С тех пор, как уснула моя красавица - Кларк Мэри Хиггинс. Страница 33
Два других новых покупателя рассказали примерно такую же историю. Кто-то был знаком с кем-то, который знал кого-то, кто слышал о статье. В половине седьмого Нив, испытывая несказанное облегчение, повесила на дверь табличку «Закрыто». «Я склоняюсь к мысли, что нам надо перестать клевать несчастную Этель, — сказала она. — Она так нас разрекламировала, что я бы не добилась подобного, подавай я объявления хоть на каждой странице газеты».
После работы по дороге к Этель Дуг Браун зашел в ближайший супермаркет. Была половина седьмого, когда он, поворачивая ключ в замке, услышал настойчивый звонок телефона.
Сначала он решил не обращать на это внимание, как и делал до сих пор. Но телефон звонил, не переставая, и Дуг заколебался. С одной стороны, Этель не любит, чтобы подходили к телефону в ее отсутствие, но с другой стороны, ее нет уже неделю. Может, это именно она пытается ему дозвониться.
Он отнес купленные продукты на кухню, и в конце концов поднял трубку. «Алло?»
Голос был невнятный и резкий. «Могу я поговорить с Этель Ламбстон?»
«Ее нет. Я ее племянник, если хотите, можете передать ей через меня».
«Да, хочу. Скажи Этель, что ее бывший назанимал кучу денег у не очень хороших людей, и не отдает долг, потому что платит ей. Если она не оставит Симуса в покое, они будут вынуждены ей кое-что объяснить. И еще скажи своей тете, что ей будет не до смеха, если придется печатать свои книжонки с переломанными пальцами».
Послышался щелчок и линия разъединилась.
Дуг бросил трубку на рычаг и упал на диван. Он почувствовал, как у него взмок лоб и подмышки. Он сжал руки, чтобы сдержать дрожь.
Что бы это все значило? Что это за звонок — угроза или розыгрыш? Он не мог не обращать на него внимания. Но не звонить же в полицию, они начнут задавать вопросы.
Нив Керни!
Она единственная, кто волнуется об Этель. Вот кому он может рассказать про звонок. Он просто испуганный родственник, который переживает и ищет совета. Да, неважно, это кто-то пошутил или сказал всерьез, он должен защитить себя.
Юджиния запирала витрины с ювелирными изделиями, когда внутри магазина зазвонил телефон. Девушка взяла трубку. «Это тебя, Нив. Чей-то ужасно расстроенный голос».
Майлс! Новый сердечный приступ! Нив подскочила к телефону: «Да?»
Это был Дуглас Браун, племянник Этель Ламбстон. В голосе не было и следа прежнего сарказма. «Мисс Керни, вы имеете представление, где может находиться моя тетушка? Я только вернулся с работы, как зазвонил телефон. Какой-то мужчина велел мне предупредить ее, что Симус, ее бывший муж, задолжал кучу денег и не может отдать долг, потому что платит ей. И, если она не оставит Симуса в покое, то они ее проучат. Он сказал, что ей придется худо, когда ей надо будет печатать с поломанными пальцами!»
Дуглас Браун едва не плакал. «Мисс Керни, мы должны предупредить Этель».
Когда Дуг повесил трубку, он уже был уверен, что сделал все правильно. По совету дочери бывшего комиссара он может теперь позвонить в полицию и заявить, что подвергся угрозам. В глазах копов он теперь друг семьи Керни.
Он собрался набрать номер полиции, но в это время телефон зазвонил снова. На этот раз он поднял трубку без колебаний.
Это звонили ему. Из полиции.
Майлс Керни размышлял, куда бы ему уйти в пятницу, чтобы не путаться под ногами Луп, женщины, которая много лет приходила к ним убирать квартиру. Она мыла и натирала, чистила и пылесосила весь день.
Когда та вошла, захватив снизу почту, Майлс ретировался в гостиную. В одном из писем его поторапливали с решением относительно должности начальника Отдела по борьбе с наркотиками.
Майлс почувствовал, как его всего встряхнуло от возбуждения. Шестьдесят восемь, еще не такой старый. И есть возможность с головой уйти в работу, которой ему так не хватает. Нив. «Я перекормил ее рассказами о любви с первого взгляда, — рассуждал он про себя. — У большинства людей этого не бывает. Когда я не буду постоянно у нее под боком, она быстрее приспособится к реальному миру».
