женщина провела их через сад к высокому дому из белого кирпича с мансардой, больше похожей еще на один этаж, и обширной верандой. Усадила мать и Стаса на веранде в плетенные кресла, крикнула в двери: «Валя, к тебе!» и ушла в сад.

На веранде они были не одни. Чуть в стороне сидела худенькая молодая женщина, похожая на девочку. Она сидела не глубоко в кресле, а на краешке его, как на стуле, выпрямившись и плотно сжав ноги в коленках, прикрывая их сумочкой. Женщина заметила, что ее разглядывают, застенчиво улыбнулась, показав ямочки на щеках, и ниже опустила сумочку.

— Вы тоже к Валентину Степановичу? — спросила мать.

— Муж лечится, — охотно пояснила она.