Единственное желание. Книга 3 (СИ) - Черпинская Надежда. Страница 8
Сейчас, в безмолвной ночной тьме, Дэини казалась такой маленькой, хрупкой и беззащитной, как крохотная птичка, замёрзшая в зимнюю стужу. Как хотелось согреть её и больше никогда не выпускать из своих объятий!
Она внезапно повернулась к нему, придвинулась вплотную, обняла, прижимаясь ледяными ладонями, уткнулась лицом в грудь. И Кайл почувствовал её горячие слёзы у самого сердца…
— Ну что ты там плетёшься? — проворчала Шаэлгарди.
— Я не вижу в темноте, как ты, — устало откликнулся Наир.
В беспросветном мраке леса блеснули два зелёных огонька — леснянка соизволила на него бросить взгляд.
— И как ты только дожил до сегодняшней ночи с твоей-то никчёмностью? — хмыкнула в ответ темнота. — Совершенно беспомощный.
— Благодари Небеса, что я хотя бы не человек! С ними ещё хуже, — добавил лэгиарн. — Я хоть что-то вижу и слышу. Река шумит где-то рядом, да?
— Да. Эх, был бы человеком — я бы тебя просто убила и не мучилась теперь! Ладно, не обижайся! Скоро остановимся на ночлег. Здесь нельзя. Плохое место. Лидона рядом. Надо перебраться на тот берег.
— Постой, Шаэлгарди! Так мы уж добрались? Это и есть брод? Мои друзья здесь должны переправиться?
— Нет, это всего лишь один из притоков Реки Скорби. Дальше снова обрыв и скалы. Путь тебя ещё долгий ждёт. И не называй меня тут по имени! Она может услышать.
— Кто?
— Река.
Наир промолчал. Будь на его месте человек, он решил бы, что леснянка безумна. Но будучи лэгиарном, парень понимал, что мир вокруг несколько сложнее, чем многие мнят. И если он каких-то вещей не знает или не видит, это ещё не значит, что этого вовсе нет.
— Ты не бойся! Тебя Приветствие мира защитит даже от Лидоны. Главное не испугаться. Помни — у неё над тобой власти нет!
Шум воды уже различался ясно.
Деревья расступились внезапно. И с небес хлынул лунный свет, наполняя колдовским сиянием белый занавес тумана, что расползался по берегу. На чёрном полотне вод сверкали звёздные блики. После безмолвия леса река казалась шумной и болтливой: шелест камышей, журчание струй, плеск, голоса ночных птиц, лягушек, насекомых.
— Ступай за мной! И ничего не бойся!
Леснянка обернулась. В лунном свете глаза сияли, как болотные огни, кожа отливала синим…
Жуть!
Она нырнула в облако тумана, заглушившего тихий всплеск волны.
Наир замер у чёрной кромки вод.
— Вереск! А ты…
— Иди за мной! Тут неглубоко.
Вода, вопреки ожиданиям, оказалась тёплой и мягкой. Обступила ласково.
Упругие струи, словно играясь, норовили утащить в сторону. Но это была лишь забава. Наир не чувствовал больше страха. Чтобы там ни говорила леснянка — это просто река, такая же, как тысячи других.
Туман остался у берега. Лунная дорожка слепила серебром. Звёзды сияли в вышине, звёзды сияли в глубине тёмных вод. И Вереск, шествующая впереди, тоже казалась светящейся, как звёзды.
Громкий всплеск напугал Глелоу. Кобыла дёрнулась в сторону и едва не уронила хозяина. Но Наир удержал соловую, и они снова продолжили свой путь. Чёрные воды расступались с трудом, казались густыми, плотными.
Что-то светлое на мгновение показалось над водой, и снова исчезло в беспросветной глубине. Новый всплеск в тумане у самого берега. Камыши зашелестели, будто их потревожил ветер. И смех, тонкий, как звон первой капели, разлетелся над гладью ночных вод.
Снова нечто скользнуло рядом, едва не задев Наира. Можно подумать, что это большая рыба. Но почему-то в голову лэгиарна настойчиво лезли совсем другие мысли.
— М-м-м… Гляньте только! — долетело вдруг до слуха «сына леса».
— Какой сладкий! — беспечный смех снова в камышах.
— Полон жизни… — шепнули волны слева.
— И сладкой, сладкой крови… — отозвалась река с другой стороны.
— Обожаю лэгиарнов… Редкос-с-с-тное лакомс-с-с-тво…
Бледное узкое лицо, с глазами угольно-чёрными, поднялось из воды в двух шагах от Наира. Длинные локоны струились в волнах, как водоросли на стремнине.