Он откинулся в кресле, старом удобном кожаном кресле, простоявшем в его в рабочем кабинете шестнадцать лет — все то время, которое он прослужил в должности комиссара. «Как раз по моей заднице, — подумал он. — Если уеду в Вашингтон, заберу его с собой».
В прихожей было слышно, как жужжит пылесос. «Не хочу целый день слушать это». Не раздумывая долго, он набрал свой старый рабочий номер, кабинет комиссара полиции, назвал себя секретарю Херба Шварца и в следующую секунду услышал его самого.
«Майлс! Какими судьбами?»
«Мой первый вопрос, — отозвался Майлс, — Как Тони Витале?» Он говорил и мысленно представлял себе Херба: невысокого роста, узкий в кости, с умными проницательными глазами. Херб обладал огромным интеллектом и способностью охватить мысленно всю картину целиком и увидеть самую суть. Но что являлось самым главным для Майлса, он был по-настоящему преданным другом.
«До сих пор нет никакой уверенности. Они бросили его умирать и, поверь мне, они знали, что делали. Но парень потрясающий. Вопреки всему доктор говорит, что есть шансы. Я собираюсь его навестить попозже. Хочешь, пойдем вместе?»
Они договорились встретиться во время ланча.
Поедая бутерброды с холодной индюшатиной в баре неподалеку от госпиталя Св. Винсента, Херб вкратце рассказал Майлсу, как прошли похороны Никки Сепетти. «Там были мы. Там было ФБР. Там были люди из прокуратуры. Но я не знаю, Майлс, я думаю, что, даже если бы Никки и не призвали туда, наверх, он все равно уже был вчерашний день. Семнадцать лет — это слишком много, нельзя так долго оставаться за пределами событий. Весь мир переменился за это время. Разве раньше гангстеры прикасались к наркотикам? А сейчас они просто купаются в них. Мир Никки перестал существовать. И если бы он не умер, они все равно не допустили бы его к делам».
После ланча они зашли в реанимационное отделение госпиталя. Детектив Энтони Витале лежал, весь запеленатый бинтами. По трубочкам струился внутривенный раствор, аппараты фиксировали его кровяное давление и сердцебиение. Родители Энтони сидели в комнате отдыха.
«Они пускают нас к нему на несколько минут каждый час, — сказал отец. — Он выживет». В его голосе была спокойная уверенность.
"Нельзя убить такого крепкого копа, " — Майлс пожал ему руку.
Тут заговорила мать Тони. "Комиссар, " — она обращалась к Майлсу. Тот указал было на Херба, но Херб едва заметно качнул рукой. «Комиссар, мне кажется, Тони пытается нам что-то сказать».
«Он уже сказал то, что нам необходимо было услышать. Что Никки Сепетти не собирался убивать мою дочь».
Роза Витале покачала головой. «Комиссар, я заходила к Тони каждый час эти два дня. Это не все, он пытается сказать еще что-то».
Тони круглосуточно охранялся. Херб Шварц поманил рукой молодого полицейского, который сидел за столом медсестры. "Слушай, " — приказал ему Херб.
«Ну, что ты думаешь?» — спросил комиссар, пока они с Майлсом спускались в лифте.
Майлс пожал плечами. «Чему я научился доверять, так это материнскому чутью». Он подумал о том далеком дне, когда его собственная мама посоветовала съездить проведать семью, которая спрятала ее сына во время войны. «В тот вечер Тони много чего мог узнать. Они наверняка обсуждали все, чтобы ввести Никки в курс дела». Вдруг он вспомнил: «Кстати, Херб, Нив все время пристает ко мне, потому что одна писательница, с которой она знакома, куда-то исчезла. Попроси ребят посмотреть, хорошо? Пять и пять с половиной или шесть. Около шестидесяти. Крашеная светлая блондинка. Весит около 135. Зовут Этель Ламбстон. Скорее всего, что в данный момент она кого-то терроризирует, требуя интервью для своего журнала, но...»
Лифт остановился. Они вышли вестибюль, Шварц достал блокнот. «Я встречался с Ламбстон во Дворце Граси. Она делает мэру шумную рекламу и он теперь постоянно должен иметь ее под рукой. Что-то наподобие тяжелой артиллерии, да?»