— Не слушай их! — крикнула Шаэлгарди, прибавляя ходу. — Пошли прочь, пиявки!
— П-ф-ф! Злая ты, сестрица!
Что-то стремительно выскользнуло из зарослей ракит и исчезло в глубине, серебряные брызги разлетелись фонтаном, обдали Наира и его спутницу.
— Нам так голодно и одиноко… — проскулил кто-то позади. — Поделись добычей, Вереск!
И лэгиарн почувствовал, как его спины коснулась чья-то стылая рука, мёртвая ледяная длань.
Желание броситься к берегу со всех ног становилось непреодолимым.
— Такой сладкий! Останься с нами, не уходи!
Рука, как змея, обвилась вокруг.
— Кыш! Прочь пошли, гадины склизкие! — свирепея, прикрикнула леснянка.
— П-ф-ф! — рассерженно откликнулись тёмные воды.
Хладная рука отцепилась. Снова всплеск и залп брызг, окативший с головой.
— Вереск решила оставить его себе. Зачем он тебе, сестрица? Всё равно не съешь. Глупые коряги, убиваете понапрасну, от прихоти! Проливаете медовую кровь впустую. А мы голодаем…
— Мать Лидона нынче принесла нам кровь. Вкусную, сладкую… Кровь человека. И мы поспешили на зов. Но он уже был мёртв.
— Да, да, скверная падаль… Пустой. Поживиться нечем… Забавы не вышло.
— Мать Лидона забрала его себе. А теперь и ты нас обижаешь! — капризно прошелестело во тьме камышей. — Только дразнитесь! А нам снова голодать…
Волна всплеснула совсем рядом. Неведомая тварь вцепилась в Наира, дёрнула. Дно выскользнуло из-под ног. Он ушёл под воду почти с головой, забарахтался, пытаясь вскочить.
Вереск неожиданно оказалась рядом, выдернула его из глубины за шиворот, деловито и не очень-то любезно, поставила на ноги.
Рука леснянки сжала его ладонь, и лэгиарн с удивлением ощутил, как в кожу впиваются острые колючие коготки.
— Пиявки мерзкие! — прошипела Шаэлгарди.
Они снова двинулись к берегу, уже проступившему сквозь белое молоко тумана.
И лишь когда под ногами оказалась твёрдая земля, Наир нашёл в себе силы вздохнуть полной грудью. Недобрый смех долетел им в спину, словно речная нечисть не удержалась от этакой ехидной пакости на прощание.
Леснянка и лэгиарн поспешили оставить берега реки и скрыться в безмолвном лесу.
— Эти жабы про твоего друга говорили…
— Я понял.
— Мы обязательно отыщем тех, остальных! — пообещала Вереск. — Я помогу, Наир. Если только они ещё живы…
— Они живы.
Настя проснулась в уютном коконе плаща, с трудом выбралась из лабиринта ткани, поёжилась зябко.
Снаружи занимался холодный рассвет. В горах утро немногим теплее ночи.
Лихорадить её, к счастью, перестало. А вот в голове тяжело после долгих слёз и бессонницы.
Если бы не Кайл, она бы, наверное, так и не смогла уснуть.
Оказывается, иногда, чтобы помочь человеку, его надо просто вовремя обнять.
Кайл…
Настя испуганно огляделась. Далард по-прежнему спал, тоже закутавшись в свою шерстяную накидку. С головой зарылся, зато пятки торчат наружу. А полукровка исчез.
Но куда он мог деться?
О, Небеса, а где эта жуткая пантера, что ночевала вместе с ними в пещере?
Романова проворно вскочила на ноги, бросаясь к выходу. И ровно в этот миг в низкий проём, согнувшись, нырнул Северянин.
— Уже проснулась? Вот и чудно! Далард, живо вставай!
Полукровка потряс приятеля за торчащую из-под плаща ногу.
— Поднимайся! Поднимайся! — поторопил Кайл в ответ на невнятное мычание. — Сильварус ушёл.
Эта фраза предназначалась Насте, но Первый рыцарь тотчас подскочил, потёр глаза и удивлённо спросил:
— Как это ушёл? Куда?
— Домой, наверное. В логово, — Кайл торопливо собирал остатки их вещей. — Я проснулся, а его нет. Посмотрел наружу. Всё тихо, спокойно. Тучи исчезли. Солнце из-за скалы выползает. Решил наружу высунуться. Как видишь, испепелить меня никто не пытался. Я там даже заметил следы на тропе. Где кот наш пробежал. Чуть заметные в пыли, но есть…